Странные люди - Демина Карина - Страница 2

Ну и от секретности, если с расторопностью не получится.

Скандал университету не нужен.

А вот хлызень подотчетный – очень даже и желательно в не сильно поврежденном виде. Но тут уж, так и быть, они не настаивают.

– Вы не переживайте, – портал открывал тот же Евдокименко. – База у нас старая, дом хороший. И с адаптацией на первых порах помогут. Ваш же студент… как его… Лялечкин. Хоть первый курс, но мальчик старательный. Стипендиат.

Еще тогда подумалось, что на диво странная фамилия для некроманта. Ну да мало ли, раз стипендиат, стало быть, есть за что.

Переход отозвался тошнотой и головокружением. С первым Елизар справился быстро. А второе обернулось долгой муторной болью в затылке. Впрочем, магистру ли некромантии обращать внимание на такие мелочи. Оттащив сумки в сторону – не хватало, чтоб на обратной тяге в подпространство засосало – Елизар выбрался из подвала, вдохнул сырой пахнущий хвоей воздух и выругался.

Матом.

Попал…

Как есть попал…

Он прошёлся по дому, который был невелик и явно начал приходить в запустение. Паутина по углам не слишком пугала, а вот скрипящие доски пола крепко действовали на нервы. Под полом шуршали мыши, нисколько не стесняясь магистра некромантии. Черная крупа мышиного помета виднелась и у стен.

– Чтоб вас всех, – сказал Елизар, уже понимая, что уборкой порталисты себя не утруждали. Не наблюдалось в доме и дежурных, которые полагались согласно внутренним протоколам.

Или опять финансирование урезали?

Оптимизировали ставки?

Скорее всего так и есть. Повесили дежурство на студентов, а те… в общем, додумать Елизар не успел, поскольку наткнулся-таки на след. След был старым – четыре широкие царапины на подоконнике, зато теперь ясно, что ошибки нет.

Хлызень в этом мире.

Вот… зараза.

И что дальше-то?

Елизар выбрался во двор и огляделся.

Дома.

Слева дома. Справа… поселение? Кажется, сезонное… справку о мире ему выдали, но была та какой-то на диво расплывчатой. Дома невысокие, в один этаж. Единственное двухэтажное строение выделяется не только размерами, но и высоким забором, это строение окружающим. Елизар оценил и забор, и крышу… нет, туда хлызень не сунется. Во всяком случае поначалу.

Поищет что-то попроще.

Вроде тех вон домишек грязного вида.

А то и вовсе постарается заброшенное здание найти. Надо будет походить по округе. И кладбища проверить. Тварь-то сильная, но на цепи сидела долго, переход опять же… так что, может, хлызни в естественной среде обитания мертвечиной и брезгуют, но конкретно этому не до изысков.

Может…

Елизар коснулся забора и выпустил силу. Поморщился – мир был безмагическим, а потому и сила расползалась тяжело, меняя физическую составляющую. Где-то на краю поселения залаяли собаки, но почти сразу смолкли.

Чуют?

Звери всегда чуют.

А сила растекалась, прощупывая следы… и хлызня был, обнаружился у забора, от которого и повел дальше, к дороге. Ну хоть кровью свежей не тянет.

И смертей недавних не было…

Хотя это он поторопился. Смерти были и весьма… долгие? Мучительные? Сила откликнулась на них новым всплеском. И изменившаяся структура мира породила туман. А Елизар ощутил, как головная боль разрастается, но перед тем, как оборвать заклятье, он явственно ощутил след хлызня.

И отлично.

Он шмыгнул носом, привычно приложил платок, запирая кровь. И услышав далекий печальный вой нежити, вздохнул.

Хрен им, а не зачет по практике.

Всех на пересдачу…

– Вы извините, – Лялечкин походил на некроманта ещё меньше, чем порталист Евдокименко. Какой некромант наденет светлую футболку со светлыми же штанами?

Не то, чтобы нельзя.

Скорее уж неразумно. Сам Елизар давно и привычно носил одеяния темные, на которых не так заметны кровь, слизь и прочие случавшиеся в жизни некроманта недоразумения.

– Я с Еленой Петровной поговорить хотел, вот и задержался… а она еще на электричку пошла. Давайте, я вам чаю сделаю? И бутерброд? Будете?

– Буду, – голова болела муторно и явно, что это надолго. И потому спорить Елизар не стал, как и мешать суетливому студенту, который усадил некроманта в разваливающееся кресло, а сам занялся готовкой.

– Так вот… а там темно. И лес. И еще туман… это из-за вас?

– Заблудились?

– Нет… тут же дорога одна, захочешь – не ошибешься.

Перед Елизаром встала огромная кружка с тремя бумажными пакетиками в ней.

– Извините… тут… что осталось… – паренек смутился.

– Дежурные где?

– Так… еще когда отменили… вроде бы как нерационально. От города же далеко, а там договорились об общежитии для студентов.

Общежитие Елизару было без нужды.

– Сюда редко кто заглядывает. Но я бы вот остался… если не помешаю… мне сказали, что нужно вас… сопроводить. Помочь… приспособиться.

Тарелка.

Пара кусков белого хлеба. Кажется, масло. И тонюсенькие ломтики сыра. Причем сам Лялечкин, глянув на это, сглотнул и отвернулся.

– Ужинал? – поинтересовался Елизар.

В доме еды не было. И с собой парень притащил половинку местного хлеба и этот вот ломтик сыра.

– Я… как-то… не очень… ем по вечерам.

Врет.

– Садись, – Елизар указал на потертый стул, одна ножка которого была замотана синей лентой. – И рассказывай. Из тебя некромант, как…

Дело даже не в фамилии и не во внешности, которая некромантической силе соответствовала… а от примерно никак не соответствовала. Разве что бледность характерная, но и только.

Дело скорее в том, что самой этой силы в Лялечкине не было.

– Да… понимаете… я вообще-то… живописец, – выдохнул Лялечкин и сжался в комок. – Я по стипендии…

Живописец.

Но метка-то на нем от кафедры некромантии!

Что за…

– Поступил. Учился… у меня балл самый высокий. Был, – он совсем поник. – А потом выяснилось, что в этом году практика в Элизуме будет… может, слышали?

– Слышал, – согласился Елизар. – И бывать случалось.

Своеобразный мир. Но да, для творцов – идеальный. Поразительное сочетание дикой природы и творений Древних.

– Места всего четыре…

– И все четыре оказались заняты?

Кивок.

– Мне… сказали… что… я не дотягиваю… по баллам… нужно было общественную нагрузку… рекомендации… я же не знал, что нужно.

Елизар тоже не знал, что для прохождения практики нужны рекомендации.

– Вот места и не оказалось. А если практику не пройти, то… вовсе отчислят.

– И предложили сюда?

– Да… у некромантов всегда недобор и места свободные. Сказали… какая разница, что рисовать… натура – она и есть натура. Я и согласился.

Потому что испугался отчисления.

– А родители что?

– Я сирота, – светлые ресницы дрогнули. – Директор приюта… помогал очень. И направил. И я не мог его подвести.

Дерьмо.

И главное, не понять, что с этим дарованием делать. Хотя… вернувшись, Елизар самолично разберется. Забродько, декан творцов, кажется, совсем потерял края и понимание ситуации. Ладно, своего ставленника в закрытый мир пропихнуть, это ещё можно понять, но не вместо же нормального студента.

– Ешь давай, – Елизар подавил в себе раздражение. – И убраться надо будет, а то тут срач неистовый.

– Я уберусь!

– Куда ты денешься…

Ночью под окнами не выло, но тоска никуда не делась. Голод и тот отступил, сменившись робкою надеждой, что если так повоет пару дней, а лучше пару недель, то Елена, глядишь, и изменит свои дурные пищевые привычки, а заодно и похудеет.

Впрочем, сейчас она жевала бутерброд со шпротами исключительно из врожденного упрямства.

Туман отступил.

Яндекс предсказал хорошую погоду. А лента принесла красивую фоточку Федюни с новой его любовью и пальмами Гоа. Пальмы были стройны, любовь – молода и кругом прекрасна, в отличие от самого Федюни, море на заднем плане намекало, что у кого-то жизнь удалась, а потому настроение окончательно испоганилось.