Эволюционер из трущоб. Том 8 (СИ) - Панарин Антон - Страница 4

Костяная змеюка была завершена лишь наполовину, ещё секунд двадцать — и процесс создания будет завершен. Правда, двадцать секунд — это целая вечность. Вечность, которую четырёхрукий не проживёт!

Бросив молот на землю, я со всех ног побежал вверх по склону. Пятнадцать секунд до завершения змея. Пальцы впиваются в кочку, покрытую пеплом, я карабкаюсь вверх. Десять секунд. Я пробежал лишь треть холма. Пять секунд. Понимаю, что не успею, да и зачем мне успевать? И так управлюсь.

Из хранилища я призвал Оторву и один маленький, резервный патрон, в который была заряжена жемчужина третьего ранга. Оторвёт руку, скажете вы. Да, я знаю. И что с того? Патрон в патронник, ружьё направляю в сторону четырёхрукой твари. Залп!

Чудовищный поток энергии толщиной в два метра вырвался из ствола и устремился к одноглазому, стоящему на вершине холма. Забавно то, что почва, встречающаяся на пути потока энергии, тут же испарялась. В последний момент я заметил, как два рта в глазницах твари искривились в усмешке.

Четырёхрукий выставил перед собой книги, из которых хлынула некротика. Энергия, выпущенная из Оторвы, наткнулась на непреодолимую чёрную стену. Раздался оглушительный взрыв, после чего некротика и концентрированная мана из Оторвы рассеялись.

— Мерзость! Уничтожить мерзо… — заорал четырёхрукий, но договорить не успел.

Его вопль прозвучал одновременно с выстрелом Макара. Тело одноглазого надломилось, и он рухнул вниз с холма. Сутулая фигура, кувыркаясь, пролетела мимо меня. Макар попал точно в глаз. Знал ли я, что нужно бить в глаз? Нет, конечно. Но как по мне, так это было очевидно. Кстати, Оторва оправдала своё название оторвав мне руку по самый локоть. Больно…

Ритуал создания костяного змея прервался. Кости посыпались с небес, а пленник разорванный пополам, безвольно рухнул на вершину холма. Я обернулся и увидел, что одноглазый как раз докатился до ног Серого, который без промедлений отделил голову от туловища. Молодец. Предосторожность лишней не будет.

Шумно дыша, я забрался на вершину холма и хрустнул шеей. Довольно крутой холм, должен сказать. Подъём оказался не из простых. Со столбов на меня взирали пленники.

— Мир вашему дому, — кивнул я и, улыбнувшись, спросил. — Как дела? Зависаете?

Под «зависаете» я имел в виду их положение относительно земли, а не то, что они здесь развлекаются, но пленники истрактовали это по-своему и начали ржать. Правда их смех был больше похож на кашель.

— Кхе-хе-хе! Зависаем. Скажешь тоже, — ухмыльнулся мужик, который был похож на саму смерть. Кожа да кости.

— От работы отлыниваем, — улыбнулся боец, заросший бородой.

— Ага. Подумали, что лучше сдохнуть, чем снова в гвардии сапоги топтать, — добавил их товарищ с жутким шрамом от плеча до пояса.

— Ого. Так вы гвардейцы? — удивился я.

— Были гвардейцами, — кивнул худой. — А сейчас какие мы гвардейцы? Так, калеки. А вы кто такие будете? Чего по разломам шаритесь?

— Михаил Константинович… — я замялся, едва не ляпнув, что фамилия моя Архаров. — Багратионов. Поскольку барон Богданов погиб, я взял на себя святую обязанность защиты его подданных.

— Пха-ха-ха! — расхохотался бородач. — Парень, без обид. Но мы всей армией не смогли волну тварей остановить. Что может мальчишка с четырьмя друзьями?

— Ты прав, не многое. Всего-то освободил Ленск от уголовников, попутно зачистил десяток разломов, — гордо заявил я и, разумеется, немного приврал, говоря о разломах.

— Неслабо, — присвистнул шрамированный.

— Я тоже так думаю, — кивнул я. — А ещё в моём подчинении Барбоскин Тимофей Евстафьевич. Знаете такого?

Глаза пленников округлились.

— Это как так? — выдал тощий как смерть.

— В смысле? — изумился бородач.

— Евстафьевич ни перед кем колен не преклонял. А уж пацану какому-то поклониться… — прошептал шрамированный.

— Долго рассказывать. Лучше сами у него спросите, — я обернулся и свистнул. — Леший, достань Слезу! Остальные, топайте наверх! — Я повернулся к висящим настолбах гвардейцам и улыбнулся, но лица их были встревоженными.

— Парень, а ты чё такой спокойный? Или от болевого шока вообще ничего не чувствуешь? — спросил худой.

— Вы об этом? — уточнил я, подняв вверх обрубок правой руки. — Ерунда. Скоро заживёт, — отмахнулся я и перешел сразу к делу. — Понимаю, что ситуация не располагает к клятвам. Но мне катастрофически не хватает бойцов. Раз уж Барбоскин состоит под моим командованием, не желаете ли и вы присягнуть мне на верность?

Воцарилась тишина. Гвардейцы долго переглядывались, размышляя, стоит ли вверять свою жизнь в мои руки, но в конечном итоге приняли единственно верный выбор. Шрамированный вымученно улыбнулся и сказал:

— Михаил Константинович, ты нам жизнь спас. Так что не грех и отработать должок.

— Вот это разговор, — радостно сказал я.

В этот момент на холм забрались Артём и Серый, Макар всё ещё продолжал карабкаться.

— Ого. Кто эти бедолаги? — присвистнул Артём.

Гвардейцы тут же нахмурились. Ещё бы. Кому понравится, что его называют бедолагой?

— Не обращайте внимания. Это мой младший брат. Он со странностями, — сказал я и покрутил у виска.

— Сам ты со странностями, — надулся Артём и толкнул меня плечом.

— Всё, не бухти. Разрежь верёвки, а ты Серёг, помоги мужикам спуститься. Я пока займусь тем, что у меня получается лучше всего. — Подойдя к краю холма, я заорал во всю глотку. — Лёх! Как будешь подниматься, захвати мой молот!

— Ну, понятно, — буркнул Артём. — Лучше всего у тебя получается эксплуатировать окружающих.

— Не эксплуатировать, а грамотно делегировать полномочия, — подметил я, подняв вверх указательный палец.

Через пару минут наверх поднялся Леший. Он передал мне молот и жемчужину. И снова попалась золотая Слеза Мироздания. Вполне неплохо. А ещё он притащил с собой четыре книженции, которые держал тот уродец.

— Подумал, может пригодятся, — сказал Лёха и протянул их мне.

Книжки были исписаны сотнями рун, которые я видел впервые. Они были ещё более заковыристыми, чем те, что встретились в лабиринте ежа. А в остальном — книжки как книжки, никаких следов магии. Видать, чтобы это барахло работало, нужно расшифровать письмена и провести ритуал. Но я как-то не планирую создавать костяных змей.

Впрочем, некротический барьер можно было бы и освоить, но мне и без него хорошо. А будет ещё лучше. Знаете, почему? Потому что я нагрею Шульмана на кругленькую сумму. Продам ему одноглазого урода вместе с книжками. Уверен, за такой комплект можно просить не меньше сотни тысяч.

— Мих, я там ещё это. Под полу плаща этой твари заглянул, так у него там и ху… — начал было шептать мне на ухо Леший, но я его прервал.

— Даже не хочу знать. Лучше помоги бойцов спустить вниз. Я пока кристалл добуду.

Плюнув на руки… Ах, да. Правая кисть ещё не восстановилась. Печально. Придётся работать одной рукой. Со всего размаха нанёс удар по алтарю. Каменный алтарь лопнул и рассыпался мелким крошевом, открыв моему взору кристалл. Камень ярко светился белым. Обхватив кристалл, я вытащил его из крошева и заметил, что на земле лежит нечто весьма знакомое.

Кусок камня. Одна сторона округлая, другая — в виде треугольника. На всей поверхности камня мелкими рунами выбито слово: «ткач».

— Похоже, кто-то сорвал джекпот, — расплылся я в улыбке и призвал из хранилища точно такой же камень.

Приложил один кусочек к другому и — о чудо! — мне даже не пришлось прибегать к помощи супер клея! Засветившись, треугольники объединились так, что даже сварного шва не осталось. Конструкция стала монолитной. Отлично, осталось найти ещё два кусочка, и я смогу узнать, на что способен этот артефакт.

Бегло осмотрев холм, я не обнаружил других ценностей и решил спуститься. Ребята как раз покинули разлом вместе с гвардейцами. Я последовал за ними. Пройдя через белое марево, оказался в заснеженном пригороде Кунгура. Красиво, а ещё и воздух такой чистый, не то, что в этой выжженной пустоши.