Новый мир для Элиз - Гринберга Оксана - Страница 12

Зато сейчас от пастбищ и полей не осталось ни следа. Вокруг города раскинулись лишь выжженные пустоши. Пустыня надвигается. Рена обмельчала, да и сама Сирья постепенно вымирает под палящими лучами солнца.

В городе по ночам неспокойно, хотя от нашествия жутких тварей Сирью охраняют Пустынный Патруль и солдаты его королевского величества, тогда как на вечерние улицы выходят Ночные Патрули, подчиняющиеся не кому другому, как главе Гильдии Наемников.

Его имя Андар Инри, и поговаривают, влияние семьи Инри в Сирье и округе почти сравнялось с губернаторским…».

Правдивые записки путешественника. Специально для «Вестника Андалора».

Май, 5460 г.

В «Дохлой Лошади» оказалось малолюдно. Полутемное помещение, заставленное множеством столов (похоже, это был пережиток старых, «жирных» времен) освещалось лишь тремя тусклыми газовыми лампами, расставленными по углам. Заодно горело полдюжины свечей на здоровенной железной люстре под высоким потолком.

Заведение, к моему удивлению, было двухэтажным – наверх вела лестница с покосившимися перилами. Похоже, заодно здесь предлагали и комнаты на ночь, которые, я нисколько в этом не сомневалась, сейчас стояли пустыми.

– Кхм! – кашлянул за стойкой либо бармен, либо хозяин – долговязый, худой, с недовольным лицом мужчина.

Лет ему было под сорок; может, чуть больше, и свечи с люстры кидали странные тени на его лицо, затемняя впалые щеки и глубоко посаженные глаза.

Еще двое – подозреваю, работники кухни, – одетые в грязные передники и замызганные колпаки, резались в карты за ближайшим к барной стойке столом и моим появлением не заинтересовались.

Так, быстро взглянули и снова вернулись к своей игре.

Судя по всему, я не производила впечатление посетительницы, пожелавшей здесь отобедать или же пропустить стаканчик-другой из бутылок, стоявших на полке за барной стойкой.

– Ну, и что надо? – довольно грубо спросил меня бармен, и я поняла, что это крайне сложный случай.

Настолько, что, по-хорошему, мне стоит промолчать, затем развернуться и отправиться на поиски более легкого. Потому что с этим попробуй еще что-нибудь сделай!

Но я никуда не ушла.

«Упрямство родилось раньше тебя», – часто твердила мне бабушка, потому что я всегда сидела и училась до полуночи, если мне что-то не поддавалось. А то, бывало, и до утра – так долго, пока не разберусь.

Или же упрямо ходила по одной и тот же улице, где меня дразнили и обижали девчонки из состоятельных семей. Обзывали сироткой и нищенкой. Я же прокручивала в голове, что им ответить, – и отвечала. Потом начала еще и драться – когда мои ответы выходили более язвительными, чем их оскорбления.

– Мне нужна вода и еда, – отозвалась я. – Для меня и моей собаки, она осталась снаружи. И вот еще, я очень надеюсь остаться здесь на ночь.

– Да, ночью по Сирье лучше в одиночку не разгуливать, – философски отозвались из-за картежного стола.

Один из играющих был высоким и очень полным, и его красное лицо лоснилось в свете свечей. Но я подозревала, что причина была в одышке, потому что его комплекция вряд ли свидетельствовала о крепком здоровье.

– Как стемнеет, девицам по улицам лучше не расхаживать, даже если они с собакой, – согласился с ним второй, абсолютная его противоположность. Худой, вертлявый, с копной рыжих волос, выбивавшихся из-под поварского колпака. – Ночной Патруль не всесилен.

И оба в очередной раз потеряли ко мне интерес.

– А платить-то чем собираешься? – поинтересовался тот, кто стоял за барной стойкой, и я решила, что он и есть владелец таверны.

– Тут закралась небольшая проблема, – начала я, и он поморщился.

– Пошла вон! – приказал мне безразличным голосом. – Здесь тебе не богадельня!

– Вообще-то, я ищу работу, – возразила ему. – Рассмотрю любые варианты, и богадельня меня не интересует.

– Дальше по улице увеселительный дом мадам Жоржет, – оторвался от карт рыжий. – Думаю, там тебя накормят. И не только…

Его товарищ тотчас же отпустил сальную шутку – объяснил, что меня ждет у Жоржет. Оба захохотали, после чего все снова потеряли ко мне интерес.

Но я не собиралась так просто сдаваться.

– Три минуты вашего времени, – быстро сказала ему. – Я скажу, что думаю о вашем заведении. Заодно поведаю о причинах его упадка, а потом предложу…

– Уже неинтересно, – отозвался он. – И без тебя все предельно ясно о причинах упадка. Город вымирает, так что…

Но я его перебила.

– Вы близко к центральной улице, по которой постоянно проходят толпы народа, и никто из них не собирается вымирать в ближайшем времени. Та улица всего в тридцати метрах от вас, но в «Дохлую Лошадь» никто не заглядывает. Почему?

– Потому что они проходят мимо, – подал голос один из игравших в карты. Тот, который здоровяк. – Что бы им у нас ловить? Они о нас ничего не знают!

– Именно так, – согласилась я. – Они о вас ничего не знают.

– Но улица здесь так себе, повсюду грязь и вонь, – добавил его рыжий товарищ. – И это не добавляет нам популярности.

– Кожевники открыли производство через пять домов отсюда, поэтому и вонь, Кирк! – здоровяк повернулся к хозяину. – Я много раз тебе от этом говорил. Твердил, что нельзя было такого допускать!

– А что я мог сделать?! – огрызнулся тот. – Я уже жаловался губернатору. Три раза отправлял ему письма, а один раз даже заявился к тому домой. Но все бесполезно.

– Говорят, им приносят на выделку шкуры тех тварей, которых убивают Ночные Патрули, – понизил голос рыжий. – Затем они втридорога продают их в столицу, и губернатор имеет с этого свою долю. Поэтому…

– Поэтому кожевников не закрыть и не перенести, раз уж губернатор в деле, – согласилась я. – Но в помещении почти не воняет, а сюда все равно не заходят. К тому же вы сами сказали, что дальше по улице публичный дом…

– Дом утех мадам Жоржет, – поправил меня хозяин. Кирк – вот как его звали. – Но я бы не сказал, что из-за кожевников они сильно потеряли в клиентах.

Кивнула.

– Хорошо. Значит, клиентов они не потеряли, а у вас запах распугал последних. Кстати, а где те, кто утешился у мадам Жоржет? Почему они у вас не обедают и не ужинают? После такого дела, как мне кажется, должен порядком разыграться аппетит.

Все трое уставились на меня с удивлением.

– Похоже, я вас все-таки заинтересовала. Ну что же, раз так, то давайте начнем с малого. Для начала стоит навести порядок в таверне. Вымыть окна, затем постирать эти занавеси… Вообще-то, лучше их убрать. – Сжечь в печи, уж больно они страшные! – Да, избавиться от них, чтобы в помещение попадал свет и с улицы было бы все видно.

– Что именно видно? – нахмурился хозяин.

– То, что здесь не убивают и не разделывают трупы постояльцев, как кожевники через пять домов от вас, – вежливо сказала ему. – Заодно мы уберем паутину с потолка и углов, после чего отскребем полы. Пусть здесь все пахнет чистотой, людям это нравится! После этого обновим вывеску, а то она совершенно нечитаемая. Нет, название менять не предлагаю, оно придает своеобразный колорит… Вместо этого я приведу в порядок улицу, после чего уже плотно займусь рекламой. У меня есть множество идей.

Ну что же, про рекламу они ничего не слышали, а нанять меня менеджером по маркетингу не захотели. Вместо этого мне был предложен ужин…

– И моей собаке тоже, – вредничая, сказала ему.

Да, и моей собаке тоже.

А еще вода, которую пить из реки во избежание болезней и мора было запрещено церковью и законом, но почти у каждого в Сирье имелся простенький магический фильтр для очистки.

Также я получила на руки целую коллекцию тряпок и мутную жижу, которую здесь называли моющим средством. Заодно мне показали Великую Китайскую стену из посуды на кухне. Ее тоже следовало перемыть в обмен на ужин, который оказался на удивление неплохим.