Новый мир для Элиз - Гринберга Оксана - Страница 10

Затем в бакалейной, расчувствовавшись, меня все же угостили краюхой черного хлеба и дали напиться, хотя я бы не отказалась еще и от места за прилавком. Но работы для меня не было и там, поэтому я потащилась дальше.

Немного перевела дух в тени раскидистого дерева в городском парке – был здесь и такой, в нем росли высоченные деревья, похожие на эвкалипты, с узкими листьями и мощными стволами, уверена, уходившие корнями глубоко под землю.

Так вот, съев половину краюхи и вдохновившись поиском работы подмастерья у вышивальщиц, я отправилась разыскивать ремесленный квартал.

Но заплутала.

Изжарилась на солнце, устала до невозможности, пропылилась и вспотела так, что больше потеть было нечем, только вот ремесленников так и не нашла.

Вместо этого попала в квартал бедняков и насмотрелась на всякие ужасы.

В какой-то момент ужасов стало слишком много, и мне захотелось прилечь под забором, очень сильно зажмуриться и помолиться местным богам, попросив у них, чтобы мне все это только снилось.

Пусть меня переехала машина и я вот-вот выйду из комы в больнице Н-ска! Потому что больше нет никаких сил!..

Но выйти из комы у меня не получалось, поэтому, немного отдохнув, я упрямо потащилась дальше, решив вернуться в центр города.

В какой-то момент поняла, что меня преследуют, и это был не человек.

Грязное и пыльное существо, унылое, с понурой головой, оно было все в комках свалявшейся шерсти. Заодно непонятного рода и племени – но, присмотревшись, я решила, что это здоровенная серая собака.

Именно она давно уже топала за мной следом.

– У меня ничего нет, – не выдержав жалобного взгляда в спину, соврала я.

Хотя у меня оставался кусок хлеба.

Но собака с самым побитым видом продолжала тащиться за мной следом. Вздыхала и останавливалась, когда останавливалась я, после чего снова смотрела на меня печальным взглядом.

В какой-то момент мне показалось, что глаза у нее неправильные – уж больно похожие на змеиные, с вертикальными зрачками. Да и моргнула она как-то по-особенному – внутренними веками.

Но я списала это на жаркое солнце, собственное переутомление, да и в целом на происходившее вокруг меня сумасшествие.

Силы снова закончились в одном из переулков, и я все же уселась на жалкое и пыльное подобие травы. Собака подошла поближе, и я, вытащив согретую телом краюху, откусила немного и протянула…

– Будешь? – спросила у нее.

Вернее, у него, потому что заметила среди свалявшейся на животе шерсти выпирающий фактор. Похоже, это был все-таки мальчик.

– У меня есть только хлеб. Мяса не имеется, и я не уверена, что ты это ешь.

Оказалось, зря я в него не верила – мой товарищ по несчастью не собирался отказываться даже от хлеба. Слопал то, что я протянула, а затем уставился мне в глаза. Я поморгала, почувствовав давление на голову, но, опять же, списала это на жаркое солнце.

– На этом вся наша еда закончилась, – сообщила ему, – а напиться нам с тобой нечем. Здесь нет ни колонки, ни колодца. Вот что я думаю: нужно отсюда выбираться! – это было уже мне самой. – Вернее, я буду и дальше отсюда выбираться, а ты смотри… Хочешь – со мной; хочешь – сам по себе.

Но он выбрал первый вариант и потрусил за мной следом.

Ремесленный квартал я так и не нашла. Вместо этого со своей собакой – пес, по моим наблюдениям, старался по возможности избегать людей, – еще через полчаса блужданий наконец-таки попала в центр города.

По крайней мере, мне казалось, что это был центр – с высокими каменными домами, на первых этажах которых распахнули свои двери магазины, салоны и цирюльни. За ними потянулись ресторации, откуда пахло просто чудесно – вкусной едой, которую я не пробовала, выходило, уже целую неделю.

И вот тогда-то…

Глядя на эти самые дома и еще на скучные темные вывески, а заодно на хмурых зазывал, которые выглядели, словно приговоренные к казни убийцы, а вовсе не как люди, приглашающие клиентов пообедать, я и подумала…

Какая из меня помощница вязальщицы, продавщица мяса или уборщица ночных горшков?!

Моя профессия – журналистика.

К тому же я всегда с удовольствием занималась рекламой.

Именно это я буду делать в новом мире. В стране, которая носит название Андалор, в жарком городе Сирье. Но чтобы с чего-то начать, мне стоило отыскать место, где дела идут так себе, после чего предложить им свои услуги.

Разрекламировать их так, чтобы дела пошли как нужно, потому что именно это я и умела. Тогда-то я найду себе не только занятие по душе, но еще и кров, и пищу…

Ну да, себе и своей собаке, потому что последние пару часов я уже была с утяжелением.

А потом, когда я устроюсь и приработаюсь, можно навестить и архимага Дерна. Отдать ему письмо мессира Густафа и попросить на меня посмотреть – пусть скажет, какой именно у меня магический дар, потому что я ничего об этом не знала и нового в себе не чувствовала.

Такой план пришелся мне по душе, и я решила тотчас же воплотить его в жизнь.

– На центральной улице нам с тобой делать нечего, – говорила я псу, потому что он охотно меня слушал. Заодно я хотела дать ему имя, но в голову ничего путного так и не пришло. – Тут и без нас дела идут неплохо. Нам надо отыскать сложный случай, после чего попытаться сделать из него конфетку.

Но нужного места и подходящего сложного случая мне пока еще не попадалось. Несколько встреченных вариантов я отмела, упрямо зашагала дальше. Решила, что там мною вряд ли заинтересуются.

На одном из перекрестков увидела заведение ломбардщика с закрытыми грязными жалюзи окнами и узкую улицу, тоже грязную, от которой еще и шел довольно неприятный запах.

Странная, химическая вонь, которой я не могла дать объяснения.

Мне почему-то казалось, что это могло быть связано с выделкой шкур, но я не знала наверняка. Решив, что заведения на этой улице могут быть как раз тем самым сложным случаем, я свернула в подворотню.

Метров через пятьдесят заметила на двухэтажном деревянном фасаде вывеску. Едва заметная, выгоревшая на солнце черная надпись на коричневом фоне гласила, что в таверне «Дохлая лошадь» вам всегда нальют того, что покрепче, а заодно и накормят от души.

Все выглядело до ужаса уныло, и я даже подумала, что этот случай слишком уж для меня сложный. Но что-то – возможно, интуиция – не давало мне уйти и вернуться на оживленную улицу.

Внутренний голос твердил, что я уже достаточно находилась. Ноги гудели, голова раскалывалась на части. Во рту пересохло, а от краюхи хлеба остались лишь далекие воспоминания.

– Думаю, нам стоит попытать счастья именно здесь, – сказала я псу. – Подожди меня на улице. Мало ли, вдруг меня сразу же оттуда выгонят… И тогда пойдем искать себе другое место.

Он уставился мне в глаза – кажется, до сих пор не мог поверить в то, что кто-то с ним разговаривал, что он мне небезразличен. Затем негромко взвизгнул, вильнул то ли задом, то ли хвостом – под зарослями шерсти не разобрать, – после чего моргнул неправильными, змеиными глазами.

Вздохнув, я толкнула дверь в «Дохлую лошадь». И пусть это было первое место, которое я выбрала, но мне очень хотелось верить в то, что оно было тем самым.

Верным.

Лорд Маркус Корвин, цитадель Сирьи

– Она сбежала, мой лорд! – расстроенным голосом сообщил ему Юсуп, и Маркус неожиданно подумал, что у его заместителя, похоже, имелись собственные виды на девушку.

Но Юсуп, как и он, дожидался полного ее выздоровления.

При этом заместитель, в отличие от Маркуса, не пытался избавиться от этого чувства. Не старался выкинуть спасенную ими девушку из головы, как делал это Маркус все последние дни.

Но у него так ничего и не вышло.

Элиз Данн.

Необычное имя и удивительная красота – пусть девушка выглядела трогательной и хрупкой, но при этом она оказалась невероятно сильной и выносливой.