Правильный лекарь. Том 7 (СИ) - Измайлов Сергей - Страница 42

— Ах, да, — Илья махнул рукой и заржал, как конь. — Это вообще отдельная история. Меня вызвали на дуэль.

— Чего? — вырвалось у меня, я чуть стакан с минералкой из рук не выронил.

— Тихо, тихо, — начал меня успокаивать Илья. — Это совсем не то, о чём ты подумал. Дуэль уже состоялась, и никто не пострадал, можешь не переживать. Попробуй угадать, каким оружием мы дрались?

Он скрестил руки на груди, положил ногу на ногу и с видом сурового экзаменатора уставился на меня в ожидании ответа.

— Деревянные мечи? — предположил я.

— Холодно, — помотал он головой. — Ещё варианты.

Я почесал тыковку и призадумался.

Глава 21

Пока я сидел гадал, каким оружием сражаются поэты на своих закрытых заседаниях, Илья сидел и терпеливо ждал. А мне в голову лезла только всякая хрень, которую я даже не хотел озвучивать.

— Сдаёшься? — спросил Илья, окинув меня победоносным взглядом.

— Пожалуй, да, — кивнул я. Не корову же проигрываю в конце концов.

— Подушками, ваше сиятельство! — выпалил он и снова заржал.

— У меня был такой вариант, но я не думал, что вы до такого детского сада докатитесь, — улыбнулся я. — И кто победил в этот раз?

— К сожалению, не я, — хмыкнул Юдин. — У меня пока опыта мало. Последнее сражение было с тобой лет в двенадцать.

— А какой хоть сейчас для этой бутафорской дуэли повод был?

— Поспорили о значении слова в одном известном стихотворении, и никто не захотел уступать. Когда мой оппонент вызвал меня на дуэль, я сначала отреагировал также, как и ты, но меня быстро успокоили, показав комплект оружия для дуэли. Прикинь, у них там стоит специальный сундук с боевыми подушками, можно выбрать по весу, форме и размерам.

— Реально детский сад, — покачал я головой.

— Ну и пусть, мне пока нравится. Зато я в люди вырвался, да ещё и скоро опубликуют, не этого ли ты мне желал?

Мы сделали небольшую паузу в разговоре, пока официанты расставляли блюда на столе, потом, оставшись снова одни, продолжили. Точнее продолжил Илья, а я был в роли благодарного слушателя. Причём довольного слушателя, наконец-то мой друг сдвинулся с мёртвой точки и начал самореализовываться. Про войну за независимость от родителей он ни разу не вспомнил, а я решил не спрашивать, чтобы не бередить свежую рану. Если он об этом не говорит, значит всё не так уж и плохо.

Расписание на вторник ничем не отличалось от понедельника, каждый из нас также принимал у себя трёх практикантов. У меня сначала была мысль устроить ротацию, чтобы лично познакомиться со всеми, но потом я решил так не делать, чтобы ни у них, ни у нас не было каши в голове.

Жеребин уже довольно уверенно действовал в различных ситуациях, будь то обычная простуда, осложнённая очаговой пневмонией, артрит или новообразование, со всеми пациентами он справился довольно легко и в моей коррекции почти не нуждался за исключением пары моментов. Я для себя уже утвердился, что буду переманивать его в наше учреждение, но пока не озвучивал.

Мой зам тоже потихоньку осваивал технику, уже более уверенно фокусировал поток магической энергии, редко перебарщивал с мощностью потока, потом и вовсе перестал, так что вполне справится, учитывая насколько у него прокачано ядро. Уверен, что он устоял тогда перед соблазном носить серебряный амулет для усиления, ему своего запаса вполне хватало, а учитывая, что он ещё и занимал начальственную должность, то и с пациентами скорее всего работал далеко не на износ.

Пижон с бородкой уже на втором практическом занятии показывал незаурядные результаты. Боюсь через неделю непонятно будет кто кого из нас учит. В роли преподавателя он был бы идеален, но его кандидатуру я не рассматривал от слова совсем. Сильный талантливый маг очень нужен онкоцентру и роль заведующего отделения для него будет идеальной. Он и сложные случаи сможет на себя взять и молодое поколение обучить, по всем параметрам — самое то.

Шапошников привёз мне смету ближе к обеду, и я решил не тянуть резину, поехал сразу к Обухову. На худой конец умну пару бутербродов с чаем и буду работать дальше.

— Ох и шустрые вы, господа! — буркнул Степан Митрофанович, когда я ровно в полдень входил в его кабинет, но по его глазам я понял, что такая оперативность решения вопросов ему нравится. Но внезапно его выражение лица резко изменилось. — Да вы там охренели вообще!

Это он дошёл до места, где обозначена полная сумма, необходимая для покупки оборудования. Я вытянулся по струнке и сидел тихо на своём любимом стуле. А какие ко мне претензии в принципе? Я в этом мало что понимаю в отличие от Лизы, которая и составляла список.

— Кто это писал вообще? — спросил Степан Митрофанович, тряся Лизиным листком.

— Елизавета Курляндская, — пожал я плечами. — Там что-то не так? Она запросила ракетоноситель для вывода лаборатории на орбиту?

— Чего? — Обухов так вылупил на меня глаза, словно у меня вместо носа вырос хобот.

— Неудачная шутка, — произнёс я извиняющимся тоном. — Не обращайте внимания.

— Начнём с того, что она не Курляндская, а Преображенская, — сказал Обухов, немного успокоившись. — От отца ей такая фамилия досталась, у Курляндского дочь была с бывшей женой. Ладно, раз это она составляла, значит знает о чём речь, Готхард её скорее всего научил. Ох и охренеют в управе, когда это увидят.

— Я думаю, раз такое оборудование упомянуто, значит оно того стоит, — сказал я. — А учитывая, что препараты там будут производиться эксклюзивные, то это очень быстро окупится.

— Да, ты прав, — нахмурившись кивнул Обухов. — Это весомый аргумент. Я тут хотел тебя ещё одним моментом порадовать, хотя, скорее не тебя, а Курляндского.

— Ну начните с меня, а я ему передам, — предложил я. — Вы ведь как две горы, никогда вместе не сойдётесь.

— Хорошо подмечено. Передай ему, что он может существенно поправить своё материальное положение, — сказал Обухов и обернулся ко мне. Московские фармкомпании заинтересовались новыми препаратами и результатами их испытаний и хотят приобрести права на их изготовление и распространение. А там, Саша, такие объёмы, что Готхард деньги будет по дому в тачке возить.

— Я предполагал такой вариант, — хмыкнул я. — Даже ляпнул вчера Курляндскому, что его финансы скоро будут петь вовсе не романсы.

— Ага, будут нашёптывать ему на ушко: «Готхард, построй наконец свою фармацевтическую фабрику», — захохотал Обухов. — Думаю за год или два он накопит достаточно. У Елизаветы Преображенской будет хорошее приданное, если учесть ещё доставшиеся от отца дворец в Москве и имение под Одинцово.

— Ого, — только и смог сказать я, покачав головой. — Если у внучки такое состояние после смерти родителей, то почему Готхард Вильгельмович до сих пор жил в такой разрухе?

— Так он же из дома не выходит лет двадцать не меньше, — хмыкнул Степан Митрофанович. — А внучкино наследство он и пальцем не тронул. Думаешь она ему не предлагала отремонтировать его дворец? Скорее всего не один раз. Но он непоколебим, всё, что её, целиком и полностью достанется ей до последней копейки. И содержит он её за свой счёт, девочке не позволяет потратить ни рубля родительских денег.

— Благородно, — кивнул я. — По первому впечатлению от знакомства с Курляндским ни за что бы не подумал, что он такой заботливый дедушка. Я сначала вообще подумал, что Лиза его служанка, в которую он влюблён.

— Не ты один так думал, — хмыкнул Обухов, — а все, кто не знает эту печальную историю.

— А что это за история? — мне стало любопытно. — Слышал, что её родители погибли, но больше ничего.

— Так, Склифосовский, иди работай! — сменил вдруг тон Обухов. — И мне не мешай! Когда по смете будет результат, я тебе сообщу.

— Хорошо, спасибо, не мешаю, — сказал я, вышел из кабинета, помахал на прощание Дмитрию Евгеньевичу и через минуту был на улице.

Погода в Питере очень переменчивая, когда ехал к Обухову было тихо, а сейчас подул ветер и мелкие снежинки впивались в лицо, заставляя поднять воротник пальто. Пятьдесят метров до машины я шёл, отвернувшись в сторону, уворачиваясь от маленьких белых злыдней.