Правильный лекарь. Том 7 (СИ) - Измайлов Сергей - Страница 26

— А дальше что будет, Илюх? — спросил я.

— Я тебя сейчас вообще перестаю понимать, Саш, — Юдин развёл руками. — Ты же меня убеждал, что надо уйти от родителей, а сейчас говоришь, что я сделал всё неправильно?

— Просто съехать от родителей и рвать с мясом — это разные вещи, — вздохнул я. — Но, если для тебя это единственно возможный способ, тогда другое дело. Решать в любом случае только тебе. И тебе делать первые шаги к примирению сторон. Ты же понимаешь, что с родителями надо как-то продолжать общаться? Это не развод, когда ушёл и постарался забыть.

— Ты так говоришь, словно уже когда-то разводился, — хмыкнул Илья.

— Знаю, что это такое в теории, — ответил я. А на самом деле знаю на практике из прошлой жизни, но это уже моё личное дело. — Так что сегодня отдохни, отрешись от всего, наслаждайся свободой и тортиком, а завтра подумай над тем, что я сказал. И, самое главное, подумай над тем, как начать проталкивать своё творчество ближе к солнцу, чтобы о нём узнали. Если сам застрянешь — обращайся, будем думать вместе.

— Да у меня уже есть кое-какие намётки на эту тему, — задумчиво произнёс Илья, отхлёбывая чай с душицей. — Есть с чего начать.

— Вот и отличненько! — воскликнул я, вставая из-за стола. — Ты отдыхай, а я тогда пойду домой потихоньку.

— Что, уже? — растерялся Илья.

— Ну да, время уже полдесятого, — я ткнул пальцем на часы с боем на стене. В подтверждение моих слов прозвучало «динь-дон-н-н». — Надо же периодически и дома появляться.

— В доме родителей, заметь! — подколол Илья. — А ты съезжать не собираешься?

— У меня не настолько критическая ситуация, как у тебя, Илюх, — улыбнулся я. — У меня нет гиперопеки. Разве что служанка Маргарита заставляет шарф надевать каждый раз. В остальном полная свобода.

— Эх, везёт тебе, — горько вздохнул Юдин. — Я бы на твоём месте тоже никуда не торопился.

— Ладно, Илюх, ты сделал большое дело, хоть и не совсем так, как хотелось бы, но это только первый шаг, — сказал я, застёгивая пальто. — Поздравляю тебя с новосельем и жду завтра на работе. Держи хвост пистолетом и не унывай, до завтра.

— До завтра, дружище! — воскликнул Илья и снова бросился обниматься.

Домой я приехал почти в десять вечера. Семейное чаепитие у камина давно уже закончилось, но угольки в камине ещё не догорели и излучали достаточно тепла. Со столика ещё даже не убрали чайник и чашки. Я налил себе чаю, придвинул кресло ближе к камину и сидел думал о прошедшем дне и дне предстоящем.

— Я, пожалуй, тоже ещё чашечку осилю, — сказала мама, усаживаясь рядом со мной. — Ты так скоро совсем на работу жить переедешь, Саш?

— Если я и перееду, то точно не на работу, — рассмеялся я. — Но сегодня я не на работе задержался, помогал Юдину переехать на съёмную квартиру.

— Зинаида Матвеевна отпустила своего золотого сыночка из-под своего крыла? — искренне удивилась мама. Оказывается, она в курсе их взаимоотношений. Сдругой стороны — правильно, он же мой друг детства.

— Отпустила? — переспросил я, думая, что ответить. — Это больше похоже не на уход из-под крыла, а на оторванное крыло. По крайней мере, если судить по её реакции на его отъезд, выглядело именно так.

— Я ей неоднократно говорила, что она чересчур сильно привязана к детям, — произнесла мама, глядя на тлеющие угли в камине. — А она говорит «ничего подобного, я просто люблю своих детей». Ну я всё понимаю, все нормальные люди любят своих детей. Вот мы с отцом ведь так на тебя и на Катю не наседаем, это же не значит, что мы вас не любим. Или у тебя иногда создаётся такое впечатление?

— Ну что ты, мам? — я улыбнулся и покачал головой. — Я знаю, вижу и чувствую, что вы меня любите и Катю любите. И огромное вам спасибо, что не сковываете движений, как родители Ильи. Там и правда перебор. Не знаю, насколько он твёрд в своём решении и выдержит ли попытки вернуть его домой, а они точно будут.

— Конечно будут, Саш, — вздохнула мама. — Зинаида Матвеевна просто так это не оставит. Я могла бы предложить поговорить с ней, но в последнее время она старается такие темы не поднимать, считая, что я в корне неправа. Так что я точно не помощник.

— Ничего, Илья сильный и теперь правильно настроен. У него был хороший мотиватор.

— Ты что ли? — усмехнулась мама, но смотрела на меня не с иронией, а с уважением.

— Ваш покорный слуга, — кивнул я и вдохнул цветочный аромат чая. — Я ещё вот что хотел спросить, как насчёт завтра по поводу знакомства с Настей?

— Приводи конечно, это даже не обсуждается, — уверенно ответила мама. — У меня только просьба была, чтобы ты предупредил заранее. За день сказал и хорошо, будем готовы.

— Я сегодня у Беляевых тортик заказывал на новоселье Илье, очень вкусный, я тогда и на завтра закажу, хорошо?

— Закажи, — кивнула мама. — Наша Настюшка изумительно готовит, но торт — это явно не её фишка.

— Зато какой она печёт штрудель! — улыбнулся я.

— Штрудель да, — согласилась мама. — Штрудель у неё божественный, тут не поспоришь, а вот тортики — это не её.

Уже скоро станет привычкой полвосьмого сидеть под дверью у Обухова по какому-нибудь неотложному делу. Инструкции к лекарствам могли бы и ещё подождать, но я решил побыстрее сбросить с плеч этот груз и освободить место для следующего.

— Может Чаю, Александр Петрович? — предложил Дмитрий Евгеньевич.

— А что, придётся долго ждать? — насторожился я. Не уточнил ведь, может у главного лекаря Питера с утра какие-нибудь важные дела, а я тут припёрся.

— Не, просто предложил, — улыбнулся секретарь. — Уж больно чай хорош, думал компанию составите. Если я только себе заварю, Степан Митрофанович скажет пару ласковых, а так вроде по делу.

— Тогда заваривайте, а я будто бы просто не успел, — предложил я.

— Замечательная идея! — обрадовался мужчина. — Раз вы не хотите, сделаю так, как вы предложили. Как там, кстати, дела у супруги Иосифа Матвеевича? Он молчит, а я не стал его тормошить. Ей хоть получше?

— Намного, Дмитрий Евгеньевич, — улыбнулся я. — Хорошо, что вы их ко мне отправили, а то могло бы закончиться очень плачевно. Зато сейчас мы уверенно движемся к выздоровлению. Только я вам ничего не рассказывал, учтите! Я просто знаю, что вы в теме, поэтому поделился.

— По этому поводу можете не переживать, Александр Петрович, — заверил секретарь. — Вы же прекрасно знаете, что я не болтун.

— Знаю, — кивнул я.

В этот момент распахнулась входная дверь приёмной и стремительным шагом вошёл Обухов.

— Тебе не спится что ли, Склифосовский? — хохотнул он. — Чего опять?

— Инструкции, — коротко ответил я и протянул ему копии бумаг, оригиналы Прасковья отвезла в типографию.

— Ну пойдём, посмотрим, — сказал он и мы вошли в кабинет, заняв обычные места. хотя я был бы не против посидеть на его кресле. Хотя бы недолго, минут пять. Ну, может когда-нибудь. А может мне это и не надо? Время покажет.

— Ну как? — спросил я, глядя, как Обухов, сдвинув брови, знакомится с текстами. — Пойдёт?

— Ты похоже и правда для дебилов писал, — хмыкнул Обухов. — Надо быть полностью отмороженным идиотом, чтобы неправильно понять, что и как надо делать.

— Так пойдёт или нет? — я немного напрягся. Может зря я поторопился, отдав рукописи в типографию?

— Пойдёт, — кивнул он. — Добавить нечего. Отдавай в печать.

— Так я уже, — улыбнулся я, вздохнув с облегчением.

— Ну ты жук! — воскликнул главный лекарь, шмякнув бумагами об стол. — Но молодец! Это всё?

— Да, — кивнул я.

— Тогда иди работай и мне не мешай, — сказал он и указал пальцем на дверь.

— С удовольствием! — сказал я и подорвался на выход. — Честь имею!

Первый консилиум состоялся в восемь утра в кабинете Сальникова. Мы решили не мотать пациента туда-сюда, но начнём теперь планировать такие мероприятия заранее. Когда кроме меня в манипуляционную вошли Панкратов, Рябошапкин и Юдин, пациент немного напрягся.