Прием Чаплина (СИ) - Вишневский Сергей Викторович - Страница 5

— Когда?

— Никогда и всегда… — пришло ему подтверждение его мыслей.

Парень поднялся, взглянул на место, где видел странных существ, затем посмотрел на восток, а уже после на шамана.

— Ответов больше не будет, так?

— Так, — спокойно кивнул незнакомец.

Федор поднялся на ноги, взглянул на зеркальце у себя в руке и спросил:

— У тебя есть имя?

— Нет.

— Почему? У тебя его отобрали? — парень припомнил детскую сказку про героя, что искал свое имя.

— Нет. Не нужно, — спокойно ответил шаман, не поднимая на него взгляда.

Федор нахмурился погладил рукой грудь от вновь подступающей тошноты и положил перед собой зеркальце.

— Я… ничего не понял, — признался он, чувствуя, как тошнота подходит и кружится голова. — Ты так ничего и не рассказал.

— У тебя все есть, — спокойно ответил незнакомец, продолжая заниматься созерцанием пара от чая.

— У меня ничего нет, а дома… — тут в глазах помутнело и взор застелила темная пелена.

— Федя! Федя, очнись! — раздался перепуганный голос Сьюзи. — Ты меня слышишь⁈

— Не кричи, — сморщился парень, поднимаясь с земли. — В голове звенит от твоего голоса. Со мной все нормально.

— Засранец, — стукнула его по плечу девушка. — Знаешь, как я испугалась⁈

— Сью, не так громко… — сморщился Федор. — Я уснул? Надолго?

— Нет, секунд пять, — уже чуть более спокойно произнесла девушка. — Ты упал и глаза закатил. Я думала, у тебя припадок какой, я в городе видела, как людей бьет в припадке. А ты просто лежал. Я даже понять не успела, дышишь ты или нет, а ты уже очнулся.

Федор осмотрел себя и принялся отряхивать свой балахон.

— Блин, Арсений весь мозг проест за эту одежду, — проворчал он. — Пошли домой, надо успеть до того, как братья заявятся.

Кобыла спокойно вышагивала по хорошей каменной дороге, а деревянные колеса выстукивали размеренный ритм.

— Вась, я тебя последний раз предупреждаю — с телеги никуда! Понял? — хмуро посмотрев на среднего брата, произнес Арсений. — И помалкивай с Трофимом.

— Чего сразу помалкивай? — удивленно спросил тот. — Ну, подумаешь, разок закусились.

— Закусились — это ладно, — буркнул старший. — А вот то, что он у нас картошки три мешка не принял — это я ответ перед отцом держал. Ты после каникул к себе, учиться, а мне тут с отцом расхлебывать.

— Но ведь я их сбыл, — недовольно проворчал Василий.

— Но я же за них по шее от отца получил, — повторил тон Арсений и глянул на Федора, что молча лежал на мешках.

Василий проследил за его взглядом и кивнул.

— Я присмотрю, — едва слышно произнес он.

Телега тем временем свернула с дороги на узкую грунтовку, что вела к задним воротам склада. Подъехав к запертым воротам, Арсений спрыгнул с транспорта и подошел к ним.

— Трофим! — громко крикнул он и несколько раз кулаком ударил по воротам. — От Никодима!

Послышались шаги, а спустя минуту ворота отворились.

— Привез? — спросил невысокий бородатый мужчина.

— Привез, — кивнул старший брат на телегу.

Мужчина выглянул посильнее, взглянул на товар на телеге и нахмурился.

— Про запас что ли?

— Нет, еще родне часть.

Бородатый мужчина кивнул и принялся открывать створки и телега тут же въехала на задний двор склада.

— Вон у тех дверейразгружай, — указал Трофим.

Телега подъехала и братья споро принялись выставлять с нее мешки с картофелем морковью и капустой.

— Шесть, семь, восемь, — задумчиво пересчитал бородач мешки, записал в небольшой блокнот и вытащил из кармана бумажную купюру. — Пятьдесят рублёв. Как договаривались.

Арсений принял деньги, спрятал во внутренний карман и кивнул братьям на телегу. Ребята быстро погрузились и через те же ворота покинули склад.

— Арсений, а что это за место? — подал голос Федор, когда они выехали за ворота. — И почему так дорого корнеплоды продаем?

— Отец сказал сюда выгрузить, пятьдесят рублей забрать, — нехотя ответил Арсений.

— А почему сюда? Это ведь склад Рижских, нет? Тут вроде как продукты хранят, — нахмурился младший.

— Отец сказал — я сделал, — отрезал будущие вопросы Арсений.

Федор хмыкнул и отвернулся, смотря, как телега выезжает обратно на дорогу в город.

— Трофим старший по складу Рижских, — подал голос Василий. — С него три шкуры спускают, если что-то портится. А корнеплод ему сбывают дерьмовый. Не брать не может — с поместья троюродного брата везут. За порчу корнеплода с него сотню штрафа берут, а тут мы.

— За полтину? — хмыкнул Федя. — А чего не на рынке?

— А кто с рынка тебе с черного входа будет подвозить? Да еще и язык за зубами держать. Тут либо нам полтину, либо сотню штрафа, — хмыкнул средний сын и заметил недовольный взгляд Арсения.

Федор повернулся, заметил выражение лица старшего брата и буркнул:

— Не дурак, болтать не буду, — проворчал он.

Телега же в это время выехала на небольшую площадь, на которой располагался небольшой фонтан и большое здание ратуши.

— Ратуша, — указал рукой Василий младшему брату. — Тут сидят чинуши. Редкостные зануды. А вон тот приземистый дом — харчевня «Длинный нос».

— А почему у него окна почти у самого пола? — нахмурился Федор.

— Потому что харчевню построили раньше, чем остальное. Ну и камнем тут потом уже выложили. Вот и выходит, что ты в харчевню спускаешься, когда входишь. Кстати, — Василий повернулся к брату. — На втором этаже, в дальних комнатах, можно найти довольно интересных особ, которые за пять рублей сделают все, включая…

Тут Арсений толкнул в бок среднего брата.

— Кхэм… — кашлянул тот и отвернулся.

— Стой! Куда прешь⁈ — раздался недовольный голос мужчины в форме. — Ослеп⁈

— Так, нам на Цветочную надо, — растерялся Арсений.

— Не можно на Цветочную! Перекрыта она, — недовольно буркнул мужчина. — Езжай отседа!

— А как нам… — растерялся было Арсений.

— Ничего не знаю! Нельзя! — рыкнул городничий, и поправив усы, указал палкой на Заводскую улицу. — Дуй давай!

— Дядько городничий, — тут же спрыгнул с телеги Василий. — Мы же не против слова твоего.

Вытащив капустину из ближайшего мешка, он сделал шаг к городничему и произнес:

— Дядь, мы всю весну работали, чтобы родичей прикормом поддержать, а тут… Нельзя. Мы ведь не жадные, — перешел на полушепот Василий. — И городничего не прочь уважить. Ты не гони нас, дядь. Нам отец строго настрого наказал — родной кровинушке продукты передать.

Городничий хмуро глянул на Василия, затем на капусту у него в руках и произнес:

— Капустой городничего уваживать — такое себе дело.

— Дядь, так я просто показать. Мы же ничего такого, — тут же ухватил мысль Василий и вытащил из телеги кувшин с молоком. — Вот и молоко есть утреннее, и моркови малость.

Василий хотел было сунуть в руки служителя закона продукты, но тот отодвинул от себя «подарок».

— Куда я с капустой и молоком, — буркнул он и указал на небольшой проулок, рядом с ратушей. — Туда телегу поставь и сиди тихо. Как приедет маг, зайдет в ратушу — я знак подам. Пройдете.

— Понял, дядь, — тут же расплылся в улыбке Василий, и спрятав продукты, запрыгнул в телегу.

Братья отвели лошадь с телегой в сторону, куда указал городничий. Арсений тут же принялся кормить лошадь, а Василий достал узел с обедом.

— Вот ты жук, Вась, — усмехнулся Федя, слезая с телеги. — Как ты его, а?

— Все мы люди, — пожал плечами средний брат. — Чтобы зверьем не жить, надо уметь разговаривать, договариваться. Особенно с этим…

— Ты бы лучше на рынке стоял, а не с городничим договаривался, — подал голос Арсений. — Всяко толку было бы больше. А так чужим на продажу возим.

Василий расстелил тряпицу, достал жареный картофель с яйцами и каравай хлеба. Достав нож, он принялся его нарезать.

— Стоять на рынке — это скука смертная, — произнес он, нарезая кривые куски. — Целый день стоишь, ничего не происходит. А все вокруг ходят и только одно спрашивают: «Почем, да свежее ли?» Нет, можешь резать меня, Арсений, но я на рынок только поглядеть да прикупиться.