Два Поттера (СИ) - Mazai-Krasovskaya Jana - Страница 32

Когда Северус решил разобраться, что это за дисциплина такая, едва сам учиться не пошел. Хотя как не пошел — выписал пару журналов, закупился «базовым» четырехтомником и парочкой энциклопедий и не без удовольствия почитывал по вечерам. Долго смеялся, когда дошел до парфюмерии — некоторые его ингредиенты для зельеварения смотрелись рядом ну прямо как родные. Все-таки что-то в этом есть… А если учесть везение Гэри и его умение задавать вопросы, то перспективы выглядят весьма даже многообещающе.

Мероприятие «Гарри Поттер возвращается в родительский дом: новоселье истинной справедливости» — а именно таким был заголовок в «Ежедневном пророке», несмотря на опасения Снейпа, МакГонагалл и Спраут, внешне прошло без сучка без задоринки.

Когда явился Поттер в сопровождении министра, Дамблдора и «группы ответственных лиц», Северус сам не сразу поверил, что видит перед собой не играющего в скромнягу Гэри, а самого Гарри, то есть Джека. Хорошо хоть тот признал и свое второе имя тоже, потому что непонятно, что бы они все иначе делали. Правда, пришлось его убеждать, что вообще-то некрасиво отказываться от имени, данного любящими родителями.

Мальчишка упирался получше осла, и в чем-то Северус его понимал — слишком много неприятного для Гарри было связано с его первым именем. Но с другой стороны, чтобы быть наследником Поттеров, надо хоть сколько-то сознавать себя таковым.

И если начинала трудный разговор Минерва, заканчивать его пришлось Северусу. Неожиданно помог Гэри — простецки и насквозь прагматично вопросив, мол, собственно, а почему Джек собирается полагающееся ему наследство взять и просрать — раз уж родителей нет, ничего нет, то должно же быть хоть что-то!

Даже Снейп вместо того, чтобы объяснить Поттеру-второму как правильно выражать свои мысли, только хмыкнул и одобрительно кивнул, а потом о чем-то задумался. И Джеку ничего не оставалось как согласиться. К тому же о том, что хранилось в его сейфе он уже немного привык думать как о своем, ну не совсем своем, а его и Гэри.

В конце концов Джек на удивление быстро научился переключаться с «себя-Джека» на «Джека, замаскированного в Гарри Поттера». Северус как менталист и вообще человек ответственный тщательно следил, чтобы у его подопечного на фоне всего этого не прогрессировала бы шизофрения, и заодно неожиданно стал кем-то вроде специалиста по поттеренышам, как их с его легкой руки, точнее острого языка, за глаза стали называть близкие коллеги. И как он не отнекивался, переубедить этих близких, то есть, МакГонагалл и Спраут, что все совсем не так, не сумел. Может быть, потому что он один, а их было двое...

Но главным было не это. А то, что Гарри Поттер в исполнении Джека на публике получился куда более убедительным и трогательным: тот по-настоящему робел перед толпой, скромно отнекивался, когда его называли героем, очаровательно смущался перед министром, у которого едва не вышиб слезу, журналистами, директором, а потом и всеми подряд, в конце концов расплакался и убежал в тот самый дом.

И его очень, очень долго не могли оттуда, как бы это правильно сказать? Выкурить? Ну разве так можно с ребенком! Выманить? Северус был почти уверен, что тот не вышел бы, даже если ему кто-нибудь посулил возвращение родителей. Ну и кого отправили за Поттером?

Естественно, Северуса Снейпа и Минерву МакГонагалл. Потому что только они смогли подойти к двери беспрепятственно — всех остальных от дома относило неведомой силой. Все-таки даже сквибы на своей территории на что-то способны — предположил кто-то. А может, родительская магия защищает Гарри даже без его ведома? Предположений было много, но ни одно из них, к частью, не было близким к истине.

Северус вслух поддерживал мнение о магии родительского дома, а мысленно крыл Поттера-Эванса-шневанса на чем свет стоит и мечтал спросить, что он сделал с его зельем и где взял антидот. С пристрастием спросить, кто понимает…

— Бедный ребенок, — расчувствовалась Минерва, увидев Джека, обнимающего свои колени в самом углу довольно роскошного, хоть и старого дивана, но тот в ответ только зашипел, что больше никогда, ни за что и ни под каким предлогом не будет принимать никаких публичных подарков ни от Министерства, ни от директора, ни от самого Мерлина, и даже не очень прилично намекнул, куда им всем ползти.

Минерва покосилась на коллегу, но фразу о том, чье влияние сразу чувствуется, попридержала. Пригодится еще… Сам же коллега понял, что его зельям супротив поттеровской стихийной магии не устоять. Вот только последнее предложение мальчишки, хоть он и понимал причину, его все же возмутило.

— И нам? — поднял он бровь и довольно грозно продолжил: — Советуете уже приступать?

После чего Джек наконец выдохнул, извинился, и уважаемые профессора таки получили приглашение оставаться в доме столько, сколько им будет угодно.

Но воспитательный момент на том не закончился. По крайней мере благодарить Снейп никого не собирался, а вовсе даже наоборот.

— Какого тролля драного вы магичили? — Снейп надвигался, как гроза. — Я едва успел запустить в толпу мысль, что чары родительского дома защищают единственного наследника! Чем вы думали, спрашивается? Или зелья выпили слишком мало?

— Нет, я выпил все, как вы сказали! Просто… они…

И взрослые узнали, что думал ребенок исключительно о том, чтобы все наконец закончилось, ну и про защиту дома, а по этому вопросу он много чего прочитал. А именно — все, что ему принесли из школы, а что не принесли — послал заказ совой.

Минерва ахнула, вспомнив, как совсем недавно мальчики ее расспрашивали как раз на эту тему. Судя по лицу Северуса, он тоже припомнил что-то в этом роде. Так что выходило, что сами виноваты, хоть и косвенно. Пришлось выяснять, удастся ли им теперь без потерь покинуть этот гостеприимный дом и к чему готовиться дальше.

И тут Гарри-Джек порадовал, достав любопытный артефакт — красивую статуэтку оленя, вырезанного из какого-то темного, почти черного дерева, и объяснив, что это им принес управляющий делами Поттеров из Гринготтса, когда они с Гэри написали ему «пару вопросов» насчет охраны жилища, вариантов доступа к нему и выдворения нежелательных личностей с принадлежащей волшебникам территории. И тот пришел лично, принес вот это вот, все-все им рассказал и объяснил, подробно, несколько раз и даже инструкцию в письменном виде оставил.

Северус с Минервой догадались, что «пара вопросов» уместилась, дай Мерлин, в одну тетрадь, и прекрасно поняли управляющего — тому, видимо, еще последнего появления поттерят хватило, и он вовсе не жаждал их снова видеть в родном банке.

— Значит, это у Поттеров семейное, — задумчиво произнес Снейп, глядя на оленя. — Ну что ж, замечательно, Джек, на артефакт мы все ваши художества и свалим. Вы же его не активировали?

— Конечно нет, сэр. Тогда и вы бы не смогли войти, а что я тут… один-то?

— Действительно, это стоит исправить, — подхватил Снейп и шагнул к камину. — Насколько я знаю от директора, к сети он подключен. Будет вам сюрприз, просто дайте разрешение пройти.

Гарри даже не спросил, куда — он догадывался, что профессор не зря недавно внимательно осматривал камин у Дурслей и даже велел его прочистить — мастера тетя Петунья вызвала сразу. Стоило ли удивляться тому, что Снейп исчез в зеленом пламени, а потом оттуда с воплем «Кру-у-уто!» вывалился Гэри, весь в саже, но довольный, как слон после купания.

И вот уже оба поттереныша, словно два подросших лесных котенка, едва не обнюхивают все углы в доме — осторожно и с огромным интересом.

— Кажется, их можно оставить, — прошептал Северус, про себя отметив, что можно надеяться, что семейная оленья традиция на этих двоих даст сбой. Но ему уже поднадоело наблюдать, а до библиотеки они все еще не добрались.

— Что ты, — возразила Минерва, которой эта картина чрезвычайно нравилась. — Их надо вернуть домой, вдруг кто из журналистов сунется?

Последние слова, сказанные совсем тихо, оказались воистину волшебными — и вот они уже дома, где их встречает обеспокоенная Петунья.