Два Поттера (СИ) - Mazai-Krasovskaya Jana - Страница 2

— Живой, — выдохнула Молли. — В больницу, живо! А вы все — марш на поезд!

Перси кивнул близнецам, которые подхватили под руки младшего братишку и понеслись к проходу на платформу 9 ¾.

— Гэрри Поттер! — услышал Гэри, на лицо ему капнуло что-то теплое, а сверху склонились какие-то незнакомые лица, все как один рыжие. — Гэрри, ты живой?

И он слабо кивнул.

— Джинни, отойди! Мы аппарируем в Хогсмид, — распорядился рядом мужской голос, в голове словно что-то взорвалось, и Гэри, слабо улыбнувшись рыжей женщине, чье лицо внезапно оказалось ближе всех, уплыл в темноту.

Он не услышал причитаний и слез девочки, не почувствовал, как его подняли чьи-то сильные руки, как взметнулся воздух от аппарации, не видел, как полетела куда-то старая-престарая сова, а за ней — несколько других, как над ним склонился суровый бородатый старик, и что он сказал после того, как долго водил палочкой над его лбом.

Впрочем, совы были особо и не нужны: благодаря братьям Уизли скоро все пассажиры Хогвартс-экспресса задолго до своего прибытия в самую лучшую школу волшебства узнали о несчастном случае и злонамеренном поведении какого-то маггла, который привез на вокзал героя магической Британии.

А вот какая буря разразилась в магическом мире — с этим ему еще придется познакомиться. Хотя не совсем с ней — всего лишь с ее отголосками. И только когда наконец придет в себя. Вот только поверить во все это ему будет трудно…

Немногим раньше неподалеку, всего в двух кварталах от вокзала Кингс-Кросс, около сбитого машиной такого же темноволосого худенького мальчика собиралась толпа. Полисмен, отогнав зевак, вызвал неотложную помощь и теперь сидел на корточках рядом с ребенком, то и дело щупая его пульс. Тот был рваным, неровным, но, к счастью — был.

Вот только в сознание мальчик так и не приходил, а машина неотложной помощи забрала его только через четверть часа, которые показались служителю закона почти бесконечными…

— Вот лезут такие дурачки под машины, а нам работать, — ворчал пожилой хирург, заканчивая зашивать большой шрам, идущий через половину лба мальчика, который нынче действительно задал им жару — впрочем, как обычно — что еще могло быть с пешеходом после столкновения с автомобилем...

— Тем не менее, коллега, вы всегда отлично выполняете свою работу, — откликнулся ассистент. — Такой сложный случай! Мы же его ноги едва не по частям собрали! Вы бы могли передохнуть, я бы сам наложил шов. Но вы никогда не отступаетесь от пациента, пока не уверены, что все завершено, за что честь вам и хвала…

Медсестра подала полотенце закончившему работу врачу, тот промокнул вспотевший лоб и удовлетворенно выдохнул:

— Можно увозить.

— В интенсивку?

— В обычную. Очень крепкий мальчик, просто на удивление. Смотрите, уже и щеки порозовели.

Медсестра нажала какую-то кнопку, и появились санитары с каталкой, на которую осторожно переложили пациента и увезли.

— Теперь можно и отдохнуть, — медсестра сняла маску, под которой оказалось немолодое усталое лицо.

— Благодарю вас, Эмили, — улыбнулся ей хирург. — И вас, Чарли.

— Надеюсь, на сегодня это последний, — откликнулась Эмили, снимая операционное облачение. — Закажите кто-нибудь чаю, пожалуйста…

— Прогноз благоприятный, но вы говорите, что вам не нравится эта ситуация? — Чарли вопросительно посмотрел на своего патрона — хирурга, что называется, от Бога. — Вы… мы же все сделали как нужно. Вы имеете в виду ту хрень, простите, даже не знаю, как это еще назвать, что вытекла у него из лба?

— Не только в этом дело, — откликнулась медсестра. — У мальчика никаких документов, кроме какой-то дурацкой картинки. Вы ее видели?

— Еще нет. А что там такого? — удивился хирург.

— А, вы же не смотрели, — операционная медсестра подошла к небольшому столику у стены, где были разложены личные вещи потерпевшего — разумеется, кроме одежды. Всех вещей было всего ничего: сломанные очки да бумажка.

— Вот, любуйтесь.

— Девять и… три четвери? — расхохотался ассистент. — А почему не пять шестых? Или три десятых?

Он повертел бумажкой и передал ее хирургу.

— Какой-то Хогвартс… вроде как билет, но странный, вы правы.

— Он даже не именной! — возмутилась медсестра. — Намучаемся мы еще с этим потеряшкой.

— Предлагаете сразу известить службу опеки? — встрепенулся Чарльз. — Ребенок явно не в порядке. Недоедание я могу засвидетельствовать. И, кажется, еще несколько старых травм. Сколько ему, лет восемь-девять?

— Да, вроде того. Но, думаю, стоит подождать, когда мальчик придет в себя и сможет ответить на пару вопросов. Надеюсь, травма на нем сильно не отразится — дети все же удивительно устойчивы к подобным ударам.

— Хорошо, подождем, как вы сказали.

— Благодарю за работу, коллега.

— Вы, как всегда, были на высоте.

— Благодарю. Я просто делаю все, что должно.

— Но все-таки, что за дрянь у него вытекла изо лба? Вы что-нибудь поняли?

— Главное, что мальчику больше ничего не угрожает. Остальное нас не касается.

«Странно это все, — думал молодой ассистент хирурга, сидя в одиночестве в комнате дежурных: операции — операциями, а ночную смену ему никто не отменял. — Никогда такого представить не мог, чтобы из трещины во лбу вылезал какой-то черный червяк, а потом истаивал дымом. И ведь мне не померещилось! Все это видели! Но почему-то говорить об этом не хотят. Ну и я не буду. Любопытство кошку сгубило. И все же я готов побиться о заклад, это очень, очень необычный мальчик. Пойти, что ли, проверить?»

И он отправился обходить палаты… Их последний пациент спокойно спал, только дыхание было немного поверхностным. Чарльз осторожно проверил температуру, пульс, дыхание — все в пределах нормы. Он бегло осмотрел других несчастных — счастливых в экстренной хирургии по определению не бывает — и отправился обратно в надежде немного поспать.

А мальчик проспал целые сутки и открыл глаза уже к вечеру следующего дня.

Глава 2. Где я? Ладно, фиг с этим, кто я?

Гэри, как не очень сильно пострадавший — все же супротив автомобиля Вернон Дурсль был куда менее травмирующим фактором, — очнулся уже рано утром, увидел над собой каменный потолок и широко распахнул глаза. Он лежал на койке в длинном ряду таких же, заправленных явно недешевым чисто-белым, прямо белоснежным бельем, но пустых, а вокруг… была длинная комната с узкими стрельчатыми окнами, какие бывают в замках. Недалеко от его кровати — через две койки — была каменная арка такой же формы, как окна, а за ней виднелась дверь. Как бы тоже не каменная… Это что же за больница такая? Его, наверное, по ошибке сюда привезли, и как только поймут, что он собой представляет, тут же выкинут.

«Офигеть», — хрипло прошептал он и услышал, как за дверью раздался какой-то шум.

Гэри был так ошарашен и испуган, что быстренько закрыл глаза и прикинулся спящим, хотя пришлось бороться с этими самыми глазами — они так и норовили выпучиться от изумления. Потому что уши-то работали, как надо… А еще он прекрасно знал, что со спящих больных — он же больной, правильно? — взять нечего. И будить их тоже не полагается.

Судя по шагам, в палату вошел не один человек, но сколько, Гэри понять не мог, пока не услышал голоса.

— Поразительно! Победитель Того-Кого-Нельзя-Называть потерял магию! Что нас теперь ждет? — спросил высокий и строгий женский голос.

«Победитель кого?» — рвался из Гэри вопрос, но держать язык за зубами он умел почти с самого начала своего трудного детства.

— А старые травмы? Вы это видели?! — возмутилась другая женщина.

— Вы имеете в виду сломанную левую ключицу? — спросил мягкий мужской баритон.

— А еще плохо залеченный вывих запястья, разбитые костяшки пальцев, кучу синяков и ссадин…

— Поттер был хулиганом? — то ли поинтересовался, то ли заявил мужчина. — Нисколько не удивлен.