Рысюхин! Дюжину шампанского – и в школу не пойдем! (СИ) - "Котус" - Страница 14

Как выяснилось, до скуки было ещё далеко — все застряли в домашнем музее. Большинство осматривало комнату с наградами, а приехавшие первыми Шипуновы прошли в «патентный зал», как его назвала Маша. И вот тут на самом деле впали в ступор, когда разобрались, что это за бумаги. Как потрясённо сказал Андрей Андреевич:

— Одно дело отвлечённое знание, что у соседа есть сколько-то там патентов — и совсем другое увидеть эти вот развалы и осознать, что каждый листочек — изобретение или что-то, с ним сопоставимое. И всё это придумал один человек! Причём не какой-то там далёкий и неизвестный доселе учёный, а соседский Юрка! Которого сейчас уже непонятно, как и величать…

— Да так и величать, как раньше, что уж там.

— Так говорите, будто сделать пару-тройку изобретений до обеда — это так, обычный скучный день, все так день начинают.

— Ну, что вы! Если бы по два в день — тут бы места для бумаг не хватило!

Тем временем тёзка моей жены из близнецов Шипуновых дошла до журнала.

— Ой, это же «Математический вестник», он здесь зачем? Наш учитель в гимназии его выписывает…

— Да, помню. Он всё ещё говорит что-то вроде: «Вот, если попадёте сюда — можно будет сказать, что что-то понимаете в математике»?

— Да, постоянно! Так зачем здесь журнал?

— Семнадцатая страница. Немец на полгода обогнал — я просто не думал, что это преобразование, во-первых, никому не известно, а во-вторых, стоит того, чтоб про него рассказывать.

— У математика шок будет!

— Если на самом деле выписывает журнал и читает — то шок уже давно прошёл. Журналу почти три года, статью в редакцию в январе отослали, когда я на первом курсе был, но опубликовали её е сразу.

— Вы ещё и наукой занимаетесь⁈

— Да какое там! Одна публикация, и та в соавторстве — это баловство, а не занятие.

«Скоро будет две, хе-хе. А „одна публикация“ всего и „одна в три года“ — вещи принципиально разные!»

«Дед, но ты-то лучше всех знаешь, что моей заслуги тут нет вообще!»

«Ну, с Пескарским ты всерьёз работать будешь».

«Ага, лаборантом, который очень тщательно моет пробирки».

Мужчины какое-то время копались в бумагах, изучали чертежи и задавали вопросы, как и почему, но вот женская часть аудитории по большей части заскучала, пришлось сворачивать технический кружок и идти дальше. Перед выходом из комнаты барон Клёнов бросил только:

— Теперь становится понятнее надпись, оставленная Государем на втором подарке, насчёт идей.

А вот в музыкальном зале через какое-то время начали скучать уже отцы семейств, тогда как мои супруги спелись с их жёнами и дочками, так что я провёл часть гостей дальше, показав техническое оснащение домашней студии.

— Во сколько же это обошлось всё?

— Ох, и не спрашивайте! Я точную сумму тоже не знаю, нервы берегу. Но, по идее, со следующей пластинки должно окупиться.

— Когда ещё она будет, следующая-то!

— Думаю — весной. После праздников Ульяна поедет со мной в Могилёв, будем вокал писать, потом ещё кое-какие технические моменты, но к весне всё должно быть готово. Там будет пару уже известных песен, одна с благотворительной пластинки, той, что по результатам конкурса на Осеннем балу у Императора, ну, и парочка более-менее новых, ранее не записывавшихся, во всяком случае.

— Ого! Мы можем рассчитывать на автограф?

— На автографы — мои супруги сильно помогали в работе и являются полноценными соавторами. Как-никак, дипломированные композиторы!

— Да уж. Вы можете, получается, зарабатывать, не выходя из дома!

— Вот-вот. А, стало быть, это всё можно рассматривать, как цех и станки в нём.

— Из дому выходить всё же придётся: хотя бы для того, чтобы подписать договор и открыть счёт в банке.

Все посмеялись, причём не только из вежливости, и мы решительно двинулись к накрытым столам, прихватив с собой и женскую часть гостей, причём двинулись не через музей, а по другой дороге: в репетиционном зале был выход во внутренний коридор дома через тамбур, который изначально был одной из кладовок.

По дороге отстал от гостей, дал распоряжения относительно сроков подачи блюд. Но до начала застолья возникла ещё одна пауза — вынесли показать гостям наследника, который после аудиенции изволил отбыть в свои апартаменты в сопровождении матери. Пока ждали возвращения Маши — провели гостей по прочим помещениям этого крыла, показав подготовленные для приёмов гостиные. Ну и, пока дамы восхищённо щебетали над горшками с купленными Муркой цветами, что накануне посыпали снегом, спровоцировав их цветение, мы с их кавалерами проинспектировали курительную комнату, скорее даже бар в ней. Причём на самом деле больше обсуждали и выбирали, выпили в итоге по одной рюмке в качестве дижестива, кому чего хотелось попробовать. А там и жена вернулась, после всего все наконец попали за стол.

Меню во многом опиралось на «дары изнанки» и в значительной степени гостям было знакомо. Новинкой стала белая форель из Самоцветной реки в кунжуте, оказалось очень даже ничего. Правда, ради этого дедова рецепта пришлось изрядно побегать: тот самый кунжут хотя и был известен в наших краях, но больше понаслышке, и большим спросом не пользовался. Мне пришлось весь Могилёв обшарить, пока нашёл, наконец, у одного торговца. Тот, как оказалось, купил экзотическую приправу ещё полгода назад, и за всё время продал только половину стакана. Так что, когда я предложил выкупить весь оставшийся запас, тот на радостях ещё и скидку предложил. Весь запас составил около трёх с половиной килограммов, и в глазах торговца виделся немой вопрос — что я буду делать с таким количеством непонятных семян. Но вслух спрашивать он не стал — видимо, чтобы я не передумал. Тогда я, «на добивание», заказал ещё по десять килограммов белого и чёрного, а также, если там, где он закупается, такое есть, кунжутного масла «совсем немного, с полведра» и кунжутной халвы «чисто попробовать, килограмма три-четыре». Расставаясь, понял, что у нас с ним кардинально разные представления о том, что такое «совсем немного на пробу».

Кстати, когда покупал этот кунжут, по ассоциации с «немного на пробу», вспомнился один эпизод, имевший место при встрече с Государем на подмосковном полигоне. И я, не желая показаться человеком, которому нужно намекать несколько раз подряд, распорядился отправить к Новому году подарок для Петра Алексеевича. Не слишком скромно, но и не так, чтобы официальных поставщиков без работы оставить. Так, по бочонку-другому каждого вида продукции. Или по паре ящиков в тех случаях, когда бочонок совсем не в тему, это я о наливках. Но даже так и с учётом того, что бочонки были небольшие, груза получилось больше тонны брутто. А ещё была мысль три пивных бочонка по сотне литров закинуть, это ещё почти полтонны. Так что пришлось отряжать пикап, а в него четырёх человек из дружины: два сменных водителя, охранник и старший машины, которого назначили из недавно инициированных огневиков, успевших пройти, так сказать, краткий курс по обращению с огненным даром.

Помимо основных блюд подали и пирожки с мясной ягодой, сохранённой в стазисе, от которых некоторые не сдержали стон удовольствия.

— Да уж, такое только в конце обеда подавать! После них и ничего другого не захочется, и остановиться невозможно! Не первый раз пробую, а никак не приедается. Жалко только, что лакомство это так строго к сезону привязано.

После обеда все разошлись, кто «попудрить носик», кто «покурить», а где-то через полчаса настал черёд культурной программы. В ходе неё пришлось спеть и «Осень», которая «тёмная даль», и «Снежинку», которая оказалась вот вообще в тему и даже «Детство», на котором старшее поколение предсказуемо прослезилось. Потом ещё «попили чаю» с закусками и просто посидели, разбившись на компании, за исключением близнецов, что, несмотря на метель, убежали на изнанку, угощать своих питомцев новогодней тыквой. Разъезжались гости уже около восьми вечера, сытые, умеренно выпившие и, судя по внешнему виду, довольные.

Глава 8

С ответными визитами затягивать не стали, уже на следующий день отправились к Шипунову. Благо, Ромка уже мог продержаться день на кормах из бутылочки и успешно осваивал ложку, так что Маша не была ограничена двумя-тремя часами на всё, включая дорогу. С собой в качестве «гостинца» взяли партитуру песни «Куда уходит детство», а также документы, разрешающие всем учреждениям образования свободное использование её, целиком или полностью, для любых целей, кроме коммерческих, если выручка идёт не на благотворительность или нужды образования. Да, я собирался просить близнецов быть посредниками в передаче песни родной гимназии, а то уже неприлично становилось, что я её так хорошо и качественно забыл.