Точно по расписанию (СИ) - Волкова Дарья - Страница 5

— Хорошо. К семи буду.

Тимофей положил телефон на стол и откинулся в кресле, прижавшись затылком к спинке.

— Тим, обедать идешь? — окликнула его коллега.

Тимофей медленно открыл глаза.

— А пошли.

***

— Чего такой кислый?

Тимофею совершенно не хотелось отвечать на вопрос. Он вообще надеялся, что Вероника — немножко пацанская, немножко хабалистая, но умненькая и своя в доску парень, за обедом будет рассказывать что-нибудь смешное. Или хотя бы будет жаловаться на очередного мудака, с которым она связалась. Судя по рассказам, Ника только с мудаками и связывалась. Как-то Тимофей ее спросил, почему она не найдет себе парня среди коллег — ведь есть нормальные и свободные ребята. На это Вероника ответила: «Не мешайте мне просеивать дерьмо, чтобы найти бриллиант». Тим бы сейчас с удовольствием послушал про какого-нибудь мудака. Чтобы не ощущать себя таким.

— Я не кислый.

— Угу, ты кисло-сладкий. Что, на личном фронте без перемен?

Тим поморщился. Он не то, чтобы кому-то когда-то специально жаловался на проблемы в семейной жизни. Но за все время их с Вероникой работы в одном кабинете было уже несколько телефонных звонков от Ксюши, после которых Тим вполголоса ругался матом. А еще, поскольку Ника была единственной девушкой в их кабинете на восемь рыл, она же была и главным экспертом по личной жизни всех своих коллег-мужчин. Ну, кроме, наверное, Тима. Видимо, сегодня пришла его очередь.

— Слушай, ну объясни мне, чего этой твоей Ксюше надо? — Ника тряхнула головой, перекидывая волосы с одного плеча на другое. — Я вот реально не понимаю. Ты зарабатываешь нормально, налево не ходишь, все в дом, все в семью. Про внешние данные я вообще молчу.

— А почему ты про них молчишь? — неожиданно заинтересовался Тим.

— Ой, не прикидывайся! — Вероника картинно закатила глаза. — Если бы в нашем офисе проводился мужской конкурс красоты… И если бы я сидела в жюри — ты бы занял первое место!

От неожиданности комплимента Тимофей рассмеялся, а Ника продолжила:

— Я бы вообще тебя давно соблазнила, если бы не мои высокие моральные принципы!

— Высокие моральные принципы — это связываться только с мудаками?

Теперь рассмеялась Вероника.

— Уел. Ну, давай, расскажи маме Нике, что у тебя случилось?

— Да ничего не случилось, — Тимофей раздраженно отхлебнул кофе. Направление разговора ему не нравилось, и его надо было сворачивать. Но сделал он почему-то ровно противоположное: — Не любит она меня.

— Ух ты. Вот это высокий штиль. Разлюбила?

— По-моему, и не любила никогда.

Вероника подперла щеку рукой и некоторое время молча смотрела на Тимофея. Ему под этим взглядом стало некомфортно.

— Что?

— А ты романтик. Никогда бы не подумала. Надо же. Тебе надо, чтобы была любовь.

— А ты в мудаках ради спортивного интереса копаешься?

— Уел номер два. Слушай, — внезапно оживилась Ника. — Ну, есть же элементарный метод узнать, любит или нет.

— Спросить? — хмуро поинтересовался Тим. Ему по-прежнему не нравился этот разговор, и Тимофей не мог понять, почему он никак его не прекращает.

Вероника рассмеялась — белозубо и обидно.

— Слушай, ну ты вообще в женщинах ничего не шаришь. Никогда она тебе правды не скажет. Ни-ког-да.

— Это как? А как тогда…

— Слушай сюда.

***

— Есть манты, есть твой любимый салат с курочкой и шампиньонами.

— И с майонезом?

Мама виновата вздохнула.

— Ну, отец любит…

— Давай сюда салат, — в ответ вздохнул Тимофей.

За допрос мама принялась под чай с ее фирменной «Зеброй».

— Тимоша, но нельзя же так…

— Мама!

— Я не скажу ни одного дурного слова про Ксюшу, — неожиданно не пошла на попятный мама. У Ульяны Артемовны был мягкий характер, и обычно Тимофею без труда удавалось продавливать свою позицию. Но сейчас мама внезапно проявила упрямство. — Она славная девочка. У нее очень хорошие родители. Красавица. И дома у вас хорошо. А тебе нехорошо, Тима.

— Мама… — вздохнул Тимофей.

— Ты взрослый. Ты мужчина. Ты принял решение. Я не оспариваю его. Но я не могу смотреть, как у вас все…

— Как?!

— Неправильно. Тимоша… Вам ребеночек нужен.

Так. Вот этот поворот неожиданный. Хотя… В целом нет. Обычно рано или поздно родители начинают разговор про топот маленьких ножек. Его родители еще долго продержались.

— Ну, правда, сынок. Ребенок все изменит. И Ксюша… — Ульяна Артемовна вздохнула. — Женщина, когда становится матерью, на все начинает смотреть по-другому. В том числе, и на отца своего ребенка.

Тимофей уткнулся носом в чашку. Это что, так очевидно? И родителям тоже? Очевидно, что Ксюша его не любит? Совсем не любит? Стало почему-то стыдно.

— Ты не переживай, — мама похлопала его по руке. — Мы с отцом поможем. Я с работы уйду, все равно уже на пенсии. Или, знаешь, сейчас, говорят, в декретный отпуск можно не маме уходить, а родственникам! Я все узнаю точно. Буду помогать! Ксюша пусть на работу выходит, если хочет. Только пусть ребеночка родит, а там…

Тим не выдержал и вздохнул.

— В этом-то и проблема.

— Не хочет? — ахнула Ульяна Артемовна.

— Не хочет.

— О-хо-хо… — только и вздохнула мама. И на какое-то время на кухне повисла тишина.

— Тимоша… — заговорила нерешительно мама. — Ну так это же… Ребеночек — не математика, не компьютер… Может, можно как-то… Ну, там, под настроение… как бы… ты бы Ксюшу…

— Я Ксюшу что?! — не выдержал и рявкнул Тим. — Мама, мы оба взрослые люди. Скажи прямо, что ты предлагаешь — силой ее взять?! Или напоить до беспамятства?! Так мы оба почти не пьем.

— Это хорошо, что не пьете. Нет, я ничего дурного не имела в виду, сынок, но…

— Нет, мама, никаких «но». Она не хочет — и точка. И сама следит за этим. Чтобы этого не произошло. Я бы и рад уже… — Тимофей замолчал. Он осознал вдруг, как жалко выглядит. Нет, это точно край. Так дальше нельзя. Или все же попробовать вариант, который предложила Вероника? А если он не сработает, тогда…

А хрен его знает, что тогда. Без Ксюши он не сможет. Или все же сможет?

— Мам, мы справимся. Я ценю, что ты переживешь. И за твою помощь… спасибо. Но все нормально. Мы справимся. У нас все норм.

— Норм у него… — мама вздохнула, встала и поцеловала его в макушку. — Давай тарелку.

Тимофей протянул матери тарелку, и пока она накладывала ему еще «Зебры», достал телефон и набрал в мессенджере сообщение: «Я согласен».

***

Чертов ПМС в этот раз разошелся не на шутку. Ксюше даже на работе сделали замечание, что она выходит за рамки служебных норм общения. Пришлось прикусить язык и не отреагировать на сказанное шепотом слева: «Стерва». Стерва, да. И душнила. Ксюша знала, что у нее за спиной многое говорят. Знала, что у нее проблемы с коммуникацией. Но ее интеллектуальный потенциал, трудоспособность и дисциплинированность компенсировали это. В конце концов, она не работе в отделе продаж или маркетинга, где часто надо улыбаться и уметь договариваться. У нее другая работа, где ее принципиальность, жесткость и требовательность ценятся. Правда, не всеми.

А, пусть они идут к черту. И Ксюша потянулась к рюкзачку. Все, рабочий день окончился. Уже в лифте она вдруг вспомнила, что Тимофей за ней сегодня не приедет. Что они поругались. Мог бы написать, между прочим. И поинтересоваться, может, она перестала на него дуться. А Ксюша, между прочим, перестала. И совсем не улыбалось тащиться домой на метро с пересадками. Но не писать же первой?

Домой Ксюша приехала в прескверном настроении. И сорвать его было не на ком. Тимофея не было дома. Что у него случилось, почему задержался? Неужели дедлайн? Обычно он предупреждает, когда задерживается.

Правда, они с утра крупно поругались. Из-за ложечки. Ну, правда, куда она могла деться, эта ложечка?! Ксюша переоделась в домашнее и отправилась на кухню. Вяло поискала ложечку, но она куда-то как провалилась.