Взаперти (СИ) - Одувалова Анна Сергеевна - Страница 6

Дебора появляется в зале, в момент окончания тренировки, и уверенной походкой идет в мою сторону, призывно покачивая бедрами. Знает, что я сейчас на взводе и ее провокации не оставят равнодушными. В глазах девушки зажигается страсть, когда она смотрит на меня. Медленно приближается и останавливается напротив, изучая меня с заметным удовольствием. Ноздри трепещут, когда она вдыхает запах адреналина и крови. Ее это заводит, я знаю.

Дебора, пожалуй, самая отвязная из всех нас, именно поэтому мы вместе. Оба ненормальные, сломанные и не умеющие любить.

— У тебя кровь, — произносит она шепотом и встает на носочки, чтобы ее лицо было напротив моего. Приближается и медленно обводит языком мою кровоточащую губу. В глаза тьма и обещание. Тело реагирует моментально, упираясь ей в живот вспыхнувшим желанием, и девушка победно улыбается, прижимаясь теснее.

Ее рука пробирается под резинку моих спортивных штанов и плавно скользит, заставляя шумно выдохнуть сквозь сжатые зубы. Кровь пульсирует в висках. Ловлю Дебору за шею и немного отстраняю от себя.

— Перестань… — тихо выдыхаю ей в губы. — Ты же не хочешь, чтобы я взял тебя прямо тут на глазах у всех.

Она послушно отступает с нахальной улыбкой, а в глазах до сих пор тьма. И я понимаю, Дебора бы этого хотела. Это именно то, что ей нужно. Она сумасшедшая и для нее нет границ и норм. Зато она единственный человек, рядом с которым я чувствую себя более нормальным.

— Как дела? — спрашиваю я, и это не дежурный вопрос с целью поддержать разговор

— Все, как ты просил, — отвечает она. — Ты же знаешь, на меня можно положиться.

— Умница, моя девочка, — улыбаюсь я, подхожу ближе и, обняв за шею целую, жарко и жадно, как она любит с привкусом крови и ее сладкого блеска для губ.

Дана

Этот сон какой-то очень странный. Темно. Душно, и нос забивает пыль и странный запах. Безысходность, тлен и страх. В приступе паники распахиваю глаза и понимаю, что ничего не изменилось. Такое впечатление, что сон продолжается, и мне он совершенно не нравится.

Вокруг меня по-прежнему темно, и это внушает ужас, потому что на какое-то время мне кажется, что я просто ослепла. Воздуха не хватает, плюс от пыли забивает кашель, она пересушивает слизистые и поэтому хочется пить до раздражающего першения в горле. Когда пытаюсь поднять руки, понимаю, что они связаны. Вскинув их, больно обо что-то бьюсь и испуганно дергаюсь. На ногах тоже путы. Что за демоны⁈

Я, связанная, в полной темноте, лежу в узкой и неудобной коробке, похоже, каменной, под ребра тыкается что-то жесткое. Лежать неудобно, я словно на камнях, поворачиваю голову, и щекой касаюсь какого-то круглого предмета. Инстинктивно отстраняюсь. Непонятно и пугающе!

Накрывает неконтролируемая паника. Мне в жизни не было так страшно! Я начинаю кричать и суетливо биться плечами об каменные стенки места моего заточения, но не понимаю, как отсюда выбраться. Стараюсь выпрямить стянутые веревками руки и луплю ладонями по стене перед лицом. Это больше всего, похоже… замираю от ужасающей догадки. Саркофаг.

Осознание такое яркое и пугающее, что в истерике начинаю орать, пытаясь сдвинуть хотя бы какую-то стенку, но все бессмысленно. Я замурована в узком каменном пространстве, похоронена заживо.

— Выпустите меня! — ору, что есть мочи, понимая, что кто бы меня сюда ни засунул, он сделал это осмысленно, а значит, не планирует выпускать. Но остановиться не могу. Я готова умолять, чтобы открыли крышку, только вот я тут совершенно одна. По крайней мере, из живых. Джаспер настолько сумасшедший? Как, вообще, я тут оказалась? Я ведь ничего не помню! Сходила в душ и прилегла немного вздремнуть, а дальше темнота и очнулась я уже тут.

Дебора и кофе… внезапно понимаю я. Могла ли моя, на первый взгляд вполне приветливая соседка, подсыпать мне в кофе какое-то зелье? В голове всплывают отрывки нашего разговора и понимаю. Могла. Усмешка, когда я спросила, зачем ей жить со мной, и кроткий ответ: «Ему нужно», потом разговор про желание Джаспера меня наказать. Они заодно!

— Выпустите! — Я начинаю в панике лупить руками по крышке, разбивая в кровь костяшки и ломая ногти. Из-за стянутых запястий это неудобно. Больно бьюсь локтями и коленями, с ужасом понимая — самой мне отсюда не выбраться. А еще меня не покидает ощущение, что я тут не одна. Под ногами, под спиной неровности, мешающие лежать, что-то круглое у щеки… меня, что засунули к скелету? Нет-нет-нет! Не хочу даже думать об этом! Это настолько ужасно, что меня буквально выворачивает наизнанку.

Я знала, что Джаспер ненормальный, но до такой степени? Из глаз текут слезы, и я не могу остановить рыдания, когда тяжелая крышка саркофага отъезжает в сторону, и мне на лицо падает слабый свет фонаря, и надо мной склоняется лицо Деборы.

Мне так плохо и страшно, что я рада видеть даже ее. Всхлипываю громче и сотрясаюсь в рыданиях от осознания, что не умру. Хочется одновременно расцеловать и обнять стерву.

— Ну ты что? — ласково говорит она и вздергивает бровь. В ее глазах сумасшедшая бездна. — Так сильно испугалась? А ведь еще ничего не случилось.

Девушка с нежностью убирает у меня с лица прилипшую прядь волос, а когда я пытаюсь подскочить и ударить ее головой в переносицу со смехом отскакивает:

— Ладно! — Она в примирительном жесте вскидывает руки. — Испугалась, но в себя пришла быстро, возможно у тебя есть шанс.

— Шанс на что? — ору я.

— Выжить, здесь, конечно, — улыбается она и отступает, не сводя с меня взгляда.

Больше всего меня пугает, что Дебора разговаривает меня так, словно ничего не произошло. Ее манера разговора и мимика не изменилась с того момента, как она мне с улыбкой предлагала выпить кофе со снотворным. И это страшно. Она сумасшедшая. Они все тут сумасшедшие!

— Зачем я здесь? — спрашиваю, сглатывая от ужаса, намеренно не поворачиваюсь. Сейчас стало более или менее светло, не хочу видеть, что лежит справа от меня.

— Ну помнишь, я говорила, что в Даркленде никого не интересуют глупые забавы старшей школы? Теперь ты узнаешь, какие забавы есть тут. — Дебора мило улыбается и пожимает плечами.

— И какие? Развяжи меня! — требую я, пытаясь найти в ярко-подведенных глазах девушки сочувствие.

— Это было бы слишком просто. Давай, Дана, прояви силу и смекалку. Освобождайся и беги. И не советую тебе орать…

— Почему?

— Они уже идут за тобой… они предвкушают… ты законная добыча сегодня.

— Кто они? — дрожащим голосом спрашиваю я.

— Ночные охотники… постарайся не попасться.

— Какие ночные охотники? О чем ты вообще?

Дебора смотрит на меня со снисхождением, словно решает говорить мне или нет. Теребит губу, а потом выдает.

— Джаспер… Лиам… Конрад. Они поймают тебя, если ты будешь нерасторопна. И мой тебе совет… беги быстрее. Но если попадешься, пусть это будет лучше Джаспер!

— Развяжи меня! — ору я, но Дебора, не оборачиваясь, уходит, даже когда я бросаю ей в спину. — Ненавижу!

Душат слезы, я нелепо вожусь в узком саркофаге, и у меня все же через какое-то время получается сесть. Оглядываюсь по сторонам и снова в ужасе ору, понимая, что меня трясет.

Подозрения оказались верными. Я, действительно, лежала в одном саркофаге с мертвецом. С истлевшей подушки, на которой совсем недавно покоилась моя голова, на меня пустыми глазницами взирает череп. Кости рассыпавшиеся, местами прикрытые пыльной, старой ветошью, лежат тут же. Бедренная кость возле моей ноги, а я ничего не могу с этим поделать со связанными руками и ногами. Я даже вылезти из саркофага не могу. Можно перевалиться через высокий бортик, но тогда я упаду на пол, а саркофаг стоит достаточно высоко на постаменте. Упасть аккуратно не получится, а травмироваться я не хочу.

Ненавижу! Как же я всех ненавижу! Здесь полумрак и нет окон, свет падает только от расположенных в нишах магических светильников. Саркофаг стоит в центре просторного зала. По обеим сторонам от него стоят такие же, но закрытые. Это достаточно большой склеп, наверное, чей-то семейный. Возле моего саркофага засохшие цветы в вазе, несколько горящих лампад. В одной из ниш, скелет, прикованный наручниками. Смотрится достаточно жутко, как и все тут.