О Дивный Новый Мир (СИ) - Малки Иван - Страница 10

— Вот и выход, — указал Рысь на широкую арку. Раньше, судя по остаткам перил и толстых стёкол, тут был смотровой балкон, соединяющий два крыла технического этажа. За аркой сквозил свет — неестественно-сероватый, без намёка на солнце.

Мы приблизились к переходу. Впереди — широкий, но опасно ржавый «балкон», под которым зияла тьма. Под ногами зияли проёмы шахт; внизу кривые платформы, узлы проводки, вентиляторы. Но взгляд привлёк не сам балкон — а фигура, сидевшая там, свесив ноги.

— Взрослый? — тихо спросил я, краем глаза замечая, как Тон напрягся.

— Похоже, — шёпотом отозвался Рысь.

На краю бетонной плиты сидел мужчина в техническом комбинезоне с яркими полосами, на голове пластиковая каска, а руки в тканевых перчатках были сложены на коленях. Казалось, он наблюдал за бездной под собой или за чем-то, чего мы не видели. Волосы торчали из-под каски, вторая половина лица скрывалась тенью.

Писк был отчётлив. Резкий, точно настраивающееся радио на нечёткой волне. С каждым шагом он накрывал нас сильнее, неприятно звеня в ушах. Мужчина никак не реагировал, будто не замечал присутствия.

— Мда, — тихо выругался Тон, сжимая больную руку. — Как бы пройти мимо?

— Увидит — начнёт дёргаться, — покачал головой Рысь. — Сидит опасно близко к переходу. Нам придётся или разворачиваться, или…

— Или убираем его, — вздохнул я, не ожидая, что последнее слово останется за мной.

— Убирать таких, — негромко сказал Рысь, — бесполезно: он регенерирует. При ранении ещё и разъярится. Всё равно потом очнётся. У них тело бессмертное, мозги сломанные.

— Мы не протиснемся там, не коснувшись его, — напрягшись, резюмировал Тон. — Коридор узкий, а дядька сидит прямо на проходе. Вокруг вентиляторы, куда не встанешь.

— Тогда… — Рысь сжал лом покрепче. — Придётся его «спихнуть». Может, провисит внизу, пока мы не убежим. Всё равно не убьём. Но время выиграем.

— Это, конечно, дико, — выдавил я, вспоминая, как в прошлой жизни с таким человеком, может быть, стоило бы поговорить или позвать на помощь. Но здесь — другое.

Тон промолчал. Он понимал, что обсуждать «жестокость» бессмысленно: тут вопрос выживания.

— Готовы? — спросил Рысь.

Мы кивнули, каждый на своей позиции: Тон прикрылся за кусок перегородки, я стал чуть сбоку, чтобы не мешать. Рысь двинулся плавно, но решительно. Писк в голове жалил всё сильнее, пока расстояние не сократилось до нескольких шагов.

Мужчина в комбинезоне никак не отреагировал, хотя мы были почти вплотную. Он просто продолжал сидеть, склонив голову к плечу, будто задумавшись о чём-то далёком. Да и глаза его, когда Рысь наклонился, оказались мутными, не видящими.

— Извиняй, дядя, — пробормотал Рысь и одним резким толчком сбросил мужика вперёд.

Тот полетел вниз с жалобным стуком, ударившись каской о выступ, и исчез под уступом балкона. Послышался скрежет, будто он зацепился за какую-то арматуру. Может, повиснет там на несколько минут.

Писк почти сразу начал стихать, словно радиоволна отползала в сторону. Мы переглянулись.

— Всё, пошли. Долго он там не провисит, — рявкнул Рысь вполголоса.

Я невольно вздохнул: невиданная лёгкость, с которой мы обошлись с этим «взрослым», давила на совесть. Но выбора не было. Это мир, где задержаться на миг — значит попасть в безумие.

— Быстрее, — добавил Тон, и мы пошли по балкону, стараясь не смотреть вниз. Мало ли, если сейчас тот мужик начнёт карабкаться обратно…

— Всякий раз, когда вижу таких, думаю, что лучше бы умереть до амплификации, — проворчал Рысь. — Это ведь единственный их «плюс» — бессмертие, которое превратило их в зомби.

— Грустно это, — выдохнул я.

— А у нас есть выбор? — Тон процедил сквозь зубы, глядя на меня. — Я, например, не особо планирую доживать до 21. Но кто его знает, может, найдём способ. А может, и нет.

Рысь, коротко обернувшись, сказал:

— Способа нет. Если бы он был, мы бы знали.

Слова его повисли в тишине, прорезаемой лишь шумом вентиляторов и далёкими отголосками чьей-то войны. Мы прошли уже половину балкона, а впереди нас ждал очередной коридор, ведущий к спасительной лестнице и возможно — к новой опасности.

— Дальше придётся спуститься на 42-й, потом на 41-й, — напомнил Рысь. — Главное — сделать это до ночи.

— А если не успеем? — спросил я, хотя заранее понимал, что ответ едва ли будет утешительным.

— Тогда мы встрянем здесь и, возможно, попадём под ночной рейд туристов, взрослых или сталкеров. Выбирай что меньшее из зол, — вздохнул Тон.

— Сутки обещают быть весёлыми, — сказал я и посмотрел на балку, к которой был приварен проволокой какой-то старый плакат: «Верь в свет». Смешно — где тут свет?

— А мы не хотим веселиться, — Рысь остановился, проверяя нижнее крепление перил. — Нам бы просто выжить. Сегодняшний день уже забрал слишком много нервов.

В этот момент внизу, далеко-далеко, послышался ломающийся крик: тот «дядька» из комбинезона, видимо, снова приходил в себя или падал на несколько уровней ниже. Писк, правда, не вернулся. И это было главным.

— Идём дальше, — приказал Рысь. — До вечерних сумерек пару часов. Надо поторопиться.

Мы ускорили шаг, стараясь не смотреть вниз, где в полутьме маячили разрушенные площадки и остатки прошлого мира.

Глава 06. Хрупкий мир бродяг

Мы уходили вглубь технического этажа, стараясь не смотреть назад — туда, где безумная женщина и громила дрались на потеху бездушному туристу. Электрические хлопки пушки давно стихли, но память об их грохоте всё ещё звучала в ушах.

Я шёл позади Рыси, а между нами двигался Тон. Его дыхание было тяжёлым: раненая рука пульсировала жаром, и хоть кость оставалась целой, каждый шаг отдавался болью. С каждым метром я всё сильнее чувствовал в воздухе спёртость и глухой запах сырости.

— Вроде бы даже не заблудились, — проворчал Рысь, глядя на карту на своём КПК. Половина экрана была треснутой, но он умудрялся в нём что-то разглядеть.

— Если коридор не обвалился впереди, значит мы на верном пути.

Мы приблизились к прогнившему тоннелю, откуда тянуло холодом. Когда-то здесь шли рельсы электрокаров, перевозивших грузы, но теперь от них остались лишь пара ржавых полос. Стены были запачканы странными белыми разводами, словно кто-то пытался закрасить остатки граффити.

— А здесь что? — спросил я, замирая перед надписью на ломаном английском языке. «KEEP OUT OR ELSE». Слово «OR ELSE» было перечёркнуто красной краской.

— Когда-то здесь был выход к центральным лифтам, — ответил Тон. — Они давно обрушились. Могли и сталкеры приложить руку, чтобы отрезать путь.

Рысь остановился, обводя помещение взглядом: