Рокот. Том 1: Технический колледж ауксилариев. Том 2: Проблемы молодого аристократа (СИ) - Букреев Марс - Страница 93

— Пока я ещё совсем не привык быть «милостью», скажи, ты бы тоже хотела, чтобы я побыстрее покинул особняк?

Она замешкалась с ответом. Потом, улыбнувшись, произнесла:

— Вы очень интересный мужчина.

— А кофе ты бы выпила, с интересным мужчиной?

— Вы хотите кофе?

— Нет. Но чего хочу, сказал. А съеду я завтра.

Анна перестелила постель и вышла. Я решил ещё немного посидеть и пойти спать. Но минут через двадцать, в дверь снова постучали.

Анна вошла в комнату с подносом в руках, на котором белели две кофейные чашки.

— Кофе, — почти прошептала она, не сводя с меня взгляд.

Когда она ставила поднос на стол, я заметил — платье на ней, куда короче, чем она носила до этого.

В Москву я прибыл первого марта. Снег все ещё лежал на улочках провинциального города, но небо уже набухло весенней синевой. Ветерок дул тёплый, а воздух наполнялся ощущением скорого пробуждения природы, от зимней спячки.

Статус полноправного аристократа давал мне не только нарочито-уважительное отношение окружающих, но и кое-что весьма материальное. Во-первых, я, как представитель рода Воронцовых, получал ежемесячное содержание. Не сказать, что большое, но довольно приличное, и уж куда более щедрое, чем стипендия в колледже. Во-вторых, я получал право пользоваться родовой собственностью. В рамках разумного. В основном, это касалось проживания. Я мог заселиться в любой отель, часть которого принадлежала роду. Денег с меня за это не брали.

Я сошёл с поезда на единственном вокзале в городе. Все никак не могу привыкнуть, что Москва здесь — мелкий городок подле стольного Владимира! В моем мире, в Москве добрый десяток железнодорожных вокзалов, а сама Москва огромный мегаполис и столица страны.

Расстегнув темно-синие пальто, под которым скрывался классический костюм-тройка, я поправил черную шляпу-федору. Из вещей, у меня были только небольшая сумка с личными принадлежностями и трость. Трость, кстати такая же, как у мерзкого усача-Мирона, брата Лидии, которому я вышиб мозги. То есть, в сердцевине трости прятался прут, сделанный по технологии силового оружия. Её я приобрёл в первую очередь, когда съехал из личного особняка Воронцовых и переселился в небольшой номер отеля, принадлежавшего роду.

Кстати, «Континенталь» в Москве, тоже частично принадлежат роду. Поэтому, с проживанием проблем я не видел. И первым же делом, отправился в гостиницу. Там меня проводили в номер, на том же этаже, где когда-то проживали Лидия, Воронцов и Ростислав.

Из отеля, оставив сумку в номере, я направился в полицейской управление. Начать поиски Кира, или его убийц, я решил оттуда, рассудив, что там я могу получить самую последнюю и достоверную информацию.

Хотел бы я сказать, что просто пришёл в полицейский участок, мой статус полноправного аристократа открыл все двери, и через полчаса я, со всей нужной мне информацией, уже вышел на улицу. К сожалению, все вышло несколько хлопотней.

Я поднялся по ступеням здания, где располагался участок, толкнул высокую, на десять раз перекрашенную дверь и оказался внутри. Путь из небольшого холла вглубь здания преграждали турникет и будка дежурного.

Я подошёл к будке.

— Ваша милость!

Дежурный попытался привстать и отвесить поклон, но получилось лишь нелепое подпрыгивание. Увидеть человека благородного сословия он не ожидал, поэтому службу нес расслабленно. Фуражка лежала позади него, на другом стуле, верхние пуговицы мундира и рубашки расстегнуты. На столе, перед монитором дымился чай в потертой пластиковой кружке, жёлтого цвета. Дно кружки прижимало к столу свесившийся ярлычок чайного пакетика.

— Чем могу помочь?

Служивый спешно застегивал пуговицы. Последняя, под самым воротом, оказалась тугой, и он тщетно мучился, стараясь просунуть её в петельку.

— Вот мои документы.

Я просунул в окошко паспорт и бумагу, подтверждающую моё усыновление.

Оставив борьбу с непослушной пуговицей, дежурный принялся рассматривать бумаги. Когда очередь дошла до документа об усыновлении, его глаза немного округлились.

— А я видел вас в Сети, — произнёс он.

При этом из его голоса пропали подобострастные нотки. Мгновение спустя он добавил:

— Ваша милость.

Сейчас, перед полицейским стояла сложная задача. Формально я являлся полноправным патрицием. Но в его голове прочно, с самого детства, засела мысль: «милостями рождаются, а не становятся». Ровно, как и «сиятельствами», и «светлостями». Он никак не мог определиться, как же ему вести себя со мной, как с благородным, или, как с равным.

Я не стал дожидаться, когда дежурный определиться с решением трудной задачи.

— Я хотел бы узнать, как идёт расследование по делу Кирилла Новикова, — сказал я.

Полицейский нахмурился. Протянул мне документы:

— Боюсь, я не смогу вам помочь, ваша милость, подробности не разглашаются в интересах следствия.

То есть, пошёл-ка я пешком в сторону Владимира.

— Вы хорошо изучили мои документы?

— Да.

В этот раз даже без «ваша милость».

— Вы видели, кем я усыновлен?

— Видел, ваша милость, его сиятельствам Ингваром Воронцовым.

Голос стража порядка немного дрогнул. Да и обращение не забыл добавить.

— Может, вы немного подумаете и решите, что самому его сиятельству, недосуг заниматься этим. Но он очень интересуется ходом дела, ведь Новиков, одно время, находился под крылом Ингвара Алексеевича.

Я посмотрел полицейскому прямо в глаза. В них плескалась тревога. Одно дело, дать от ворот поворот, вчерашнему плебею. И совсем другое, отправить в пешее путешествие доверенное лицо одного из могущественных патрициев.

— Одну минуту, ваша милость, — совсем оробев, попросил полицейский.

Он прикрыл окошко в своей будке и взялся за стационарный телефон на столе. Надеюсь, звонит он не Ингвару, усмехнулся про себя я.

Завершив разговор, дежурный открыл окошко.

— Пройдите, ваша милость, кабинет номер семь. Первый этаж, налево.

Он нажал кнопку в своей будке и турникет щелкнул, оповестив, что страж порядка разблокировал его.

Я быстро нашёл седьмой кабинет. Постучал и, не дожидаясь приглашения, открыл дверь.

За столом в кабинете сидел мужчина, в брюках, рубашке и галстуке. Пиджак покоился на спинке стула. Он встал, поклонился.

— Прошу, ваша милость, входите.

В голосе свозили враждебность и насмешка. Когда я узнал его, то чуть не сел мимо предложенного мне стула. Передо мной стоял следователь Кадлаев. Тот самый, что весьма верно обвиняли меня в убийстве усача. И ещё в том, что я устроил нашествие Идолищ.

А я думал, что он навсегда прописался в местной психиатрической клинике. Или Корд разделался с ним. Он ведь обещал, что Кадлаев меня больше не побеспокоит. Но, справедливости ради, стоит отметить — Кадлаев действительно больше не тревожил меня. М-да, не ожидал я его встретить.

— Рад видеть вас, в новом статусе.

Голос Кадлаева был таким же радостным, как если бы он снова повстречал Идолищ.

— И я рад видеть вас, в здравом, эммм, просто в здравии.

Он кивнул, вымученно улыбнулся:

— Спасибо нашим мозгоправам. Просто стресс, на фоне переработок.

Ну, да, ты же во Владимир хотел перевестись. Да так, что рядовой состав тебя ненавидел.

— Чем могу помочь?

По голосу было понятно, Кадлаев знает, зачем я пришел, и помогать не собирается. Попытаться одурачить его с помощью имени Воронцова я не рискнул. Одно дело служака на дежурстве, и совсем другое следователь. Кадлаев может и псих, но не дурак. Не поведётся он просто на грозное имя Воронцова, потребует доказательств. Бумаги, письмо, не знаю что там ещё, верительные грамоты.

— Меня интересует, ход следствия, по делу Кирилла Новикова. Я, так понимаю, вы за него отвечаете.

— Все верно, ваша милость.

Язвительно-насмешливый тон следователя лишний раз доказывал, что помогать он не будет.

— Но, к сожалению, могу повторить только то, что вам сказал сержант на проходной. В интересах следствия, разглашать имеющуюся информацию не могу.