Рокот. Том 1: Технический колледж ауксилариев. Том 2: Проблемы молодого аристократа (СИ) - Букреев Марс - Страница 24

Я был чертовски рад видеть их обоих. И Кира и Настю. Откровенно говоря, Кир выглядел плохо. Бледный, он ходил так медленно, что я напротив него мог бы считаться спринтером. Он поприветствовал меня и сел на кресло в фойе.

У Насти изменилось выражение лица. Оно стало каким-то неподвижным, словно маска. Глаза потускнели. Она словно отстранилась от мира. Ее улыбка показалась мне искусственной, просто дань вежливости. Я успел перекинуться с ней парой слов, пока Айгуль отдавала Киру смартфон и интересовалась, как у того дела.

Настя заверила, что после того, как мы расстались, все прошло нормально. Она позвонила в полицию и вскоре ее забрали. Голос девушки блеклый, надтреснутый, словно внутри ее что-то безвозвратно разбилось. Там, когда мы добирались от дома до трассы, она больше походила на себя прежнюю. Видимо, оказавшись в безопасности, ее накрыло осознание, на пороге какой страшной участи она находилась. И привели ее туда, те, кого она считала друзьями.

Пожелав ей скорейшего выздоровления, я про себя понадеялся, что со временем девушка сможет пережить случившееся. Потом я подошел к Киру, мне необходимо было перекинуться с ним парой слов. Айгуль в это время беседовала с Настей.

— Спасибо, Миш. Я очень благодарен тебе, не знаю, как ты смог это сделать, но я твой вечный должник.

— Прям таки и не знаешь, тебе же Настя рассказывала, как я врезал Кнехту.

— Ну, да.

— Послушай, Кир, ты разговаривал с полицией?

— Разговаривал, хочешь узнать, что я им сказал?

— А ты догадлив! — усмехнулся я.

— Когда случайные прохожие увидели меня и вызвали скорую, и полицию, я заявил им, что на нас напали, а Настю похитили. Назвал имена похитителей. И все. Вчера я повторил то же самое.

— То есть про меня ты ничего не говорил.

— Нет, конечно.

— Отлично, а Настя?

Кир понизил голос до шепота:

— Как ты ей сказал, ее похитили, она была без сознания. Очнулась, увидела трупы и убежала. Ты думаешь, все может принять другой оборот?

— Может, ты ведь в курсе, кто это затеял?

— Да, — в голосе Кира появилась злость. — А мы еще раскланивались перед ним!

— Вот то-то, меньше будем говорить, для нас же лучше.

На обратном пути Айгуль сказала мне:

— С Настей будут работать психологи.

Чему тут удивляться. Потрясение девушка получила сильное.

Когда мы зашли на территорию колледжа, то тут же встретили Якова Вениаминовича.

— Где вы ходите?

— Навещали наших друзей в больнице.

— Тех самых?

— Ну, да.

— Бегом к кабинету директора, у нас следствие работает, опрашивают всех. Ну-ка, марш!

Вениаминович, понятно, навел суету. Не надо было бежать к кабинету директора. Никакой спешки вовсе не было. Студенты занимались согласно расписанию, а следователи вызывали их по очереди на беседу.

Айгуль отправили на занятия, а меня в комнату.

Сколько следователей приехало в колледж, и сколько человек в день ходили к ним на беседу в день, я не знал. Меня позвали вовсе только на следующий. Ничего особо тревожного не произошло. Никаких каверзных вопросов, логических ловушек, внезапных доказательств сомнительной достоверности.

Симпатичная женщина лет тридцати. Слегка скучающая, в гражданской одежде, задавала, на мой взгляд, безобидные вопросы. Где я был в это время, что делал, когда видел каждого из фигурантов этого дела. Про то, что у меня вышла драка с Кнехтом, я умолчал. Скорее всего, они и так узнают, но я забыл, например, или испугался. Мало ли, что.

— А вы тоже получили физические травмы в этот день, так? — спросила следователь.

— Да, упал с лестницы в сквере.

Следователь приподняла брови:

— Да, опасная лестница.

На этом все и закончилось. Я вышел из кабинета, где следователь проводила беседы, и в этот же день, вся их бригада закончила работу в колледже.

В пятницу, я пришел в травмпункт пораньше. Закономерно, оказался пятьдесят восьмым в очереди. Промаявшись у кабинета травматолога до обеда, попал на прием. Врач допустил меня к учебе, но еще на неделю дал освобождение от физических нагрузок.

Когда на следующей недели, Савельев увидел меня в аудитории, он аж засветился от радости. Выглядел директор не лучшим образом. Взъерошенный, с тревожным блеском в глазах, его бороденка с проседью топорщилась, словно размочаленная щетка.

Ну, Петр Сергеевич, надо лучше присматривать за своими подопечными. Карпян, как я слышал, куролесил тут с первого курса. Вот и докуролесился. Гнать его надо было в шею. Это потом я узнал, что за каждого выпускника колледжу выделяют гранты. Трудно, обвинять Савельева, всем надо зарабатывать. Но какие-то рамки ведь должны быть.

Кстати, история с благородным патрицием, бросившимся на помощь бедной девушке, уже стала чуть ли не основной версией следствия. Об этом, с ссылкой на пресс-службу московской полиции, писали на городских сайтах. Особо доставляли комментарии:

«Вот, что значит благородная кровь. Жизни не пожалел, какой молодец. А от сиволапых случайно получившими такие же возможности как у аристократов чего можно ожидать, кроме преступлений»

«Не положено нам, низшему сословию, владеть такими способностями. А у кого проявляются, у тех крышку сносит от иллюзии всемогущества и безнаказанности»

«Тьфу мерзавцы. А благородного господина жалко. Да и девка та тоже видать сама виновата. На концерте на этом митал слушала. Вот и чего еще ожидать?».

Да, уж.

Буду надеяться, что версия действительно основная для полиции. Пускай бы, на этом, все и закончилось.

Бабье лето прошло, зарядили дожди. Наступил октябрь. В последнюю неделю сентября, когда все отправлялись на физподготовку, или осваивать управление Мощью, я оставался предоставлен сам себе. Однажды, я даже успел сгонять к Киру в больницу. Повидал и Настю в тот день. Девушке стало лучше. Она уже не напоминала бледную тень с затравленным взглядом. Вела себя, как прежде, даже шутила. Просто, время от времени, ее взгляд становился пугающим.

Кир все так же ходил, словно старик. Боль не отпускала, хорошо ему досталось.

— Даже не знаю, как я остался жив. Возможно, негодяи испугались бить Мощью во всю силу или торопились, и не смогли подчерпнуть достаточно силы. Или их отвлек тот бедолага на мотоцикле.

Тяжело видеть, как полный сил молодой человек, в одно мгновение превратился в развалину. От всей души я желал Киру вернуться в прежнюю форму.

Первого октября, не успел я позавтракать, как меня вызвали к директору. Не понимая в чем дело, явился к Савельеву.

— Проходи, — директор пригласил меня в кабинет.

Он был встревожен больше обычного. Даже руки тряслись.

— Подожди здесь, Миша.

Директор вышел, оставив меня в одиночестве. «Миша». За месяц проведенный в Техническом колледже Савельев ни разу меня так не называл. А куда делось «Шелестов»? В ожидании, я принялся рассматривать кабинет. Белые стены, деревянный пол. У окна большой стол. Сразу видно, директорский. На столе компьютер и какие-то бумаги, сложенные аккуратными стопками.

Сейчас, я собственно, и сидел за этим столом, только с другой стороны, на стуле. Напротив, где положено находиться хозяину кабинета, возвышалось кресло с высокой спинкой. На вид очень удобное. Пара шкафов у стены, кулер с водой, небольшой столик с чайником и коробкой печенья довершали интерьер.

Так зачем Савельев вызвал меня? Не для того же, чтобы пить чай с печеньками, или вместе написать очередной никому ненужный реферат. А ждать пришлось долго. Целый час. Наконец, за дверью послышались шаги. Судя по звукам, к кабинету подходили несколько человек.

— Он здесь, — услышал я голос Савельева.

— Немов, будешь у дверей, Смирнов, дежуришь под окном, — отдавал распоряжения незнакомый мне голос.

Дверь отворилась, и в кабинет вошел незнакомый мне человек. Молодой, невысокий, с короткой стрижкой черных волос. Весь прилизанный, какой-то. В сером костюме. Под мышкой он нес ноутбук.