Частная Академия. Осколки (СИ) - Ланская Алина - Страница 17

Ее слова как ледяная волна накрывают меня с головой. Легкие сжимаются от холода, дышать тяжело. Вот, значит, почему он почти перестал появляться. К свадьбе готовится.

— Серьезно? — недоверчиво протягивает одна из девиц. — Что-то не видела никаких постов об этом.

— Скоро все будет, — уверенно отвечает Ульссон. И непривычно громко для себя. Сейчас ее слышит как минимум половина зала. Чувствую на себе любопытные взгляды, от которых хочется трусливо сбежать. — Юстина не хотела, но это же Баевы! Они любят, чтобы о них говорили, так что свадьба будет… Артем пообещал сестре, что пригласит для нее Эда Ширана! Она его обожает!

Нужно встать и уйти, но не могу этого сделать. Господи, как это унизительно! Особенно после его слов, что у меня есть он! Макс, кажется, понимает мое состояние.

— Хочешь, пойдем? Или ты еще поешь?

— Нет… то есть да! — Впихиваю в себя немного макарон чисто из упрямства. — С чего мне уходить?

— Я буду главной подружкой на свадьбе! — снова трещит Инга у меня за спиной. Гаркает, как ворона! — Ради Юстины с Артемом теперь даже не ссоримся, да, Стэн? Все-таки родственники должны жить дружно.

— Ну это как пойдет, — ухмыляется Шумский. — Посмотрим, каким мужем будет Темный. Мальчишник я ему устрою, никогда не забудет.

Он глумливо ржет, перебрасываясь похабными шутками с парнями, которые только что подошли к их столу.

Все! Не могу больше!

— Мира! — толкает меня в бок Макс. — Мобильный. Не слышишь?

Опускаю взгляд на поднос и вижу, как вибрирует мой телефон. Цырулев звонит. После того как Артем при нем поцеловал меня, мы почти не общались за пределами факультатива. Мне было очень стыдно перед ним, ладно, я его избегала. А он, наверное, это понял и особо не настаивал. А вот сейчас звонит.

— Мира, привет! Занята? — Его бодрый голос действует на меня успокаивающе. Я подхватываю рюкзак и быстро иду на выход, едва кивнув Максу на прощание.

— Нет, у нас же еще перемена! — Слышу в спину взрыв смеха, но не оборачиваюсь. — Что-то случилось?

— Да все нормально. Хотел узнать, как ты? И какие у тебя планы на вечер пятницы?

— Ну… как обычно. Домашка, факультатив наш… а что?

Хватаюсь за этот разговор как за соломинку, лишь бы не думать о том, что сказала Инга. И Шумский.

— У двух наших ребят день рождения на этой неделе… в общем, половина нашего факультатива едет в ночной клуб в город отмечать. Ну и я с ними. Поехали! Будет все пристойно, это я тебе гарантирую. Отдохнешь, развеешься.

— Э-э… нет! — выпаливаю я. — Я же книжный червь, тусовки и ночные клубы — это точно не про меня. Но спасибо, что предложил. Мне приятно. Очень.

Нет, неприятно. Но я об этом не скажу ему, чтобы не обидеть.

Молчание в динамике затягивается.

— Честно говоря, ожидал другой ответ. Это… из-за Артема Баева?

— Нет, — поспешно отвечаю. — Он… в общем, нет ничего.

— А вот это радует! Ну как знаешь. Если передумаешь, скажи. Время еще есть.

Глава 17

Вечером приползаю еле живая. В голове пеленой плывут цифры, формулы. Наверное, я и правда взвалила на себя многовато, но это такой кайф! Я наконец-то учусь, а не пытаюсь выжить. Сейчас душ и спать. Сил нет на завтра собирать учебники, утром пораньше встану и все сделаю.

Киваю Юльке, которая лежит на кровати со своим ноутом, молча раздеваюсь. Язык уже не ворочается, последний час зависала с нашими у Цырулева и до хрипоты спорила с Вадимом про стрелу времени. Вообще-то сегодня нет факультатива, все спонтанно получилось, в чате Аркадий бросил клич, ну и…

— Ты что-то позднее обычного, — замечает соседка, поправляя очки на худеньком сердцевидном лице. — Спать сразу?

— В душ сначала, — с трудом выговариваю я и иду отмокать.

Вода кое-как, но помогает прийти в себя, я даже пободрее себя чувствую, поэтому решаю почитать на ночь «Биографию Эйнштейна» Айзексона на английском.

— Мир, я слышала, сегодня на большой перемене Ульссон зажгла, да?

Улавливаю в голосе Шелест участие и любопытство. Но второе явно преобладает.

— Хочешь об этом поговорить? — зачем-то спрашиваю я.

— Ну. — Юлька малость тушуется, но не отступает. — Если ты не против. Говорят, она там про свадьбу своей сестры с Темным трепалась.

— Ага, — нарочито равнодушно отвечаю я. — Если знаешь, чего спрашиваешь?

— Просто не очень понимаю… — Она задумчиво разглядывает меня, будто хочет найти ответ на моем лице. — Он же сказал, что… ну когда собирал всех перваков на дотации. Типа ты — особенная, и никто из нас не будет как ты, потому что ты с ним. Ну, мы все так поняли! А получается…

— Юль, не будь наивной! — уже не сдерживаю я раздражения. Юлька ни в чем не виновата, но и я не железная! — Это для таких дурочек, как ты или я, это странно, а для Баева… и таких, как он. Господи, да вспомни вписку Шумского! Сама же рассказывала, что он или кто-то из его дружков… с Ларченко… и они не на звезды глядели. Или тот видос с минетом! Они женятся на одних, а обычные, простые типа меня или тебя, или той же Катьки…

— Ну не сравнивай меня с Ларченко, — перебивает Шелест, и я ей благодарна за это. — Мы с тобой… Или ты с Баевым… вы все-таки жили с ним, ну как…

— Нет! Не жили! — взрываюсь я. «Биография Эйнштейна» летит на пол. — Не жили, Юль! Но все, понимаешь, абсолютно все в академии считают, что я его подстилка! Временная даже не подружка, а так, поломойка с расширенными функциями! А женится он на чистой и прекрасной девушке из очень приличной семьи. На той, на которой его семья сказала жениться! И он позволяет всем так думать! Артему плевать, он просто не понимает! Думает, если за мной его бугаи ходят и в коридорах дорогу уступают, значит, все хорошо? Ни черта не хорошо!

Юлька будто съеживается от моих слов, похоже, она сама пожалела, что подняла эту тему. А я — уж тем более. Прооралась, а легче не стало, только накрутила себя, уже и слезы на глазах вот-вот навернутся.

— Да никто особо так не думает о тебе, — неуверенно бормочет Шелест. — И вообще, многие бы хотели оказаться на твоем месте. Понятно, что Баев — это топ, у него дед сенатор, он тут царь и бог. Может, он и не женится… ему же всего двадцать два.

— Двадцать три, — поправляю я свою разговорчивую соседку. — Спасибо, что пытаешься меня успокоить, но это не нужно. Правда. Я сама со всем разберусь. И, вообще-то, у нас был договор, что Баев у нас под запретом. Он в вечном бане.

Шелест тихонько смеется, а потом комично показывает, как запирает на замок свой рот. Невольно улыбаюсь, желаю ей спокойной ночи и выключаю свой прикроватный свет.

Засыпаю мгновенно, что снилось — не запоминаю, и лишь утром подбираю Эйнштейна с пола.

Вчерашние переживания уже не кажутся такими ужасными — чего тут обо мне не говорили и как не оскорбляли. Вытерпела — и это как-нибудь тоже вытерплю. Но больше никогда не подпущу к себе Артема. Пусть только объявится!

Вторую пару — матан — нам неожиданно отменяют. Демьянов заболел, но никто не расстроился, просто разбрелись кто куда. А я почему-то иду не в читалку, не в медиацентр, а спускаюсь на первый этаж, чтобы одеться и сделать пару кругов вокруг основного корпуса, может, даже на стадион забрести. Разумеется, в ушах будет звучать очередная лекция, но я хоть на свежем воздухе погуляю. А то времени совсем нет.

Хвалю себя за отличную идею. У выхода на улицу меня окликает женский голос:

— Мирослава? Мирослава…

Оборачиваюсь, и все мои мысли о прогулке и лекции в наушниках летят к чертям. Нервно дергаю вверх молнию куртки и зря — лишнее внимание привлекаю к своей убогой одежде. Да, на контрасте со светлой и явно натуральной шубой в пол моя куртка, как и сама я, выглядим очень бедно. Нищебродски.

«Снегурочка! Прекрасная и волшебная» — проносится у меня в голове, когда она подходит ко мне. Улыбается, как давней знакомой. А у меня земля из-под ног уходит, и вовсе не от восторга.

— Привет, Мирослава! Извини, что так окликнула тебя, по-свойски немного. Я Настя. Помнишь меня? Анастасия Збарская. Мы виделись в прошлом году на открытии онкоцентра. Ты еще была с Артемом, он рассказывал про твоего дедушку. Ты произвела на всех впечатление.