Месть хомяка (СИ) - Кружевский Дмитрий Сергеевич - Страница 15

Гоймерыч «влетел» в кабинет как Ильич в Смольный и уставился на меня таким же добрым отеческим взглядом, что сразу захотелось попросить кипяточку, фото на память и как можно крепче сжать цевье верной винтовки.

— И что у нас тут, товаргищи? — с добрым прищуром поинтересовался завуч.

— У нас вот тут небольшая проблемка, — сообщил доктор, указывая непонятно откуда взявшимся карандашом на мою шею и одновременно другой рукой пытаясь отобрать у мня стойку для капельниц, кою я держал за «цевье» нервно-крепким революционным хватом.

В общем, теперь они вдвоем с Гоймерычем уставились на мою шею и дружно принялись «гекать», «кхекать» и «таксать» с различными интонациями, что явно говорило о степени их озадаченности. Минут через пять мне это надоело и я, резко поднялся, прервав таким образом их высоконаучную дискуссию и естественно поинтересовавшись о результатах столь долгих прений.

— Да как бы вам сказать Ярослав Сергеевич, — взял слово завуч, после быстрых переглядок с нашим академическим эскулапом. — Вы вообще шею свою видели?

— Не очень удобно там место для осмотра, — ответил я, попутно почесывая оную. — Да и зудеть сильно стало только пару дней назад, думал комар какой куснул.

— Ага, большой такой комар, чешуйчатый…

Я непонимающе посмотрел на завуча, затем на доктора, который, сунув руки в карманы халата, почему-то неожиданно заинтересовался потолком. Посмотрел на потолок, но не обнаружив там ничего интересного, кроме феи в робе с блестками упоенно штукатурившей в угле небольшую трещину, вновь перевел свой взор на Гоймерыча. Тот лишь вздохнул, видимо поражаясь глубине моей недогадливости и почти заговорщицким шепотом спросил:

— Надеюсь вы все еще помните, куда вас ваша благоверная чмокнула в первый раз?

Черт! Три раза черт и еще столько же твою кису! А ведь и правда, чешется то самое место. Помнится, у меня там после её поцелуя родимое пятно появилось в виде дракончика и тоже несколько дней страшно чесалось, но со временем оно как бы расплылось, потускнело и практически не было заметно, да и забыл я как-то о нем. И вот…

— Неужели опять пятно проявилось, — довольный своей догадливостью и со вздохом облегчения резюмировал я, но наткнувшись на «добродушно-скорбящий» взгляд Гоймерыча, нервно сглотнул, а в мозгах отчетливо заиграла веселая мелодия сопровождающая группу пританцовывающих негров.

— И что там у меня? — пискляво выдавил я.

— Че-шу-я, — по слогам ответил завуч и протянув руку к моей шее заправским жестом фокусника продемонстрировал зажатую промеж пальцев золотистую чешуйку.

— И что это значит? — спросил я, беря чешуйку и разглядывая её со всех сторон. — Очередное последствие моих мутаций?

Да, если кто забыл, то я тут немножко ГМЧ, в смысле «Генетически Модифицированный Чел» — мутант в общем. И все именно из-за нашей с Эльфирой любви, этой чертовой отметины на шее и еще пары десятков укусов в различные части организма, произведенные моей любимой драконицей в порывах неземной страсти (так и не смотрите на меня влюбленными глазами, подробности все равно опущу). Короче вогнали в меня кучу драконьих генов отчего я теперь худ, мускулист, могу лом в каральку одной правой завязать, а еще по утрам такой сто…кх-м…скажем так — колю дрова як Челентано…часа три. Если честно, то сперва я опасался, что со временем обзаведусь чешуёй и чудесным хвостом (ага, куплю гармошку и оттяну Батону уши), но вроде пронесло. Хотя, судя по тому, что я вижу сейчас — не совсем.

— Так все же, что это значит? — вновь переспросил я, возвращая чешуйку Гоймерычу, который тут же упаковал ее в извлеченный из кармана бумажный пакетик.

— Понятия не имею, Ярослав Сергеевич, — честно признался завуч. — Однако думаю, ничего страшного. Ну проступит в некоторых местах чешуя, так думаю, что этим даже привлекательнее для своей избранницы станете.

— Для избранницы, — я грустно усмехнулся. — Знать бы еще, где она.

— И кто она.

Мы с Гоймерычем дружно посмотрели на доктора, который сделал нам в ответ невинные глазки и постучал себя указательным пальцем по лбу. Ах, да иреновские отметины, они-то как раз никуда не исчезли.

— Ладно пойду я, а то ученики у меня там одни с Батоном, боюсь, как бы чего не учудили, — я бросил быстрый взгляд в сторону висевших на стене часов. — Да и до конца урока всего пятнадцать минут осталось. Док, мазь или таблетки какие есть от этой чесотки?

Врач понимающе кивнул и через пару минут я уже отвинчивал крышку небольшой баночки, одновременно принюхиваясь к исходящему из нее запаху. Вроде ничего, даже запах приятный, что-то с ментолом и апельсином, а то я уж боялся, что будет что-то типа Глафириного варева на чистом мышином помете — зверская штука. После его применения из дома на полдня вся живность исчезает, причем эвакуируются даже тараканы, драконы облетают за версту, а работающие в пещере гномы спешно облачаются в некое подобие ОЗК.

Я зачерпнул немного мази указательным пальцем и, мазнув ей шею, почувствовал прогоняющий зуд легкий покалывающий холодок. Нормально. Сунув баночку в карман пиджака, я попрощался с доком и о чем-то глубоко задумавшимся Гоймырычем опосля чего поспешил обратно в класс, ибо где-то в глубине души уже несколько минут свербели мурашки дурного предчувствия.

* * *

Успел я вовремя, ибо Виннету Большой Хвост был пойман, связан, подвешен к большому дрыну и явно готовился к принесению в жертву каким-то там божествам в невесть откуда взятом большом казане, куда один из учеников с дьявольским хохотом крошил ножовкой большую морковку.

— Отставить готовку кота! — с ходу рявкнул я, тем самым внеся смятение в ряды учеников и заставив большинство ретироваться к своим рабочим местам.

Бардак. Я, насупив брови, огляделся, порой задерживая свой угрюмый взгляд на перемазанных краской мордашках учеников, в озорных глазах которых плескалась сама невинность и, вздохнув, бросил:

— Вернусь через пять минут.

Захлопнув дверь, я сделал шаг вперед и замер, прислушиваясь. Судя по раздавшимся из кабинета душераздирающим звукам сдвигаемой мебели, ребята всё правильно поняли. Что ж, тогда подождем. Я подошел к окну и, опершись руками о широкий подоконник — ляпота и пастораль. Жаль окна больно узкие не открывают так сказать всю ширь и глубину поистине фэнтезийного пейзажа с мчащимися по небу драконами, что буквально купаются в лучах пары местных светил, упитанного мужика, медленно проплывающего мимо на фоне полей…Стоп. Я с подозрением уставился на бородатого «Карлсона», что медленно дрейфовал напротив окна, делая взмахи руками и ногами словно в попытке победить в заплыве на сто метров, потер пальцами глаза и лишь потом заметил обхватывающую его клетчатую рубаху сбрую к которой крепилась приличной толщины веревка.

— Интересное что увидел?

Я обернулся и, окинув ошалелым взглядом невесть откуда появившегося там Дорофеича, ткнул пальцем в болтающегося напротив окна гнома.

— Это что?

— Это? Ну… — завхоз растерянно поскреб в бороде. — Окна вот моем…Феи наши со всем не справляются, а к празднику «должна быть везде чистота и порядок», — последнее он выдал несколько хриплым голосом, явно пытаясь спародировать нашего ректора. — Вот импровизируем, экспериментируем.

— Понятно, — я сочувствием посмотрел на «Карлсона» которого налетевший ветерок-шалун развернул вокруг оси и впечатал в окно, после чего словно пушинку отбросил обратно, оставив на стекле туманный отпечаток перекошенной физиономии с выпученными глазами и, повернувшись к завхозу, спросил: — Слушь, Дорофеич, подскажи, а чем он окна мыть будет?

— Эм…

Завхоз на целую минуту подвис, пожирая своего помощника глазами, видимо в надежде узреть торчащий из какой-либо части его тела необходимый для работы инструмент, но так и не обнаружив оного, резко развернулся и умчался в туманную даль коридора, громко рассуждая о том, где будут находиться средства для мытья, как только он доберется до этих олухов. Я лишь мысленно пожалел незадачливых работничков и, усмехнувшись, шагнул к двери класса. Так-с. Верстаки на месте, ученики…я глазами пробежался по головам…на месте, казан…большой, закопчённый — отсутствует, кот черный, отъевшийся, в количестве одной штуки — присут…. Я аж кхекнул от неожиданности, ибо Батон был похож на стоящий на тонких ножках огромный пушистый елочный шарик.