Дон Кавелли и папский престол - Конти Дэвид - Страница 2

Прочитав его, он целую минуту сидел с непроницаемым выражением лица, глядя на улицу сквозь пуленепробиваемые окна кабинета. Сердце билось так сильно, что его удары отдавались в висках. Осторожно ослабив на шее шелковый галстук, он вытащил из папки документ, на котором в качестве получателя был обозначен его личный секретариат, отложил листок в сторону, а все остальные бумаги просунул в щель прозрачного шредера. Только после того как все листы на его глазах полностью превратились в мелкую мишуру, он почувствовал, как сердце замедлило свой бешеный бег.

II

Накануне конклава, 18 часов 30 минут

Собрание кардиналов, которых созывают для выбора нового папы, принято называть конклавом — от латинского «cum clave», «запертый на ключ». Всех участников, прибывших на эту встречу, и в самом деле запирают на ключ в Сикстинской капелле, где они пребывают до тех пор, пока, согласно общепризнанной версии, на них не сойдет Святой Дух и они не изберут из своих рядов нового понтифика. И тогда над крышей капеллы поднимется белый дым, а с центральной лоджии базилики Святого Петра торжественно провозгласят: «Habemus Papam!» — «У нас есть папа!»

На протяжении последних десятилетий редко случалось, чтобы конклав длился дольше нескольких дней. Но история знает случаи, когда могло пройти много недель и даже месяцев, прежде чем после жесточайших споров и интриг наконец принималось единое решение. Все это время кардиналы принимали пищу, спали на узких кроватях и самым примитивным образом поддерживали гигиену, безвылазно находясь в помещении капеллы, запертые снаружи. Условия такой жизни не поддавались описанию. Безусловно, Сикстинская капелла является одной из самых роскошных построек в мире, но если говорить о бытовом комфорте, то жизнь в приюте для бездомных представлялась бы более приятной.

Лишь Иоанн Павел II изменил сложившееся положение вещей. При нем в 1992 году на юге Ватикана было снесено здание, построенное во времена Льва XIII[6]: в нем сначала размещалась больница Святой Марфы[7], а позже — приют для паломников «Дом святой Марфы». Четыре года спустя на этом месте построили комфортабельное пятиэтажное здание, носившее то же название и являющееся по факту высококлассным отелем на сто пять номеров люкс, двадцать шесть обычных одноместных номеров и, разумеется, с роскошными апартаментами. В обычное время эти помещения предназначались для гостей Ватикана и некоторых постоянных постояльцев из числа клириков, но в то время, когда собирался конклав, все комнаты отдавались в распоряжение кардиналов. Гостиничные номера им выделяли по жребию, вне зависимости от занимаемого положения. Само здание наглухо блокировалось швейцарской гвардией. Интернет, телефон, газеты, телевидение, радио и почта под запретом. Кардиналы не могут самовольно покидать гостиницу, поскольку им запрещены любые контакты с внешним миром. Перед каждым заседанием конклава их прямо у дверей «Дома святой Марфы» сажают в белые автобусы и везут во двор Сан-Дамазо, откуда, поднявшись на старом лифте и пройдя через Лоджии Рафаэля, кардиналы попадают в Сикстинскую капеллу. Там их запирают, и, после того как раздастся крик: «Extra omnes!»[8], все, кто не имеет отношения к выборам, покидают помещение.

Перед началом конклава в часовне не только устанавливают легендарную печь, в которой выборные бюллетени, не без помощи химических добавок, превращаются либо в снежно-белый, либо в черный дым, и монтируют деревянный помост, но также ставят «глушилки», которые надежно блокируют любую сотовую связь. Кроме того, всю комнату обследуют при помощи специальных устройств на предмет обнаружения подслушивающих «жучков».

Дело в том, что уже давно конклавы превратились в мировые медиасобытия. А значит, в Ватикане собираются не только обычные представители прессы (среди которых, к тайному сожалению некоторых священнослужителей, отсутствуют соблазнительные дамы свободных нравов), но и специально аккредитованные представители СМИ, чьей вожделенной добычей являются слухи и сплетни про жизнь кардиналов, Святого престола и Ватикана. И, естественно, их главная задача — донести всю эту конфиденциальную информацию до широкой общественности.

Журналисты со всего мира стекаются к площади Святого Петра; более богатые телеканалы платят немыслимые деньги за аренду балконов и окон, откуда открывается достаточно хороший вид на собор Святого Петра. Тут же крутятся многочисленные эксперты, которые готовы порассуждать о том, какая кандидатура, по их мнению, является наиболее вероятной. И вся эта суета длится до тех пор, пока не объявят имя нового папы и снова не окажется, что все эксперты и умники ошибались.

Так могло бы быть и на этот раз.

Кардинал Леонардо Монти стоял у окна своего четыреста третьего номера люкс «Дома святой Марфы», глядя на задний фасад собора Святого Петра, освещенный вечерним солнцем. Он еще никогда не участвовал в конклаве. Этот раз был первым и, по всей видимости, последним. Во время предыдущих выборов он еще не был кардиналом, а к следующим, скорее всего, ему будет уже больше восьмидесяти, что лишает его шансов и на то, чтобы выбирать, и на то, чтобы быть избранным.

Итак, завтра…

Он попытался упорядочить разрозненные мысли. Нечего и думать. У него нет шансов. И у большинства других кардиналов их тоже нет.

Наступает время, когда надо просто довериться обстоятельствам. Остается надеяться, что все устроится быстро и удачно: из их среды с Божьей помощью выберут самого достойного.

Конечно, в этот раз тоже есть несомненные фавориты. Кардиналы, которых все считают яркими лидерами или духовными авторитетами. Но разве кто-нибудь из них может быть уверен в своем избрании наверняка? Ничего еще не предрешено. При этой мысли Монти улыбнулся. У него не было собственного фаворита, он полностью доверится решению конклава. А если предложат его кандидатуру?

Такое вполне возможно. Конечно, не в первом туре выборов, и не во втором или третьем. Но что произойдет, если и дальше ни один из кандидатов не сможет набрать необходимое количество голосов? Тогда придет время компромиссных фигур. Время тех, о ком известно, что они не особенно жаждут реформ, но и не склонны к излишнему консерватизму. Звездный час людей, которые никогда не стремились к власти. И именно таким человеком был Леонардо Монти. Он никогда не пытался вылезти на передний план и нигде не занимал особого положения. Ему был симпатичен Бенедикт XVI[9], который считал себя простым и скромным работником Господня виноградника. Понимая, с каким количеством амбициозных кандидатов столкнулся тогда конклав, он искренне просил о том, чтобы чаша сия его миновала. Впрочем, как известно, его мольбу Господь не услышал; выбор пал именно на него. Возможно, сыграло свою роль то, что Бенедикт XVI достиг преклонного возраста — семидесяти восьми лет. Кардиналы, которым не хватало пары лет для того, чтобы иметь возможность претендовать на папский престол, любили выбирать тех, чей почтенный возраст позволял надеяться на ограниченный по времени понтификат. А вот избрание пятидесятивосьмилетнего Кароля Войтылы[10], который пробыл на Святом престоле двадцать шесть лет, положило конец многим карьерным мечтам. Сейчас все предпочитали голосовать за более почтенных кандидатов. Монти тяжело вздохнул. Вряд ли его шансы велики. Сначала будут выдвинуты фавориты, а кроме того, помимо него существовали и другие компромиссные кандидатуры.

Так что крайне маловероятно… Хотя нет ничего невозможного. Разве не неисповедимы пути Господни? Он подошел к стулу, стоящему рядом с письменным столом, и встал на колени, опустившись на красное ковровое покрытие. Он чувствовал настоятельное желание помолиться, чтобы его не выбрали, а если все-таки выберут, ему необходимо прощение, поскольку он собирается отказаться.