Золотой Змей (СИ) - Добрый Владислав - Страница 22

Все объясняется просто. Вот, взять того же Эйрика. Допустим, удача изменила мне, и это мы с ним и его сыновьями бы сейчас лежали в грязи Тростниковой Лощины. У него в замке остался старший сын, а лет через десять подрастут внуки Эйрика. Не удивлюсь, если у него их уже штук пять. И мы получим новый отряд лихих Эриков, только еще более безбашенных, которым лет по семнадцать. Единственная проблема, это одеть их в доспехи и посадить на коней. Но и это решаемо. Для того, чтобы вот прямо искоренить Эйрика, как род, надо собираться и идти штурмовать его замок. Что означает потери. Или осаждать. Что означает время. Если таких Эйриков будет штук пять, мероприятие затянется на месяцы, а то и годы. Куда проще договориться. Стребовать обещания не воевать, может, даже, какую-то дань. Как-то так, подозреваю, очень давно род Эйрика и попал на службу нашей семье.

По сути, несмотря на тяжелые потери которые может понести рыцарский род на поле боя, именно уничтожить его в открытом бою практически нельзя. Можно нанести им потери, а потом уже вести переговоры с позиции силы. А горожане вообще не воспринимали аристократов как своих. Они, возможно, даже порадовались моим успехам. Однако, это ничего не изменило. Я, вероятно, серьезно ослабил местные аристократические семьи, но на город это повлияло мало. И его мне придется брать отдельно.

Теперь я понимал, почему средневековая война Англии и Франции затянулась на сто лет. Когда столкнулись два протогосударственных образования, где целью войны было не только навязать свои условия побежденным, а именно захватить территории и навязать свою власть, то война превратилась в бесконечную череду осад. И даже сокрушительная победа в полевом сражении давала победителю только свободу маневра. И то, на время.

Я сложил перед собой пальцы квадратом и навёл на город. Посчитал дома внутри квадрата. Потом прикинул, сколько таких квадратиков в остальном Вириине. У меня получилось около трёхсот домов, плюс довольно большой квартал с причалами и складами. Не думаю, что сейчас в Вириине больше трёх тысяч человек, даже если считать тех, кто сбежал за стены из его контадо. Те вооружённые слуги и пехотинцы, что были во вражеском лагере, вряд ли нашли убежище за городскими стенами. Им бы просто не открыли ворота. Вириин очень крупный город, по местным меркам. А у меня ведь, если подумать, очень не маленькая армия. В моем лагере сейчас, я уверен, всего вполовину меньше народу если посчитать всех, не только воинов.

— Сеньор Магн, — осторожно окликнул меня Фрозен. — А что вы это делаете? Чародействуете никак?

— Нет, — хохотнул я от его дикого предположения. — Просто прикидываю… Вон, видишь те склады? Вон, здоровенные такие, из корабельных досок и под красной черепицей. Фрозен, ты что, дом от хлева не отличаешь? У реки! Ага. Видишь, сколько их? Я так думаю, там зерно. Больше негде его хранить. Замки у них тут мелкие. Да, взять тяжко, но и хозяйство на скале не построишь. В Караэне в таких складах, у реки, шерсти много, или полотна. Но Вириин тут проиграл. Канал у него боковой, и заиленный. Да и земли мало хорошей. Пока мы разводили овец в холмах, у них были только козы. Когда мы начали торговать с Королевством, меняя сукно на шерсть, у них не было столько свободных рук, как вокруг Караэна. Им не хватило чуть-чуть, чтобы стать таким же богатым, как Караэн. Но по чуть-чуть всего…

Я оборвал себя. Зачем я делюсь этими мыслями с этими двумя приземлёнными мужиками? Впрочем, они уловили нужное.

— Нешто прям во весь дом зерна? До потолка? — удивился Леонхарт, разглядывая склады Вириина.

— Ну, не прям до потолка, в мешках же, — со знанием дела ответил ему Фрозен. Он же работал в торговле. Знающий. — Но вот я когда рыбу-то возил, видал, в бочках, аж до потолка, бывало, ставили. Но там амбары то пониже были.

— А может, сеньор Магн, давайте на зуб городок-то попробуем? — выдохнул Леонхарт. И посмотрел на меня так, как смотрел Коровка увидев в моих руках морковку или мед.

Глава 11

Егермейстер

Я задумчиво смотрел на стены Вириина. Не самое впечатляющее зрелище. Город был слишком вытянут вдоль канала, а стены — слишком длинные для его размера. И низкие. Не удивлюсь, если Сперат встанет у стены и достанет до нижнего края зубцов, просто вытянув руки вверх. Ну ладно, возможно, ему все же придется слегка подпрыгнуть. Зубцы, к тому же, были сложены из грубого, плохо обработанного камня на крошащемся растворе. Да и сама стена состояла из мелкого и плохо обработанного камня. Горожане явно сэкономили и строили своими силами, разве что наняв мастера-каменщика в качестве консультанта. Короче, по сравнению с внушающими стенами Караэна, это просто забор.

Но я слишком хорошо помнил, как успешно оборонялись ополченцы из Плотничьего тупичка в фруктовом саду, который и в самом деле был обнесен забором. И как даже наскоро возведенные земляные валы помогли против армии нежити. Я покачал головой.

— В этом нет смысла. Мы просто потеряем людей и ничего не добьемся. Пожалуй, можно было бы приступить к стенам с разных сторон, подведя штурмовые лестницы, ведь высота стен небольшая, — сказал я. — Вот только у нас будет лишь одна попытка. Вы и сами говорите, вокруг все опустошено, у нас мало еды. Мы не сможем оставаться тут дольше пары дней. Нет, я не могу отдать такой… — я опять споткнулся на слове «приказ». Подобрал аналог в местном языке. — Я не желаю штурма. Ведь шансы на успех невелики, а если штурм не удастся, то люди потеряют веру в меня. И будут правы. Я не люблю играть в кости с судьбой на жизни своих людей.

«Только когда нет выбора», — подумал я про себя.

— Что такое «штурмовая лестница»? — заинтересовался Фрозен.

Я поманил рукой писаря, который маялся неподалеку, не зная, куда себя деть. Выдернул у него из украшенной тесьмой сумки лист серой бумаги, вынул из висящей на его груди бронзовой чернильницы заточенную палочку — гусей для перьев в этом мире не было — и начал набрасывать.

— Это такая лестница, которая позволяет легко и быстро взойти на стены. Лучше ставить её на колеса, поскольку так враг может не успеть подготовиться.

К моему удивлению, рисовать мне давалось легко. Рисование любили рыцари Королевств, но в обязательные рыцарские добродетели оно нигде не входило, поэтому Магна ему не обучали. И все же, отточенная точность движений профессионального фехтовальщика неожиданно очень помогала наносить на бумагу именно те линии, которые я и планировал. Не считая пары безобразных клякс, получалось неплохо. Я даже увлекся.

Явно заинтересованная этим, ко мне приблизилась Адель. Ей пришлось спешиться — я же был пешим, следовало соблюдать приличия — но перебороть любопытство она не могла. Рядом с ней была Лилия. Обе выглядели заинтересованными и удивленными. А Фрозен и Леонхарт — обескураженными.

— Это разрез, это вид сбоку, — показал я стилусом на свой рисунок.

— Ээм… Ясное дело, — закивал Леонхарт.

Я вздохнул. Нарисовал рядом более простой пример:

— Видишь, это персик. А вот персик в разрезе, — снова постучал я стилусом по рисунку.

— О, понял! — искренне обрадовался Фрозен. — Вон же косточка!

Леонхарт стоял с нахмуренным лицом. Он не был тупым, но у него просто не хватало нужных нейронных связей. Не у него одного — карты читать тут тоже далеко не каждый мог. Довольно неожиданно, что некоторые привычные для меня вещи тут идут со скрипом, поскольку местным не хватает навыков для них. Это как циферблат часов со стрелками — если ты не привык ими пользоваться, то тебе приходится мучительно думать, сколько они показывают времени. А человеку привычному достаточно бросить беглый взгляд. Я снова тяжело вздохнул. Вытащил у писаря еще один листок и начал делать набросок, а не чертеж, давая пояснения по ходу.

— Верхнюю часть обязательно сделать подвижной. С крюками, чтобы на стену закидывать. Надо так, Фрозен, умнее нас люди придумали. А то оттолкнут в сторону или скинут. Вот тут веревки пропустить. Подводишь к стене, накидываешь на верх, и как только можешь быстро, лезешь вверх. А там тебя со всей дури уже по башке гвоздят. По-хорошему бы построить пару башен, чтобы выше стены, и поставить туда наших арбалетчиков. Стены чистить. Так вириинцы тоже начнут стены надстраивать. В общем, долго это. Можно бы было ночью попробовать. Под утро, когда сон самый сладкий.