Золотой Змей (СИ) - Добрый Владислав - Страница 10

Я не выпускал его из вида, держа в прорезях шлема как в прицеле истребителя. Когда Коровиэль перешёл в галоп, следить стало труднее. От наплечника брызнуло искрами, и вражеский арбалетный болт с резким, пронзительным звуком «вжжжж» ушёл в рикошет. Что-то полупрозрачное мелькнуло в стороне, но Коровиэль резко вильнул, и поскакал по дуге, заходя сбоку. Заодно огибая ледяное пятно. Умная скотина. Или опытная. Распластался в прыжке, перемахнув через ледяные шипы на земле. Равнодушно проскочил мимо растерянного пажа без шлема, вцепившегося в запасные копья. И в несколько прыжков нагнал выбранного мной всадника. Как будто я ему указал цель.

Удар не получился. Я понял это сразу. Моя цель успела набрать достаточную скорость — острый, узкий, четырёхгранный наконечник моего копья взрезал сюрко, плащ и со скрежетом проехался по металлу, высекая искры.

Я досадливо скривился. Может, стоило бить ниже? Нет, там моего противника прикрывала даже не броня, а высокая спинка рыцарского боевого седла. Я наклонился вперёд, ожидая, когда копьё сломается, внутренне готовый выхватить клевец. Поэтому и вложил в удар всю свою массу.

Наконечник моего копья вильнул по броне, вспорол широкий, бронзовый воротник кирасы и скользнул под шлем, заставив бедолагу резко наклонить голову вниз. А потом, изогнувшееся от сопротивления древко распрямилось, глубоко погружая узкий наконечник в кольчужный воротник. Сине-красный взмахнул руками, будто пытаясь ухватиться за свою шею.

Я дёрнул копьё на себя, как рыбак удочку. Привычка — поднимать копьё после атаки. Одновременно ударил коленом в бок Коровиэля, давая понять, что надо развернуться. Тот, не торопясь снижать скорость, стал поворачивать налево. А вместе с нами с седла сполз и сине-красный. Он некоторое время болтался, как кукла на гвозде, пока копьё не сломалось.

К этому моменту я уже развернулся, застав почти привычную картину — на влажной, чёрной земле, изрытой копытами, валялось несколько тел в чужих цветах. А люди в моих цветах весело орали и поднимали кулаки в небо. Чисто караэнский жест. Пожалуй, единственное, что смогло прижиться от культа солнца, которым пытались заменить Культ Императора. Но это те, на ком было побольше железа. Пажи и слуги спешились и споро потрошили сумки на захваченных лошадях, или срезали кожаные ремешки на доспехах трупов, чтобы запихнуть железо уже в свои мешки. Я не успел сильно оторваться от своих, поэтому моя свита врубилась во врагов почти сразу вслед за мной. Я увидел, как паж, мимо которого я проскакал, выпустил из рук копья, рассыпав их по земле, и потянул из ножен на седле слишком большой для него меч, явно не его, а сеньора. И тут же получил кулаком в обшитой железными пластинами варежке. Отчего вылетел из седла, блеснув на солнце целым веером кровавых брызг. Лошадь пажа дёрнулась, но ударивший вражеского пажа всадник, которого я помнил ещё по драке у моста, не прекращая движения, подхватил поводья и жёстким движением заставил её остаться на месте.

Я искренне порадовался за пажа — на вид ему было лет пятнадцать, примерно как Волоку. Хорошо, что он остался жив.

— Столько возни, а удовольствия чуть. Прямо как любовь с благородной дамой, — пробасил рядом со мной Сперат. Да, слишком быстро все кончилось. Только после того, как я согласился, то удивленно поднял брови. Неужели Сперат стал проникаться удовольствием от благородного дела — резни?

От щедрот Кесаенцев и тех, кто оказался у нас на пути во время пути по Долине Караэна, перепало и Сперату. Часть подарков я отдал ему. Поэтому сейчас он красовался в здоровенном шлеме явно северной работы. Угловатый, грубый, зато толстый и надежный как кувалда. И щедро украшен бронзовыми накладками начищенными до золотого сияния. Сверху у шлема было крепление, которое нелепо торчало. Сперат хотел его сбить, но я не дал. Как чувствовал. В одном из городков мне подарили белый мех. Слегка полежалый и немного. Но я искренне поблагодарил, тут меха шли по весу золота. Мы привинтили мех к креплению на шлеме Сперата. Меня забавляло, что у него на голове как будто здоровенный кусок модной белой шубки, местные впечатлялись богатством одеяний моего приближенного рыцаря. Жаль, но латы мы Сперату так и не подобрали. Пока ограничились тем, что спрятали кольчугу под стеганное толстое сюрко, чтобы не привлекать лишний раз вражеских арбалетчиков легкой целью.

Сперат открыл забрало, чтобы осмотреться. Я заглянул ему в лицо. Нет, всё нормально — губы сжаты, глаза сосредоточенные, лицо нахмуренное. Страх Сперата теперь не так заметен, слишком он привык к смертельным дракам. Но удовольствия он в них не находит. Я расхохотался, буквально плавая в тёплых волнах восторга. И крикнул ему:

— Хорошая шутка!

— Подслушал у Дуката. Знал, что вам нравятся слова этого негодяя. Что дальше, Магн?

Дурацкий вопрос. Убить кого-нибудь ещё. Сейчас, только Волок снимет доспехи с сине-красного. Волок с парой конюхов уже избавил труп от латных рук, ног и шлема. Заметив, что я смотрю на него, Волок повернул труп ко мне, показывая, что остриё моего копья вышло у сине-красного из носа. Мы с Волоком синхронно хмыкнули. И в самом деле, забавно. Молодого конюха, стаскивающего с трупа сапоги, вдруг резко согнуло пополам, и он начал блевать на траву. Старший отвесил ему пинка и схватился за сапог сам. Сапоги, я уверен, пойдут не мне, а на продажу. Или слугам. Да и пусть.

— А где его лошадь, мойсень⁈ — натужно спросил старший конюх, тяня сапог, уперевшись одной ногой в пах трупа.

При этом он не забыл злобно глянуть на Коровиэля. У них с моим конем война. Коровиэль плясал, перебирая копытами, и вращался подо мной, в ожидании следующей атаки.

— Император его знает, — отозвался я. Как-то я это упустил. Жаль, конь хороший и явно дорогой. Почти смог вынести своего всадника. Я машинально осмотрелся вокруг.

Сквозь пелену отчаянного веселья пробился всплеск мрачного беспокойства. Как бы не получилось, что на нас уже скачут враги и сейчас поднимут на копья, как мы этих бедолаг.

Осмотрелся, подняв забрало. Ну что же, нельзя сказать, что нас не заметили. Вот только быстро превращающаяся в грязь почва потихоньку начинала пылить, наши крики и даже рога тонули в криках и какофонии боевых рогов врагов, находящихся всего в трёх сотнях шагов от нас. И враги строились. В большие, всадников в пятьдесят, широкие ряды. И прямо сейчас шли в атаку. Пажи и гонцы, которые видели нас, орали рыцарям и идущим с ними в атаку арбалетчикам и боевым слугам, но с таким же успехом они могли бы пытаться докричаться до уезжающих вдаль камазов. Впрочем, у камазов хотя бы есть зеркала заднего вида.

Какая-то часть врагов нас заметила, но основная масса прямо в этот самый момент пошла в атаку на нашу пехоту. Я оглянулся на своих. Большая часть всадников выбралась из леса. Если мы и потеряли кого-то отставшими, то не больше пары десятков. Не меньше сотни сейчас скакали ко мне, несколько десятков, видимо, ведомые Эйриком, в сторону волшебного моста. Остальные рассыпались по полю в поисках лёгкой добычи.

Рядом со мной остановился Кант, натянув поводья.

— Мой сеньор! — заорал он, забыв открыть забрало. И ткнул левой рукой, свободной от копья, в группу вражеских всадников. — Жёлтая мантикора на чёрном фоне! Это баннер Гру! Мы можем обезглавить их одним ударом!

— Сперат, труби сбор!

Пока он извлекал из украшенного серебром боевого рога длинный гудок, почти не уступающий пароходному, я помахал копьём над головой. Почуял, что оно что-то чересчур лёгкое, и увидел, что так и держу в руке обломок копья. Отбросил его в сторону. Хотел было крикнуть Волока, но умница оруженосец уже метнулся к своему коню, которого держал один из моих щитоносцев, снял с ременных петель одно из запасных копий и подал мне. Такое же полосатое, только вместо флажка у острия повязаны две длинные и широкие ленты. Одна красная, другая белая. Я привстал на стременах и взмахнул над собой копьём, а потом наклонил его, задавая направление. И мягко послал Коровиэля вперёд.