Знахарь (СИ) - Сапегин Александр Павлович - Страница 6

- Чем обязан, Наталья Андреевна? - предчувствуя недоброе, тяжело выдохнул Владимир, опускаясь на предложенный стул.

- Владимир, ответьте мне, как давно вы видите и ощущаете хворь? – взяла быка за рога Вяземская.

- Э-э, - Владимир, застигнутый врасплох, не нашёлся, что ответить. – С чего вы взяли, Наталья Андреевна, что я что-то вижу и что-то лечу наложением рук?

- Подозревала до сего момента, а с сегодняшнего дня уверена полностью. Не буду тянуть кота за причинные места, открою маленький секрет, я давно знаю Ксюшу и на память могу перечислить её диагнозы. Знаете, Владимир, я больше, чем на сто процентов уверена, что обследование Ксении в клинике не подтвердит некоторых из них.

- Классическая подстава с разводом. Мой не к ночи упомянутый папашка профи в данном направлении криминальной деятельности. От вас же я подобного не ожидал, Наталья Андреевна.

- Что поделать, при отсутствии альтернатив, дающих гарантированный результат, иногда приходится прибегать к подобным методам, тем более в нашем случае криминальная составляющая отсутствует, не так ли?

Владимир молчал довольно долго, обдумывая стратегию поведения с въедливой собеседницей, а то, что Вяземская вцепится или, точнее, вцепилась в него хуже иного клеща, он ни секунды не сомневался. Не та порода у «старушки». Перед кем-нибудь другим пусть маскарад разводит, не перед ним. Наставница, она же заведующая всея массажистами и некоторыми другими специалистами от народной медицины привыкла быть в курсе всего творящегося на подведомственной территории, всеми правдами и неправдами, где окольно, а где добрым словом и лаской аккуратно выпытывая подноготную сотрудников. Наталья Андреевна мастерски отводила чужие взгляды от разглядывания своей настоящей сущности. Он тоже некоторое время не мог разглядеть истинного лица «той самой Вяземской», а когда разглядел, сделал вид, что не понял и даже не знает, кто скрывается за толстым слоем грима. Зачем?

Владимир бросил быстрый взгляд на даму напротив, отвлекшуюся на какое-то движение за прозрачной гранью оконного стекла. Пора самому себе надавать крепких затрещин и подзатыльников за не к месту проклюнувшуюся доверчивость и расслабленность. Дома он привык взвешивать каждое слово и выверять любой шаг, рассудительность не по возрасту, такт и предусмотрительная осторожность в поступках были его вторым «я», чтобы не вляпаться в очередной скандал с мачехой, тем самым вызвав неудовольствие вызверившегося папашки. Нрав у около криминального авторитета никогда не отличался кротостью, скорее брал крутостью, но тут отеческая коса звонко бряцала о крепкий сыновний камень. В девяти случаях из десяти затеянный Дианой скандал или каверза улетали в свисток, что само по себе не прибавляло любви к непокорному пасынку, который целеустремлённо и методично отстаивал собственную независимость. Вот и здесь стоило вести себя аналогично, но он с чего-то решил, что отсутствие мачехи у горизонта компенсировало все его мытарства и можно спокойно выдохнуть. Оказывается, нельзя! И на «воле» хватает зубастых крокодилов, готовых откусить не только палец с рукой. Они всю жертву целиком не прочь заглотить, причём не жуя. Надежды на лучшее? Ну-ну, не в нашем серпентарии. Посмотрев на дерущихся за окном воробьев, Владимир несколько раз сжал ладони в кулаки, думая о том, что его эксперименты с проснувшимся даром не могли не остаться незамеченными. Молва о юном, но умелом массажисте уже стала потихоньку растекаться среди завсегдатаев клиники во все стороны. У дарования начал формироваться свой круг клиентов, которых он старался незаметно подлечивать, даже граф Ермолов, высоким штилем с французскими и английскими оборотами хуля высокую загруженность, старался минимум один раз в неделю заскакивать на «огонёк». Боли в спине, частенько мучавшие высокопоставленного чиновника, поджав хвост отступали после встречи с руками молодого человека. Работа есть работа, а делать её Владимир привык хорошо, загоняя в глубь души неприязнь к высокомерному аристократу и отцу недруга в одном лице. А если откинуть всё лишнее и наносное, взглянув на ситуацию незамыленным взором, то, что ему может предъявить Вяземская? А ничего! Все её доказательства притянуты за уши и рассчитаны на испуг неопытного юнца.

Последний вывод Чаровников делал не на основе собственных умозаключений, а опираясь на обширный опыт героев сновидений. Никто, никогда не узнает о его снах, в которых он выступал в роли стороннего зрителя, наблюдающего за жизнью предков, иногда проживая особо острые моменты от первого лица. Ласка, бывший раб властителей Та-Кем - Чёрной Земли, обрёл свободу, сколотив банду из освобождённых невольников, питавших к египтянам самые искренние чувства, среди которых не значилась любовь, и присоединившись к чимху, совершавших набеги на восточных соседей пока те не послали по их души сотни меджаев и тысячи воинов. За несколько лет кочевой жизни Ласка превратился в настоящего жителя саванн и пустыни, научившись обходиться малым и выживать там, где другой отдаст душу Сэту или его сыну Анубису, но пришелец с далёкого севера будто бы находился под покровительственной дланью красноглазого бога-воина. Ни Ласке, ни его подельникам было невдомёк, что их светловолосый предводитель находится под покровительством высших сил, иначе они бы давно сгинули в пустыне и стали кормом падальщиков, хотя и так почти весь отряд с половиной племени чимху полёг от копий и хопешей воинов фараона. Жалкие крохи выживших откочевали к морю, где их периодически поджидали корабли скупщиков добычи. Островные торговцы не отличались разборчивостью, задёшево скупая льняные ткани и медные изделия, захваченные разбойниками. В тот день, спасаясь от погони, Ласка нанял корабль за золото, погрузив на борт кого можно и безжалостно вырезав тяжело раненых товарищей, подарив им лёгкую и безболезненную смерть. Лучше так, чем живьём изжариться на чёрных, раскалённых от солнца каменных плитах у ног статуи Анубиса. На пятую ночь беглецов попытались превратить в рабов, но выкинув за борт трупы бывших хозяев скорлупки, Ласка сам стал господином нескольких выживших торговцев… На море ему по-прежнему покровительствовали боги, ничем иным нельзя объяснить сказочное везение, позволившее утлому судёнышку доплыть до Сирии, а его пассажирам избежать участи рыбьего корма. Сам главарь и вождь в одном лице, полагал, что, научившись у жрецов счёту до десяти, он показывает окружающим умения вполовину меньшие. Даже рыжеволосая красавица Отка, ставшая женой Ласки и подарившая ему пятерых детей, не знала всех тайн мужа. Лишь сыновья и дочери догадывались о силах отца, который, находясь на краю жизни и смерти обрёл дар видеть невидимое обычным людям. Дар закрепился в семье, получив продолжение в детях. Уважаемый в купеческом и военных сословиях города Абда глубокий шестидесятилетний старик упокоился в каменистой сирийской земле, так и не добравшись до родных земель, просто не зная, где они находятся, ведь путешествие Ласки на юг оказалось намного длиннее, сохранившегося в памяти отрезка. Заработав репутацию свирепого воина и удачливого торговца, пришелец, возглавлявший небольшую группу людей, заслужил уважение чернявых жителей приморского городка. В нём он и остался до конца своих дней и только один из правнуков Ласки вместе с купцами доберётся до причерноморских степей…

Владимир, упираясь ладонями в колени, сидел подобно немой статуе, почему-то прогоняя в памяти сны и думая об уроке, который ему преподал древний старик, доживший до глубоких седин. Раскрываться полностью и даже наполовину перед хваткой дамочкой нельзя ни в коем случае. Хватит и трети, к тому же он тоже может прибегнуть к шантажу, только надо ли? Вяземская и так наказана достаточно, заполучив «проклятье ведьм». Не его собачье дело, где и как аристократка схлопотала тёмную печать, но давно надо было держаться с ней осторожно, а не постфактум прикидывать варианты, к тому же ему выпадает неплохой шанс «подоить» мадам на знания, а это тот багаж, который отличается высокой ликвидностью при любой экономической ситуации.