Ментальная кухня (СИ) - Злобин Максим - Страница 53

Я вернулся на катер, заперся в каюте и начал искать. Пролистав кучу объявлений, я выбрал то, что показалось мне самым адекватным и позвонил по номеру.

— Да-да? — ответил приятный женский голос. — Кто это?

— Здравствуйте, я по объявлению.

— Ох! — вскрикнула женщина. — Подождите.

В трубке раздались хрипы и суетливые шаги. Женщина явно куда-то бежала. Добежала, передала трубку и:

— Алло, — этот голос уже принадлежал мужчине. Грубый такой, глубинный бас. Воображение сразу же нарисовало мне мускулистого бородача с шрамом через глаз. — Интересуют продукты из аномалий?

— Интересуют, — согласился я. — Что есть в наличии?

— Жди.

Ту-у-у-у! — я аж ухо отдёрнул. И снова: Ту-у-у-у! Человек по ту сторону явно что-то делал с телефоном. Мог бы и на удержание, конечно, поставить, ну да ладно. Ту-у-у-у!

— Извини, — сказал мужчина. — Пробивал твой номерок. Безопасность, сам понимаешь.

— Понимаю. И всё же, чем порадуете?

— Сейчас радовать особо нечем, — заявил мужчина. — Не сезон. Есть только лопатка мраморного дикобраза. На коже, но без кости.

— Вес?

— Килограмм семь, может чуть больше.

Во-о-о-от! Вот это уже похоже на правду. Не знаю, каков аномальный дикобраз на вкус, но опыт не пропьёшь. Вымочим, обработаем, замаскируем запах дичи специями и маринадами. Если окажется подошвой — растушим или бахнем через сувид. Короче говоря, будем действовать по ситуации, но! С семью килограммами мяса уж точно не пропадём. Список возможных к приготовлению блюд с таким запасом уходит в бесконечность.

Страшно, правда, представить себе такого дикобраза, у которого одна лишь лопатка тянет на такой вес, ну так мне же с ним не сражаться, верно? Хорошо, наверное, быть охотником на монстров. Но не быть им ещё лучше.

И кстати.

— Охлаждёнка? — спросил я.

— Заморозка.

— В вакууме?

— Нет, конечно! — мужик аж заржал. — Голову включи! Как я тебе дикобраза в вакуум засуну? Он же колючий.

— И то верно.

Ну… вообще, разговор строится приятный. Деловой. Прочитать мысли своего собеседника по телефону я не могу, но пока что всё это мало походит на развод. Как знать? Может, это начало большой и светлой дружбы между шефом и поставщиком.

— Цена? — спросил я.

— Сто пятьдесят.

— За всё?

— Да.

Еле сдержался, чтобы не крякнуть от радости. К тому же, по неписанным законам мне надлежало чуть поторговаться. Срать я хотел на то, будут меня уважать за это или не будут, но даже мизерная скидка с такой суммы уже вкусна, как чёрный хлебушек с чесночным маслом. И вообще. Надо же мне как-то до банкета дожить! Сыто, блин, и пьяно!

В итоге я умудрился сторговать десять тысяч, и мы вроде как ударили по рукам. После разговора, с этого же номера мне пришло сообщение с геоточкой. Усть-Пердя на западе Москвы, какой-то частный сектор. И судя по совершенно хаотичному разграничению участков, вряд ли сектор можно было назвать «элитным». Но уж что есть, то есть. Именно туда завтра утром мне надо было привезти всю сумму целиком, — наличными.

Хочет Агафоныч того или не хочет, а он поедет со мной. Один менталист — это один менталист, а два менталиста — это два менталиста. Мудрость, с которой хер поспоришь.

— Ну как вы тут? — я вернулся к уже запаленному костру.

— Хорошо, — зевнула Стася Витальевна и потянулась в шезлонге. — Спокойно так.

— Да? — меланхолично спросил Санюшка. — Да-а-а-а.

Я пристроился рядом. Уже по привычке сел на пустую пивную кегу и подумал, что действительно хорошо. Действительно спокойно. Вот только разговор сегодня почему-то не шёл, и все перебрасывались односложными фразами.

Непорядок. Я начал думать, о чём бы таком поговорить. Вспомнил, что людям интересней всего они сами, и тут вдруг понял, что до сих пор практически ничего не знаю о Санюшке. Я даже фамилию его забыл. Как там? Аничкин?

— Саш, а ты откуда вообще? — как бы невзначай начал я.

И тут же нарвался на такой энтузиазм, что аж страшно стало. У Санюшки явно был дефицит внимания. Вот только не тот, — модный, — что нынче каждому второму избалованному звиздюку диагностируют, а самый что ни на есть настоящий. Саша был безумно рад, что кто-то им заинтересовался.

— Из Подмосковья, — с горящими глазами начал он. — Вроде бы. Во всяком случае, мой детский дом был в Люберцах.

— О, — вырвалось у меня. — Сорян, не знал.

— Да ладно, чего тут такого?

И Санюшка начал вдохновенно чесать про не очень сытое, но вполне себе счастливое детство. С грустинкой, конечно, но без описательства всяких ужасов. Саша хотел здорового внимания, а не чтобы его пожалели. Да и сам себя, вроде как, жалеть был не склонен.

— Потом на работу устроился в шаурмянную и попутно в кулинарный поступил.

— Пойду за пивом, — встал Агафоныч и двинулся к катеру. — Всем взять?

— Да! — ответил я за всех и продолжил пытать Санюшку: — Слушай, ну а девушка там? Жена? Дети?

— Как-то не сложилось пока, Вась. Работа, сам понимаешь. Да и почти все деньги на ипотеку отдаю, какая семья? Пять лет ещё осталось. Ну так ведь ещё не всё потеряно, верно⁈ Да⁈ Да!

— Понятно. А родителей искать не пробовал?

Тут Санюшка нахмурился.

— Это как?

— Ну не знаю. Можно ведь документы поднять или тесты какие-нибудь сделать…

— Погоди-погоди-погоди, — заржал Аничкин. — Ты же не думаешь, что я потерянный наследник короны⁈ Ты глянь на меня! Посмотри, какой я рыжий! Ну явно не в Романовых! Ах-ха-ха-ха!

Тут можно было бы поспорить. Не про Романовых, — да, действительно, у моего личного лепрекона не было ничего общего с Величеством, — но про мир аристократии в целом. Вдруг Санюшка брошенный бастард? Уж кому, как ни мне, знать о том, что такое случается сплошь и рядом.

Тема интересная, и я был бы не прочь развивать её дальше. А заодно узнать, что у Санюшки за блок такой интересный в голове стоит, но тут…

«Вась?» — Агафоныч опять явился в мои мысли без стука.

«Чего?»

«Тут такое дело», — стушевался бомж-барон: «А ты змею выпускал?»

«Нет.»

«Ну поздравляю тогда, чо? Лингам сбежал…»

Арендованный пляж Васи Каннеллони

Много нелицеприятных слов можно было сказать про Захара Гачина-Мучинского, но уж «лежачим камнем» его явно не назовёшь. Парень поклялся и клятву свою держал исправно. И потихонечку, шаг за шагом, уже подбирался к Василию Каннеллони. Или Каневскому? С именем пока что были непонятки.

Однако уже этим утром в кабинете Захара висела Васина фотография. Со дня города. Смазанная и, что называется, в динамике, но другой пока что не было.

Фотография эта была пришпилена на пробковую доску и от неё, будто паутина, тянулись ниточки. Ниточки соединяли Васю с фотографиями других людей и листочками бумаги с рукописным текстом.

Итак… мускулистый дальнобойщик — лишь вершина айсберга. Дальше — больше. Сошедший с ума владелец паба «ПодBEERёзовик». А может и не сошедший вовсе, а так, ненадолго помутневший рассудком? Тяга Сергея Рубеновича к берёзовой коре не была одержимостью и прекратилась сразу же после того, как врачи убедили его в нецелесообразности подобных методов лечения. Сегодня утром Захар созванивался с его лечащим врачом, и тот сказал, что не видит причин держать у себя Мазманяна и дальше. Дескать, здоров он. И повменяемей многих будет.

Однако все эти рассказы про СЭС. Галлюцинация от усталости? Или перекладывание ответственности на своих подчинённых? Или же всё-таки ментальное воздействие? Паб умудрился отработать без своего директора и даже занять первое место на конкурсе, так что нельзя назвать случившееся трагедией. Нигде не читался злой умысел, но-о-о-о…

Ладно. Дальше — мадам Сидельцева. Сперва ниточка была протянута к ней, как ко владелице «Грузинского Дворика», рядом с которым ночевал пресловутый дальнобой, но дальше появились новые зацепки.

А именно молодой человек по имени Гио Пацация. Биометрическая база полиции просто не могла не опознать столь роскошный нос. Гио был замечен Гачиным-Мучинским и на дне города в шатре «ПодBEERёзовика», и в подозрительно-раскачивающемся автомобиле мадам Сидельцевой, и на пляжной вечеринке после дня города.