Ментальная кухня (СИ) - Злобин Максим - Страница 43

Я по ту сторону… чего-то. Бытия? Не знаю, что за слово здесь будет уместно, но я по ту сторону. И вроде бы здесь всё так же. Вроде бы есть точно такие же ширина, длинна и высота, и пространство абсолютно точно трёхмерно. Вроде бы и свет работает, и время течёт, и звук разносится, но всё равно — здесь всё по-другому. И ведь не немножечко! Множечко, блин!

Я в Аду!

Кругом пар, и дым, и копоть, и сполохи огня, и душераздирающие крики. Но мне при всём при этом комфортно! Крылатые твари размером с автобус кружат под сводом пещеры, из-под земли брызжет лава, а я восседаю на троне из человеческих костей и черепов. Лениво гляжу, как ко мне приближается маленький краснокожий чёрт с вилами; семенит по ведущим к трону ступеням.

А ещё… Внезапно, в поле зрения попадают сиськи. Причём судя по ракурсу, это мои сиськи. И блин… хорошие такие! От души запушапленные лифом из кожи, наливные и красные, — цвета спелого азербайджанского помидора.

Запыхавшийся чёрт останавливается в нескольких метрах от меня, падает на колени, с размаху разбивает себе лоб о ступеньку, а потом поднимает голову, улыбается и говорит:

— Я вернулся с отчётом, госпожа Фурфурия…

Вжух!

— Фурфурия! — заорал я во всю глотку.

— Ямайка! — тут же отозвался Агафоныч, всё так же махая половником. — Тебе на «А»!

— Чо?

— А мы разве не в страны играем?

— Да нет же! Фурфурия! Это имя демона! Точнее, демонессы!

Бом! — очередной удар половника и Миша на мгновение пришёл в себя.

— Ты слышал⁈ — заорал я на него.

— Слышал, — кивнул бородатый.

Затем улыбнулся, закрыл глаза, и тут же плотная аура демонолога заполнила собою весь шатёр. Кудыбечь кастовал что-то на пределе своих возможностей и жёг ману, как сумасшедший. Стало страшно и жутко, но вместе с тем… спокойно. Почему? Да потому что теперь, кажется, Миша действительно понимает, что делает.

Вместе с Санюшкой и Агафонычем, мы обступили его и принялись ждать. Аура пульсировала волнами, Миша улыбался, а демонический сантоку вдруг начал немножечко светиться. Красным светом, неуверенным и жиденьким как клюквенный кисель. И тут:

— Всё, — Кудыбечь резко открыл глаза. — Приручил сучку.

И в тот же самый момент полы шатра распахнулись. Внутрь зашёл очень хмурый Гио.

— Не догнал, — тяжко вздохнул Пацация и повесил голову. — Простите, — а затем оглядел оставшуюся после схватки разруху, почесал в затылке и спросил: — А что тут произошло? Мы победили?

Глава 20

Меньше всего на свете мне хотелось бы жить на пороховой бочке. А демоница, заточённая в острейший японский нож, по уровню опасности к этой самой пороховой бочке приближалась. И потому первым же делом, не откладывая, у нас с Мишаней случился серьёзный разговор.

Прилюдный. Общий. Потому как не я один волновался за свою жизнь и здоровье, — уважаемая Фурфурия чуть не вскрыла не менее уважаемого Пацацию, и осадочек остался до сих пор. Так что абсолютно всем теперь хотелось разобраться: что, да как, да почему?

Кудыбечь от ответа не уходил, рассказывал охотно. Сперва, правда, прогнал восторженную речь о том, как ему повезло. Какой это невероятный шанс, и счастливый случай, и что о таком редком артефакте можно было только мечтать, и что теперь несмотря на второй уровень развития он наголову выше всех остальных демонологов. Мол, так и так, всю жизнь ждал подобного чуда и вот оно произошло. Ура-ура!

— Это всё прекрасно, — кивнул я. — Но что насчёт нашей безопасности?

— Так я же её приручил, — ответил Миша.

И глазами похлопал, мол, как же вы можете не понимать настолько элементарные вещи?

— Объясняй.

— Ну ладно…

Итак, что же получается? А получается, что наткнуться на нечто подобное — действительно большая удача. Старый алкаш Мин Сель Хоз по собственному скудоумию не стал разбираться с тем, что попало к нему в руки. Раз обжёгся, забил и тупо таскал сантоку с собой на всякий случай. Возможно, боялся, что при попытке продажи к нему возникнут вопросы, а он в Империи и без того на птичьих правах. И в итоге как полный идиот, из чувства мести Мин подкинул нам в шатёр бесценную реликвию, которую мог бы загнать за баснословные деньги. Добровольно подкинул! Никто его, блин, не просил!

— Дебил, — сошлись мы на едином мнении. — Тупица косоглазая.

Ну а теперь немножечко магической механики. Каюсь, книжку про демонологов я не читал и всё сказанное Мишаней слышал впервые.

Так вот. С его слов получалось, что поначалу жизнь демонологов трудна и неказиста. И первые так-эдак пятьдесят уровней развития, — которые даже при экспресс-каче могут растянуться аж до самой старости, — демонолог служит демонам, а не наоборот. Клянчит то бишь. Договаривается, умасливает, стелется в комплиментах и сыплет подарками.

— Под подарками подразумеваются жертвы, — пояснил Кудыбечь. — Петушку там глотку перерезать или козочке…

— Мы поняли.

— Ага.

Отсюда и вся эта ритуальная мишура. Все эти пентакли, черепа и оплавленные воском свечи нужны лишь для того, чтобы привлечь демона. Чтобы ему было комфортно, привычно, и вообще прикольно.

Как дома. И вот только тогда… тогда и ЕСЛИ демона удалось достаточно заинтересовать, рогатая нечисть соглашается покинуть Ад, чтобы явиться на зов демонолога и выполнить его просьбу. При этом, конечно же, ведёт себя очень дерзко. Не забывает постоянно напоминать кто тут главный. Обидеть может, обмануть, кинуть или вообще отказать в последний момент, а потом быстренько свалить восвояси. Потому как в нашем мире демона никто и ничто не держит — он сам себе хозяин.

И да! Своё имя такой вот свободный демон ни за что в жизни не назовёт.

— Другой момент, что демон демонологу не может навредить, — пояснил Мишаня. — На этом весь дар и строится. Именно поэтому вы пытались убить себя, а я пытался убить вас, — и хохотнул так задорно: — Гы-гы-гы!

Но едем дальше: в один прекрасный момент всё меняется. Одарённый развивается настолько, что сам, без спроса, берёт демонюку за рога и притаскивает его к себе на ковёр, в эту реальность. Причём имя демона он знает заранее, поскольку сам инициировал контакт.

Тут уж и роли меняются. Теперь в интересах демона побыстрее сделать то, что от него хотят, и вернуться к себе в Ад. Ну… если разрешат, конечно же.

— Сами понимаете, что при таких раскладах у нечисти резко пропадает желание пакостить призывателю, — объяснял Мишаня. — Ведь призыватель и заговниться может. Не отпустит домой и всё, тусуйся голодный на сквозняке, будь вечным мальчиком на побегушках…

Это, собственно говоря, и называется «приручением».

— Принудительное негативное воздействие на известного демона в условиях, при которых он не может вернуться на свой план, — как будто по бумажке прочитал Кудыбечь, а потом пояснил проще: — Я ему больно делаю.

Однако и тут были свои нюансы. Слишком сильная или слишком гордая демонюка могла даже в таких условиях продолжить сопротивляться, проявляя изобретательность и отравляя всё вокруг призывателя. Тогда начиналось соревнование — у кого яйца крепче окажутся.

Тут я поймал себя на интересной мысли. Внезапно, самой близкой к демонологии дисциплиной оказалась… дипломатия.

— Но есть и третий вариант, — улыбнулся Мишаня. — Мой вариант.

А именно — одержимые артефакты. Безумно сложная и дорогая в производстве штука. В чём суть? Внутри волшебного предмета создаётся персональный пробник Ада, где демон оказывается заперт. То есть он существует одновременно в двух реальностях. С одной стороны не страдает «на сквозняке», а с другой не может сопротивляться воле призывателя. И вот тут приручить его может любой маг с профильным даром, которому удастся выяснить имя гадины.

— Погоди, — обоснуй показался мне недостаточно полным. — Так она же может снова на нас напасть?

— Не может, — отрезал Кудыбечь. — Она уже получила по шапке, и больше не полезет. Другой момент, что я пока что низкоуровневый лох и не могу давить на неё достаточно долго. Хрен она что для меня сделает. Так что развиваться надо. Качаться.