Ментальная кухня (СИ) - Злобин Максим - Страница 4

Задумка, в целом, была хорошая. Хоть и сезонная, но мало ли людей в нашей необъятной, у которых сезон год кормит? Подвели грёбанные проверки. Не имея никаких подвязок абсолютно нигде, Вася вынужден был башлять взятки направо и налево. Пожарка, сэс, лицензионка и прочие неприятные ребята выстроились в очередь и будто чайки галдели: «Дай! Дай! Да!»

— Хех, — я аж улыбнулся.

Похожая ситуация! У меня ведь в самом начале так же было! Вот только Васе в его случае не хватило характера, чтобы перебороть всех этих сук. Довести свой катер и рабочий процесс до идеала, к которому невозможно будет придраться и утереть им нос. Потому что… ну честно, это только в фильмах подобные проверки — это злое зло. Коварные все из себя такие и падлючие, и тараканов с собой в кармане носят, чтобы подкинуть по случаю.

Не-а. Всё не так.

Это обычные люди, которые попали на должность. При этом должность может в любой момент закончиться, и потому они заняты скоростной рубкой бабла. Так что, если у них на участке вдруг появляется кто-то, кто соответствует всем требованиям, то они не будут тратить своё время чтобы ломать его через колено и наказывать из чувства обиды.

Ну вот нету у них никакой драматической мотивации к этому! Они, блин, заняты! Вместо того чтобы бодаться с тобой, таким принципиальным красавчиком, они лучше оббегут двух беспринципных «некрасавчиков» и состригут бабки с них.

Обратная сторона медали, кстати, тоже хороша. И полезна, блин, как квашеная капуста с семенами чиа! Короче! Когда ты приводишь своё заведение в порядок и изо дня в день строго следишь за этим порядком, ты автоматом переходишь на какой-то совершенно другой уровень дисциплины, и это идёт тебе только впрок.

Причём во всём; это не только работы касается. Увы, как и многим другим горе-рестораторам, Васе эти житейские мудрости были неведомы. Вася с порога разочаровался в жизни, плыл по течению, платил и постепенно влезал в долги. На данный момент такие, что даже продажа катера не выправит ситуацию. Очень надеялся на этот сезон, но что-то как-то приуныл в самом его начале. Ну и наконец…

Последнее воспоминание юного Каннеллони было таково: к нему на катер ворвались люди в масках. Не в карнавальных, ясен хрен, а в чёрных. Не поздоровались, не представились, а сразу же больно скрутили руки, чуть приспустили Васе штанишки и вогнали в задницу шприц.

Всё. А очнулся в этом теле уже я.

И… да, теперь всё встало на свои места. Это была инсценировка самоубийства. Конечно же, прежний Вася прекрасно знал Сашу Дадарину — главную звёздочку имперского кинематографа. Знал, облизывался и неприлично грезил о жаркой встрече всякий раз, когда она появлялась на экране.

Но не более! Не было у него причин самоубиваться по поводу того, что им не быть вместе. Это глупо. Другой вопрос, кому и зачем понадобилось устранять паренька? Из-за долгов? Не-не-не. Не те суммы. Даже для схемы «грохнуть в назидание другим» не подойдёт — прослывёшь отморозком, с которым лучше вообще никаких дел не иметь.

Что ж… несмотря на то, что сознание Каннеллони слилось с моим, вопросов у меня меньше не стало. Я теперь владелец этого тела, и если на него идёт охота, то меня это вроде как тоже касается. А значит будем разбираться. Но сперва нужно поправить дела, потому что игра в нищего детектива до добра не доведёт.

Спустя час я пришвартовал своё корыто и выдвинулся в сторону дома. В нынешнем своём состоянии эта точка фастфуда нежизнеспособна, и даже пытаться не стоит. Ни с магией, ни без. За вечер набросаю мысли и вернусь с чётким осознанием того, что нужно делать. С осознанием, а ещё с другими продуктами, потому что складывается впечатление, что свои сосиски Вася закупал не на рынке, а в типографии.

Ничего-ничего.

Всё будет хорошо, причём довольно скоро. Делов то — просто начать и кончить…

Некоторое время назад.

Особняк семейства графа Орлова

Старый граф умирал не спеша. Старого графа лягнула кобыла. Однако ко счастию его, причиной смерти стал не удар копытами безмозглой животины, — это было бы неблагородно, неаристократично и в какой-то степени даже потешно. Настоящей причиной смерти стали последствия этого удара.

Сломанные рёбра проткнули лёгкие в нескольких местах, и по этой части графа подлатали. Однако на фоне воспаления и просаженного иммунитета, болячки начали всплывать одна за одной. И тут не так, и здесь не здорово, и почка отваливается, и стонет трепетная печень.

Годы резко дали о себе знать. Виктор Степанович покинул этот мир на больничной койке. Угасал постепенно и вполне сознавал происходящее. Напоследок он даже успел написать несколько прощальных писем и изменить завещание.

Именно его и зачитывал сегодня душеприказчик графа, его хороший друг и по совместительству семейный юрист Орловых, Геннадий Витальевич Безобразов.

— Все в сборе, — констатировал факт Безобразов и вскрыл конверт. — Начинаем…

Семейство покойного графа расположилось на уютных кожаных креслах в кабинете покойного главы рода. Сын Сергей разглядывал хрустальную люстру и болтал ногой, закинутой на подлокотник, дочь Ольга уткнулась в телефон, и лишь жена Виктора Степановича пыталась изобразить хоть какое-то подобие скорби.

В отличии от детей, Марина Марковна Орлова пришла на оглашение завещания в чёрном. И даже лицо её по случаю было укрыто чёрным фатином, ниспадающим со шляпки. Так было трагичней.

Пускай душа пела и утренняя бутылка игристого била в голову, вдова Орлова держала себя в руках. Пару раз даже всхлипнула для проформы.

— Итак, — сказал Безобразов и прокашлялся. — «Дорогое моё семейство. Находясь в трезвом уме и твёрдой памяти, обращаюсь к вам своим последним письмом. Поначалу я хотел написать что-то возвышенное, трогательное и душещипательное, чтобы сбить вас с толку и произвести гораздо больший эффект, однако начну с главного. Вертел я вас всех…» — тут законник резко остановился.

Перечитал, снова кашлянул и поднял глаза на жену покойного. Наступила неловкая тишина.

— Верил? — переспросила вдова. — Он верил в нас всех?

— Боюсь, что нет, Марина Марковна, «вертел». Я сперва подумал, что ошибся, но-о-о-о… «Вертел». Определённо «вертел». Что ж, читаю дальше: «Так себе вы люди. Что ты, Марина, та ещё…»

Безобразов снова остановился. Поднял очки, зажмурился и крепко сжал переносицу.

— С вашего позволения, я буду пропускать обсценную лексику, — сказал он и продолжил. — «Что ты, Марина, та ещё… гхм… что дети твои. Избалованные, тепличные, ни на что неспособные идиоты, которым ко всему еще и чуждо всё человеческое. Жить с вами для меня было настоящим адом, и я рад, что моё заключение наконец-то подошло к концу».

— Я тоже рада, — сняв шляпку сказала Марина Марковна, уловив общий тон письма. — Старый козёл.

— «Писать про свою ненависть к вам я могу ещё долго», — продолжил законник, пропустив ремарку вдовы мимо ушей. — «Но пощажу психику моего единственного настоящего друга, Геннадия Витальевича, на долю которого выпадет зачитывать всё это вслух. Так же имею сказать следующее: в моей жизни было всего лишь одно светлое пятно. Любовь моя, душа моя, огонь моих чресл и услада глаз, обожаемая мною, несравненная Дельфина Джордановна»…

При упоминании безродной выскочки, Марина Марковна закатила глаза.

— «…все вы, уроды, не стоите и пряди её волос. И пускай моей Дельфины уже давным-давно нет в живых, я просто обязан искупить свою вину перед ней. Точнее, вину моего папеньки, который заставил меня жениться на тебе, Марина, и прикончил мою настоящую любовь, которая якобы была мне не ровней. Однако теперь все козыри у меня в руках…»

И снова пауза.

— Ой-ой, — сказал Безобразов от самого себя. — Неловко, — и продолжил: — «Вы, черти, не знали, но у Дельфины был сын. Мой сын. Моя плоть и кровь, настоящий наследник рода Орловых. И именно ему я оставляю всё своё движимое и недвижимое имущество, а также активы рода. На этом закругляюсь. Никогда вас не любил, ищите работу. Жопу в руки и прочь из моего дома. Граф Виктор Степанович Орлов, дата, подпись». Та-а-а-а-а-а-ак, — протянул законник и отложил письмо.