Хуррит 2 - Ивар Рави - Страница 8

«Руссо туристо – облико морале», – вспомнилась фраза из шедевра советского кинематографа. Послав красотке воздушный поцелуй, чёрные глаза расширились от удивления при моём странном для поступке, поспешил дальше. Приятный запах жареного мяса заставил сглотнуть слюну: мужчина с тюрбаном на голове, готовил на вертеле, постоянно переворачивая.

– Сколько? – спросил, указывая на тушку козлёнка, которому едва ли исполнилось полгода.

– Мина, – ответил мужчина, укрепляя меня в мысли, что перед нами эсор. Хетты, разменную монету предпочитали называть ше. Протянув ше, хотел сказать, что жаркое забираем с собой, когда повар потребовал ещё.

– Два ше? – этот неустойчивый и своеобразный курс местных денег меня нервировал.

– Два, – подтвердил продавец. Этаби, до этого молча наблюдавший мой торг, что-то сказал эсору на неизвестном языке. Тот побледнел и закрыл мою ладонь, на которой лежал второй ше:

– Для тебя всего один ше.

Косноязычность и вольное отношение к словам, родам, времени уже меня не удивляло. После фразы, сказанной собеседником, я мысленно переводил всё на русский язык, чтобы было понятнее.

Мужчина попросил немного подождать, объясняя, что еда ещё не готова. На мой взгляд, козлёнок был готов – покрытый румяной коркой, он источал такой запах, что мои внутренности играли одну из сонат Чайковского. Между Этаби и поваром завязался разговор, воспользовавшись этим, стайка ребятишек примерно девяти-десяти лет налетела на готовящегося коленка. Прежде чем мы успели среагировать, сорванцы успели оторвать ногу с лопаткой, уронив вертел на угли.

– Шари ман сувис, – повар успел огреть одного палкой по голове, мальчишка побежал дальше, петляя, как пьяный после перепоя.

– Этаби берём мясо и уходим, – извиняющийся повар вытащил свой вертел и ловко насадил козлёнка на палку. Медный вертел вернулся на своё место, мы же, распространяя аромат жареного мяса, направились к Мунталу в ночлежку.

Утром практически весь город был в курсе вчерашней бойни – большинство паломников из храма сдались, но наиболее фанатичные нашли свою смерть. Подсчётом никто не заморачивался, но убитых было очень много. После случившегося, задача по освобождению Ады становилась труднее – жрецы извлекут урок и усилят охрану богини. Даже существовала вероятность, что в праздник Достам Кам могут не осуществить выход Инанны к людям.

До самого праздника оставалось четыре дня, я снова навестил Инлала, чтобы убедиться в том, что шествие богини из Великого Храма в храм Тешуба- Тарку состоится. И снова эсор отказался взять ше, пообещав ответить в течении дня.

Оставив Этаби с лошадьми, он приторачивал к седлу стремена, вновь прошёлся по маршруту между храмами. Аду, скорее всего, повезут на колеснице-аркава, так они здесь назывались. Значит, путь будет пролегать по широким улицам с относительно ровной поверхностью. Дважды прошёл по предполагаемому маршруту, пока не нашёл нужное место для засады.

Засаду решил организовать в узком проулке – одна глиняная стена в этом месте грозила обрушиться в любую минуту. Если удастся вытащить Аду из рук стражи и юркнуть в проулок, хуррит мог обрушить стену, отрезая погоню. При таком раскладе у нас будет несколько минут, прежде по другому проулку возобновится погоня.

Этаби план понравился, особенно его часть, где он обрушивает стену, задерживая погоню. В ста метрах от проулка было удобное место для коновязи, где нас ждали бы лошади.

Нужен был ещё один человек, чтобы держать лошадей наготове. Если лошадей уведут пока мы заняты спасением Ады, окажемся в ловушке. Во всём городе только Инлал мог помочь с этим вопросом. Вечером он явился в сопровождении своих людей, уверяя, что планы жрецов не изменились – Аду планировали провезти на аркаве от Великого храма в храм Тешуба-Тарку.

– Почему ты помогаешь?

Эсор усмехнулся, оглянувшись по сторонам, зашептал, чтобы слышал только я.

– Хатты, получив свою богиню, начнут войну с хурре. Их больше, кроме того, мы эсоры, тоже временами воюем с хурре. Они исчезнут, – Инлал явно намекал на проигрыш хурритов.

– Что будет когда хатты полностью захватят все земли хурре?

– Они станут воевать с вами? – рискнул предположить.

– Да. Мы воюем с хурре, хотя мы дети одного отца. А с хаттами мы не дети одного отца и война с ними будет не такая как с хурре. Я помогаю, потому что думаю о своём народе, на много Лун вперёд, – эсор ушёл, оставив меня размышлять о его роли во всём происходящем.

Моё первоначальное мнение о нём как о меняле, ростовщике и просто жадном человеке оказалось неверным. По сути, Инлал возможно был самым первым резидентом в истории человечества. Его «лёжка» напоминала хорошо укреплённую точку – подойти можно было только с одной стороны, и на месте всегда находились молодые крепкие мужчины.

Уже через день ничего не напоминало о бойне у Великого Храма – кровь засыпали песком, трупов нигде не было видно. Но жрецы учли урок, уже при подходе к храму небольшими группами слонялись вооружённые воины, а сам вход сторожили порядка десяти стражников. Чтобы убедиться в том, что Ада всё ещё там, решительно направился к входу. Мне не дали даже подойти к ступеням, одна из слоняющихся групп воинов, взяла меня в клещи:

– Куда идёшь?

– Хочу поднести дары богу солнца Шивини, – показал маленькую фигурку идола, подаренную мне Мунталом. Хозяин ночлежки благоволил к хурритам: признав Этаби, принёс фигурку размером с мизинец.

– Ты хурре? – в голосе воина звучала угроза.

– Я Рус, – воины переглянулись и последовал ещё вопрос:

– Кеми?

– Нет, я Рус, пришёл оттуда, – махнул рукой на север.

– Не слышал о таких, храм откроют только после Достам Кам, а теперь уходи, – прикоснувшийся к груди наконечник копья говорил о серьёзном настрое воина. В храм я и не собирался, надо было убедиться, что охрана не снята.

План начал получать очертания – выскочив из проулка во время шествия, выстрелами из глока сниму ближайших странников. Звуки выстрелов и смерть воинов хеттов ожидаемо вызовет панику и хаос. Моя задача – схватить Аду и затащить в проулок. Если Саленко рядом, он сам последует за мной. Этаби рушит стену, мы бежим до конца проулка, где садимся на лошадей. У нас будет порядка десяти минут, чтобы успеть доскакать до ворот и вырваться на свободу, прежде чем тревога достигнет стражи у ворот.

Дальше мы не прорабатывали, просто условились скакать на восток в земли хурритов. Если не загонять лошадей, до первого хурритского городка можно было добраться за три-четыре дня. Так считал кузнец, но именно в этих краях он не был, мне нужно было более авторитетное мнение. За более точной информацией собирался к Инлалу – это шпион в стане врага мог знать куда более удачные маршруты.

Оставался ещё один момент, нужно было проскакать на лошади от проулка до ворот, понять, за сколько можем добраться и выбрать оптимальный маршрут. Решил проверить это утром, когда людей на улицах будет немного. В день праздника основная масса людей будет по маршруту между храмами, осложнений не должно возникнуть.

Эсора дома не оказалось: меня здесь уже знали и доверяли. Подросток сообщил, что Инлал на рынке, проклиная себя, что прошёл мимо рынка по дороге к дому старика, пошёл обратно. Инлал сидел на своём месте, игнорируя взгляды хеттов, проходящих мимо. Он очень удачно вжился в роль менялы-скряги: почти десять минут торговался с хорошо одетым хеттом, разменивая тому сикль. Не мешая их торгу, наблюдал, как замороченный хетт довольствовался восемнадцатью ше за свой сикль.

– Пусть солнце всегда согревает тебя, Инлал, – я уже начал постигать премудрости местного общения.

– Да не будет холода и в твоём сердце, – отозвался эсор, настороженно поглядывая по сторонам. Мимо проходили люди, недалеко находились люди Инлала, но спокойно наблюдали за беседой, узнав меня.

– Приходи ко мне до заката солнца, здесь стены имеют уши, – откинувшись на свой пенёк эсор вновь обратил внимание на проходящих, зазывая их менять деньги. До заката было ещё много времени – пошёл к западным воротам, через которые нам следовало бежать.