Эффект Грэхема - Кеннеди Эль - Страница 22

– Шутишь.

Он поворачивает телефон экраном ко мне, и действительно: в списке международных праздников значится Международный день поедания яблок.

– Я правда люблю яблоки, – беспечно и немного самодовольно заявляет он.

– Знаешь, вот такой Райдер мне, пожалуй, нравится. Понятия не имела, что ты такой чудак.

– Я не чудак, – бормочет он.

– Тогда почему мы отмечаем твою любовь к яблокам?

Он потрясает передо мной букетом.

– Возьми уже эти чертовы цветы.

Волей-неволей улыбаюсь и, решив избавить его от страданий, принимаю маргаритки.

– Вообще-то я люблю цветы, – радостно сообщаю я. – Не так сильно, как бабочек, но почти.

Райдер вздыхает.

– Что? – тут же огрызаюсь я.

– Ты любишь цветы и бабочек? А я только начал думать, что ты правда крутая.

– Ну а ты что любишь? – поддразниваю я.

– Не цветы. Не бабочек.

– Любопытно, что говорит это парень, который целое утро выбирал цветы, чтобы извиниться перед девчонкой.

– Не все утро. Буквально минутку. Стянул их у соседа с клумбы.

– О господи.

– И они не для того, чтобы извиниться, – ворчит он.

– Ага-а-а…

– Мне не за что извиняться. – Он изгибает одну бровь. – Я сказал правду.

Я сверлю его взглядом.

– Как бы ты себя чувствовал, если бы я набросилась на тебя после игры, а потом взяла и перечислила все, что тебе не удается?

– Все было совсем не так. Ты спросила, что я думаю.

– Необязательно было отвечать.

– Не задавай вопросы, если не хочешь получить ответ, – парирует Райдер.

– Знаешь, мне больше нравилось, когда ты вообще не говорил.

В ответ на это он улыбается. Искренне.

Черт. Я сама во всем виновата. Сама вызвала у него улыбку. И вот теперь я удостоилась чести лицезреть эту дурацкую улыбку, а она просто сногсшибательна. Помню, как Камила рассказывала, что на вечеринках он просто подпирает стену, а женщины к нему так и слетаются. Теперь я понимаю, почему у него от них нет отбоя.

– Слушай, если бы это и правда было извинение – ну, гипотетически, я бы, возможно, признал, что иногда говорю слишком прямо.

– Не может быть! – Я старательно разыгрываю изумление.

– Обычно никто не жалуется.

– Конечно, уверена, все от такого просто в восторге.

Он опасно щурится.

– Зря я это затеял.

– Нет-нет, продолжай, – подстегиваю я. – Мне очень льстит это гипотетическое извинение. Итак, предположим – гипотетически, – что ты проявил излишнюю прямоту, сказал человеку, что он играет в хоккей в «Брайаре» только благодаря родственным связям, а практически сровнял этого человека с землей… Прошу, продолжай.

Улыбка резко исчезает с его лица.

– Я не имел в виду ничего подобного. И ремарка насчет кумовства не вписывается ни в какие ворота.

Кажется, говорит он искренне. Может, он и придурок, но вряд ли жестокий придурок.

Впрочем, я его почти не знаю.

– Я не собирался ровнять тебя с землей. Я всегда честен в том, что касается хоккея. Я и сам постоянно оттачиваю навыки, прорабатываю слабые места. Думаю, я просто забыл, что не каждый хочет услышать такой совет. – Райдер несколько медлит, и выражение лица у него становится почти мучительным. – И прости, что намекнул, будто ты всего добилась только благодаря отцу. Я же смотрел матч. Ты играла феноменально.

Несмотря на волну тепла, прокатившуюся по телу от комплимента, чувствую отголоски сомнения.

– Ты все это говоришь, чтобы мне не было так плохо?

– Я ничего не говорю просто так.

И это, подозреваю, чистая правда.

– Что ж, спасибо. Пожалуй, я даже ценю это, – неохотно добавляю я. – Ты и сам очень хороший игрок.

– Я не говорил, что ты играла очень хорошо. Я сказал, что ты играла феноменально.

– А я говорю, что ты очень хороший игрок.

Райдер едва слышно усмехается и машет рукой в сторону букета у меня в руках.

– В любом случае ты получила мою оливковую ветвь. Шейн сказал, что маргаритки нравятся девушкам и их нельзя истолковать превратно.

– Превратно – это как? Будто ты пытаешься со мной сблизиться? Будто занимаешься подхалимством, чтобы я замолвила за тебя словечко перед отцом? Ты ведь поэтому вчера явился на игру, да?

– Да, – без обиняков отвечает он. – Но ты четко сформулировала свою позицию на этот счет, так что больше я просить не буду. Я не из таких. – Он пожимает плечами. – Ну ладно, не буду тебя задерживать.

Вижу, что он уже готов уйти, и выпаливаю:

– Мне нужен совет.

Взгляд у Райдера откровенно настороженный.

– Второй раз я на эту удочку не попадусь, Жизель.

– Нет, серьезно. Я вчера была в паршивом настроении, только потому на тебя и набросилась. Я ведь такая же, как ты: вечно совершенствую свою манеру игры. – Встречаю серьезный взгляд синих глаз. – Если бы ты мог дать мне совет, что бы сказал?

Явно сомневаясь, он снова принимается взлохмачивать волосы.

– Прошу тебя. Что надо делать за сеткой?

– Не нужно так стараться активно выбраться оттуда, – наконец отвечает он. – Если научишься владеть этим пространством и эффективно его использовать, перед тобой откроется множество возможностей, и забить гол будет легко.

– Большой риск, большой приз?

Он кивает.

– Оказавшись за воротами, уходи в наступление, и ты вынудишь и вратаря, и защитника команды соперника сосредоточиться на этом участке. А когда все их внимание переключится на этот клочок льда, они перестанут следить, что творится перед воротами.

Я пытаюсь не обращать внимание на внезапно появившееся раздражение.

– Но там, за сеткой, я вечно теряю контроль за шайбой. Там так мало места!

– Как я уже сказал, научись владеть им. Иногда, если повезет, сможешь отвлечь сразу обоих защитников. Если у них еще и с коммуникацией дерьмово, то оба попытаются перекрыть тебе путь, и тогда у кого-нибудь из твоих сокомандниц, может, даже у нескольких, возникнет идеальная возможность для того, чтобы забить гол. – Он пожимает плечами. – А дальше что хочешь, то и делай.

С этими словами Райдер уходит, оставив меня стоять с букетом перед общежитием.

Я смотрю на маргаритки, провожу большим пальцем по шелковистому белому лепестку. Они невероятно красивые. И мне все равно, украл он их или нет. Потом перевожу взгляд на удаляющуюся спину Райдера, оцениваю мускулистые руки, уверенный шаг…

– Райдер! – вырывается у меня.

Он поворачивается.

– Что?

У меня появляется идея, и я обдумываю ее так и этак, пока иду ему навстречу.

Он, засунув руки в карманы, ждет, когда я подойду.

– У меня есть предложение, – объявляю я.

В глазах у него мелькает огонек веселья.

– И что за предложение?

– Ну, скорее, наверное, услуга за услугу. Ты поможешь мне, а я помогу тебе.

Лукавство тут же перерастает в заинтересованность.

– Насчет хоккейного лагеря моего папы… Он очень придирчиво выбирает помощника тренера. И, врать не буду, он о тебе не самого высокого мнения. Не знаю, давно ты произвел такое впечатление или нет. Зато знаю, что он уже несколько лет за тобой наблюдает. Он следит за всеми хорошими игроками в студенческом хоккее.

Райдер мрачнеет.

– Хочешь сказать, он точно не возьмет меня помощником.

– Этого я не говорила. Но он упоминал, что у тебя скверное поведение. Так что да, думаю, я могла бы замолвить за тебя словечко. Насчет твоих лидерских качеств или чего-то еще. Мы с ним постоянно болтаем по телефону, а в следующие выходные я поеду домой навестить родных. Если хочешь, каждый раз буду тебя нахваливать. Хотя нет, не каждый, а то отец что-нибудь заподозрит. Но я скажу ему, что мы дружим, и сделаю так, чтобы твою кандидатуру он обязательно рассмотрел. – Пожимаю плечами. – Мое мнение многое для него значит.

Райдер выжидающе смотрит на меня:

– Что ты хочешь взамен?

– Помоги мне справиться с проблемами за сеткой. Может, несколько раз потренируемся вместе. Один на один, – ухмыляюсь я. – Знаешь, я ведь, наверное, даже кое-чему смогу тебя научить.