Ужасно-прекрасные лица (ЛП) - Чень Линда - Страница 18

Вместе мы поднимаем руки и начинаем петь.

Я двигаюсь без усилий, мышцы больше не горят. Я чувствую лёгкость облака, когда прыгаю, и огромную силу, когда приземляюсь. Я выучила эти движения и текст песни только вчера, но тело запоминает слова и танцевальные движения так, словно я повторяла их несколько лет.

В зеркале мы с Юджинией отражаем и дополняем ракурсы и ритм друг друга, наши голоса сливаются, и я узнаю всё, что горит в её острых кошачьих глазах — огонь, драйв, интенсивное, отчаянное, неустанное стремление к нашей общей мечте. Резкие слова, которыми мы плевались друг в друга, на мгновение забываются, и мы двигаемся как единое целое. Язык больше не нужен. Мысли растворяются в физическом инстинкте. Мы вчетвером объединяемся в единое целое, расширяясь и сжимаясь в такт, выгибаясь назад, а затем устремляясь вперёд.

Снова и снова.

Не знаю, сколько раз мы повторяем номер — кажется, двадцать, — а потом мы возвращаемся в главный танцевальный зал, выступаем перед всеми под пристальным взглядом Юны.

Мелодия песни в последний раз поднимается ввысь и заканчивается.

Мы повисли в тишине, как подвешенные марионетки, наше дыхание громко вырывается в пустом пространстве, где музыка когда-то убаюкивала нас.

Я поднимаю глаза, но не слышу ни одобрительных возгласов, ни аплодисментов. Просто комната, полная расчётливых, оценивающих глаз. Юна не улыбается и не хмурится, ничем не показывая, была ли она довольна или разочарована тем, что увидела. Она просто ждёт, пока мы выйдем из финальной позы и выстроимся в ряд, чтобы получить от неё оценку.

— Сначала Юджиния, — начинает Юна без предисловий.

Юджиния вытягивается по стойке смирно и выходит вперёд из строя.

— Ты вся будто деревянная.

Своим отзывом Юна режет без ножа.

— Твои движения слишком размеренны. Ты настолько сосредоточена на технике, что теряешь плавность. Дело не в том, чтобы правильно выполнить все движения, а в том, чтобы создать диалог, связь со зрителем. Тебе нужно заставить его что-то почувствовать, а я не испытываю никаких эмоций, наблюдая за твоим выступлением. Я уже говорила тебе об этом вчера, но ты всё пропустила мимо ушей. Если вчера ты была на первом месте, не означает, что ты там и останешься. Тебе нужно лучше стараться.

— Спасибо, — кивает Юджиния, опустив глаза. — Я так и сделаю.

— Теперь Санди, — Юна смотрит на меня.

Я встаю на разделочную доску и готовлюсь к потрошению.

— Тебе ещё нужно поработать над формой, но по сравнению со вчерашним это был большой прогресс. У тебя сильный голос. Поражаюсь, как ты вытягиваешь высокие ноты во время интенсивных танцевальных движений. У тебя чувствуется энергия и индивидуальность, и я хочу видеть этого больше. Ты привлекла моё внимание и держала его до конца. Молодец.

Краем глаза я замечаю розовое пятно, и, слегка повернувшись, вижу в толпе ликующее лицо Фэй, она слегка хлопает в ладоши в знак приглушённых аплодисментов, и я улыбаюсь, облегчение поднимает мне настроение.

Юна заканчивает критический разбор и отпускает нас:

— Следующая группа.

Мы уходим в центре сцены, и Ханна наклоняется ко мне, шепча:

— Молодец, ты была просто великолепна!

— Да, это было потрясающе, — добавляет Алексис слева.

— Спасибо, девочки, мы всё делали вместе, — говорю я им, гудя от похвалы и волнующей возможности завести новую дружбу. — Мы были настоящей командой.

Говоря "мы", я бросаю косой взгляд направо, в сторону Юджинии. Та решительно смотрит вперёд.

Когда я сажусь со своей группой, Кэндис встаёт со своей командой. Я наблюдаю за ней, нервы трепещут от предвкушения. Несмотря на то, что она, кажется, провела черту на песке, я по-прежнему ловлю себя на том, что жду её выступления с нетерпением заядлой фанатки, а угрозы, которые она бросала вчера, всё равно что забыты.

Кэндис стоит впереди и в центре, в главной позе, остальные девушки по бокам от неё. Она поднимает руку, как гибкую дирижёрскую палочку, и начинается пульсирующий ритм. Музыка та же, но интерпретация хореографии их группы совершенно уникальна, и я вижу стилистическое руководство Кэнди во всём.

Наблюдать за её выступлением снова, лично, а не на экране... это чистая радость.

Работа ног настолько тонкая, что кажется, будто она скользит по воде, а в следующую секунду её движения наполняются взрывной силой. Её голос легко переходит от самого низкого мурлыкающего диапазона к самому верхнему, ангельскому регистру. Другие девушки из её группы годны лишь для того, чтобы выступать у неё на подтанцовках. Им даже близко к ней не подойти.

Сейчас и всегда Кэндис Цай нет равных.

Остальным из нас остаётся только надеяться на привилегию стоять в её пыли, когда она проносится мимо нас.

Как только песня достигает кульминации, девушка слева от Кэнди внезапно сбивается с шага. Хореография разваливается, как сбитые костяшки домино. Кэнди продолжает исполнять номер, по-видимому, уверенная, что девушка сможет нагнать, пока та не начинает кричать.

Но девушка падает на колени на сцене, плача, как будто ей страшно и больно. Она поднимает руки и яростно царапает себе лицо и шею, глубоко впиваясь ногтями.

Ропот проносится по комнате: потрясённые вздохи, панические крики. Юна останавливает музыку и подбегает. У девушки начинает идти кровь.

— О боже мой, Блейк!

— Блейк, с тобой всё в порядке?

— Что происходит, она здорова?!

Я замираю. Я могу лишь стоять и смотреть, как эта ужасная, знакомая сцена разыгрывается передо мной.

Все в ужасе уставились на пострадавшую девушку — Блейк, другого лидера по баллам вчерашнего рейтинга. Сквозь суматоху я вижу, как Кэнди тянется к Блейк, берет её за плечи, обнимает и что-то говорит ей тихим голосом. Я не слышу, что она говорит, но, похоже, она пытается успокоить её. Затем появляется Юна, они вдвоём обступают Блейк и проводят её к двери.

— Пожалуйста, потренируйтесь сами, — только и говорит Юна, прежде чем они с Кэндис выводят плачущую девушку в коридор, оставляя нас в растрёпанных чувствах.

Выступления остальных групп отменяются, но дневные занятия продолжаются как ни в чём не бывало.

Мы стараемся изо всех сил продолжать тренировки, но затравленный взгляд теперь у всех. Сама того не замечая, я прикусываю ноготь большого пальца так глубоко, что идёт кровь.

В конце дня мы снова собираемся в главном зале, чтобы послушать объявления госпожи Тао.

— Знаю, что все вы волнуетесь, но мы позаботились о Блейк — ей оказали срочную медицинскую помощь. Мы сообщим вам о её состоянии, как только сможем, — заверяет нас мисс Тао. — Я рада видеть, что все по-прежнему спокойны и собраны. Лучшие по баллам сегодняшнего дня — Ребекка Хванг и Санди Ли.

Я моргаю, когда начинаются хлопки, совершенно ошеломлённая тем, что она называет моё имя. На меня смотрит весь зал. Я практически слышу тонко завуалированные мысли в фальшивых улыбках и вялых аплодисментах.

Почему она?

Разве она не была кандидаткой на вылет?

Она этого не заслуживает.

Ещё более неожиданным является список выбывших, которых объявляют сразу после этого.

— Самые низкие баллы у Юджинии Синь, Тессы Мэн и Карли Юн. Мне жаль, Тесса и Карли, но сегодня ваш последний день с нами, — объявляет мисс Тао.

Я должна была наслаждаться сладкой победой. Я к этому и стремилась. Моя первая победа за долгое-долгое время, а один из моих врагов повержен.

Но все мысли возвращаются к Блейк. О том, что она царапала себя так же, как кошмарный призрак Мины, которого я видела в своей комнате.

Как Кэнди стояла рядом с ней, когда это случилось.

Это не может быть совпадением.

— Поздравляю! — Фэй выскакивает из толпы и обнимает меня за плечи. — Я знала, что сегодня ты получишь высший балл. Ваша группа выступала просто потрясающе! — затем она наклоняется и подмигивает. — Кроме Юджинии. Так ей и надо.

Мы выступали потрясающе. Но после того, что случилось с Блейк, я не могу заставить себя радоваться.