Ужасно-прекрасные лица (ЛП) - Чень Линда - Страница 11

Какое-то время она ничего не говорит, и я тоже. Мы тихо сидим под флуоресцентным гулом огней парковки, наблюдая за проносящимися мимо машинами.

— Я не хотела срываться на тебе, — наконец говорит Кэндис. — Прости.

Она действительно выглядит виноватой, но я всё равно чувствую себя растоптанным мусором.

— Если не хотите, чтобы я снималась с вами в шоу, можете просто сказать режиссёру.

Она резко поворачивает ко мне голову:

— Нет, мне этого не надо.

— Ты суперзвезда. Если скажешь что-то вроде "не знаю, что нам делать", меня без проблем заменят.

— Никаких замен не будет.

— Хотя, может, ты и права, — я снова опускаю голову на колени. — Может быть, я просто не подхожу для этого шоу.

— Неправда, — твёрдо заявляет она. — Из всех, кто проходил прослушивание, выбрали тебя. Я хочу помочь тебе преодолеть это препятствие. Скажи мне, как мне тебе помочь.

— Я не знаю, — я в отчаянии мотаю головой. — Я не знаю, почему я продолжаю ошибаться.

— Хочешь поговорить об этом?

Не хочу.

Но в конце концов я рассказываю ей всё.

О сокрушительном давлении со стороны матери, о том, как та непоколебимо верит, что я стану новой звездой, а бабушка и дедушка активно надеются, что я потерплю неудачу и сгорю. Я рассказываю ей о своей тайной надежде, что отец каким-то образом увидит меня в этом безумно успешном телешоу, и сожалею, что его нет в моей жизни, что он никогда не пытался связаться со мной, ни разу.

— Наверное, я просто очень боюсь, что подведу маму, — признаюсь я.

— Понимаю, — говорит Кэндис. — Моя семья тоже многого от меня ожидает. А я лишь хочу, чтобы они гордились мной.

В её глазах тихая печаль, и у меня грудь сжимается. Она первый раз упоминает что-либо о себе.

И я понимаю, что когда мы с Миной радостно болтали о наших любимых К-поп айдолах, дорамах и сёдзё манге, Кэндис всегда стояла в сторонке, редко участвуя в разговоре. Сейчас я чувствую себя ужасно из-за того, что не приложила больше усилий, чтобы привлечь её. Я была так напугана ею, что попала в ловушку, предположив, что её розовая онлайн-персона была точным отражением того, кто она есть на самом деле.

— Как ты справляешься с таким давлением? — спрашиваю я.

— Плачу в туалетах, — отвечает она с невозмутимым лицом.

Из меня вырывается взрыв удивлённого смеха:

— Значит, ты всё помнишь, просто тебе было слишком стыдно признаться в этом! Ты хитрая, Кэндис Цай; я тебя раскусила.

Она пожимает плечами, словно отвергая моё обвинение, но уголки её губ изгибаются в сдерживаемой улыбке.

Я тыкаю пальцем ей в плечо:

— Знаешь, я писала тебе, но ты так и не ответила.

— Вообще-то я не читаю сообщений, — объясняет она. — Что там было написано?

Я открываю рот, затем закрываю его.

— Ничего особенного, — мимо нас проносится ещё одна машина, и я смотрю вниз, отворачиваясь от яркого света фар. — Надеюсь, водилу оштрафуют.

— Так и будет, — говорит Кэндис с той непринуждённой уверенностью, которую я надеюсь когда-нибудь обрести. — Давай, — она встаёт. — Я буду тренировать тебя все выходные, если понадобится. В понедельник нам на съёмки, — она протягивает мне ладонь. — Будем вместе?

Я хватаю её за руку, и Кэндис поднимает меня с тротуара, вытаскивая из тёмной спирали беспокойства и неуверенности в себе.

— Вместе, — улыбаюсь я.

Глава 7. Наши дни

К концу утренней танцевальной тренировки я едва могу двигаться.

У меня колющая боль в боку и тугие узлы в икрах. Даже коленные чашечки болят от всех падений на пол. Ещё одна мышечная судорога — и я рухну к ногам мисс Тао и признаю, что совершила ужасную ошибку, подписавшись на это шоу, если вспомнить, что самой большой нагрузкой, которую я делала за последние 2 года, были пробежки трусцой в течение месяца.

Я чуть не плачу от облегчения, когда Юна отпускает нас на обед.

В очереди в столовой я знакомлюсь с несколькими девушками. Они вежливо поддерживают мою светскую беседу, делясь своим опытом. Большинство присутствующих — американки корейского происхождения, но есть и такие, как я, другие. Вот Вэй Йен, китайская модель-подросток, которая только что вернулась с показа мод в Шанхае. Джулианна, американка филиппинского происхождения, которая 2 года подряд становилась мисс Подростковая Азия США. Аниса, которая, по-видимому, прошла путь до четвёрки лучших на популярном индонезийском певческом конкурсе.

Получив свою еду, все расходятся по разным столикам. Никто не приглашает меня сесть с ними.

Я пробираюсь через столовую, осторожно держа поднос больными руками. Я прохожу мимо столика девушек, увлечённо общающихся по-корейски. Их голоса замолкают, едва я прохожу мимо, взгляды с подведёнными глазами устремляются на меня, и пальцы сжимают поднос. Они смотрят на меня так же, как те девочки-подростки в продуктовом магазине.

Как будто не могут поверить, что у меня хватает смелости показываться на людях. Как будто я не заслуживаю быть здесь. Как будто я посмешище.

Я сомневаюсь, что кто-то так же смотрит на Кэнди.

Полсекунды пристального разглядывания, и девушки снова поворачиваются друг к другу, с нетерпением возвращаясь к своему обсуждению. Кто-то смеётся, насмешливое хихиканье преследует меня, когда я спешу к столику в дальнем углу.

Я сажусь в одиночестве ковырять обёртку от курицы-гриль и интуитивно лезу в карман за телефоном... разумеется, ничего не нахожу, потому что передала его мисс Тао несколько часов назад. Не прошло и дня, а я уже испытываю первые тревожные признаки ломки, пальцы чешутся поскроллить, разум лихорадочно ищет, чем бы отвлечься. Я не знаю, как смогу продержаться наедине со своими мыслями ещё 4 недели.

Я ем молча, время от времени поднимая глаза. Кэнди так и не появляется.

Дневные занятия проходят легче. Тренер по вокалу впечатлён моим диапазоном, а преподаватель актёрского мастерства одобрительно кивает после того, как я исполняю заданный монолог.

— Тебе хорошо удалось передать всю эмоциональную боль в этой сцене, — говорит она мне. Единственная боль, которую мне не надо изображать, так это боль в бёдрах.

В конце дня нас загоняют обратно в главный танцевальный зал, выстраивая в очередь перед ожидающей мисс Тао.

— Вы все отлично постарались в первый день, — хвалит она. — Результаты подсчитаны, и я хотела бы, чтобы все поаплодировали лучшим участницам: Кэндис Цай, Юджинии Синь и Блейк Чжон. Поздравляю и желаю хорошей работы.

Мисс Тао складывает ладони, чтобы захлопать, и все быстро следуют её примеру.

— Фэй Куок, Санди Ли, Эмма Шин и Изабель Хонг... — её лицо становится серьёзным, и я понимаю, что сейчас она не скажет ничего хорошего. — Ваши оценки были самыми низкими. И, к сожалению, Эмма и Изабель, вы двое не сможете продолжить обучение. Мы связались с вашими родителями, и вы можете забрать свои вещи на стойке регистрации.

Новость падает, как тяжёлый камень в пруд. Вздохи и удивлённые выражения лиц расходятся широкими кругами. Это заявление стало шоком для всех нас. Мисс Тао не упоминала, что кого-то отчислят уже в первый день.

Кэндис возглавляет список, а я его замыкаю. Я бы посмеялась над иронией происходящего, если бы не испытывала такого облегчения от того, что я не в числе тех двоих, кого отправляют собирать вещи.

Две девушки пытаются держаться вместе, но я вижу, что они потрясены и, вероятно, вот-вот расплачутся. Обе любезно благодарят мисс Тао за предоставленную возможность и поворачиваются, чтобы с позором выйти из репетиционного зала. Двери студии за ними захлопываются.

— Отчисления будут проводиться периодически. Я искренне надеюсь, что большинство из вас доживёт до последней недели, — говорит мисс Тао. — Те из вас, чьи результаты не были идеальными… — она поворачивает голову, и я клянусь, что её взгляд останавливается прямо на мне, — …надеюсь увидеть улучшение на завтрашних занятиях.