СССР-2012 Здравствуй, юность в сапогах! (СИ) - Широков Алексей - Страница 13

— Сикорскую стоит в известность поставить. — подсказал Николай Фёдорович. — Она тоже через свои связи может поспособствовать, у Семёна с ней хорошие отношения.

— Да и без Матушки Зимы справимся! — отмахнулся Калинин, но тут же поправился. — То есть в известность её поставим обязательно, но лишь по факту. А там пусть сама решает. Эх, Семён, задал задачу! Но этого паскуду военкома я всё же на северах сгною. Моего внука в стройбат! А ведь он им говорил, не поверили! Ну ничего, полярная ночь долгая, будет время обо всём подумать. А то ишь, ты, генерала ему подавай! Вот и будет белыми медведями командовать, раз людьми не может. И пусть попробует их не призвать, так до конца жизни и будет за полярным кругом куковать, уж я это могу гарантировать. Стройбат, надо же!

Глава 7

Глава 7

Я мерно бухал берцами по подмёрзшей спортивной дорожке части, стараясь не выбиваться из общего темпа. С утяжелителями на руках и ногах это было не так уж и просто, но поскольку бег для меня был штукой привычной, пока всё получалось, в отличии от новичков, давно уже забивших на подобные тренировки. Хотел бы сказать молодых, но нет, самым юным тут был я, а большинству призывников уже стукнуло двадцать один. Самому старшему вообще двадцать восемь уже намотало, он недавно закончил аспирантуру, и теперь свежеиспечённый кандидат наук в ранге Кандидата вместе со всеми бежал утренний кросс, поскольку энергеты были военнообязанными без исключения, а призывной возраст для рангов выше Разрядника был поднят до тридцати пяти лет. Вот такая загогулина. И главное, я вполне мог откосить, бронь от завода это позволяла, но по идиотскому стечению обстоятельств перехитрил сам себя, поверив в некую операцию прикрытия, или чего я там себе накрутил. Вот же кретин!!!

Дед прилетел утром, заняв кабинет командира части. Спорить с генералом-полковником, пусть и не его непосредственным командиром тот просто не решился, срочно вызвал меня и ретировался, оставив помещение победителю. Я в этом время как раз смотрел странное для гражданского действо по названию утренняя уборка казармы. Подъём, зарядка по форме одежды номер два, затем, наконец, можно было умыться и оправиться. Тот ещё аттракцион, когда желающих больше шести десятков, а посадочных мест в сральнике всего четыре. А за попытку справить нужду в раковину простой как валенок «Бомба» получил знатного леща.

И я даже одобрил это действие, хотя вчера ночью у нас с «дедами» состоялась воспитательная беседа на тему беспредела в отдельно взятой роте. Пришлось на примерах объяснять, что воспитывать молодёжь это одно, а обирать их и гнобить это совсем другое. Например, бить табуретом и резать ножом кого-то категорически недопустимо. И за это может очень больно прилететь от злого Мастера. Пытавшегося скалиться в мою сторону кавказца я снова приласкал Шоком, пообещав засунуть ему нож так глубоко, что не каждый хирург возьмётся вытащить. А в подтверждение смял клинок в кулаке, сделав из него небольшой шарик. Уж не знаю, проникся он или нет, но притих.

Не знаю, может стоило позволить ему ткнуть меня своей зубочисткой, всё равно толку от этого не было бы. На ранге Мастера физическое тело уже настолько напитывается энергией, что ножом его не проймёшь. Ну без дополнительного усиления точно. Хотя обжабится. Будут ещё меня всякие мужики тыкать. Не по-нашему это, не по-советски. Я лучше ему в морду дам. Надёжней будет.

Остальные вроде бы мне вняли, по крайней мере ночь прошла спокойно, а вот утром после зарядки и оправления началось то самое представление, поразившее меня своей буквально балетной хореографией. Да и как тут не поразиться, когда вернувшаяся в казарму толпа вдруг без команды хватает кровати и дружно утрамбовывает их в один угол казармы. При это двое бойцов сматывают ковровую дорожку со «взлётки» и волокут её на улицу, выбить пыль. В это же время человек пять начинает с огромной скоростью мыть и подметать освободившееся пространство. Как только оно начинает сверкать чистотой, та же толпа хватает кровати и волокёт их в вычищенный угол, а уборщики принимаются за место, где те стояли до этого.

На словах, кажется, просто, но на деле реально выглядит как балет. Не без косяков, несколько раз несущие кровати бойцы сталкивались, кто-то даже уронил что-то тяжёлое себе на ногу, и дальше хромал, сдавлено матерясь, но в целом это были небольшие промахи, в остальном всё прошло быстро и без задержек. Даже мастикой полы натёрли бойцы стремительно и умело, словно всю жизнь только этим и занимались.

Единственное что меня огорчило, так это попытка всё того же кавказца по фамилии Званба, подогнать работающих солдат ремнём. Всё же, похоже, ничего он не понял, а может решил, что, если не трогать меня, над остальными можно продолжать глумиться. Это он зря. Да, я понимал, что бороться с дедовщиной всё равно что, извиняюсь, мочиться против ветра. Пока командование позволяет, неуставные отношения будут принимать весьма уродливые образы. Но это не означало, что я собирался проходить мимо чего-то подобного. И дело не в ранге, просто всегда надо оставаться человеком, а я в прошлой жизни на малолетке насмотрелся, что с людьми делает безнаказанность.

— Не шали! — перехватив ремень я буквально двумя пальцами порвал его на несколько частей, вернув хозяину. — На, носи на здоровье.

— Э, ты что творишь!!! — жизнь ничему не учила дерзкого горца, и он тут же попытался меня ударить. И даже ударил, чего нет, я даже сам слегка качнул головой в сторону кулака, и дерзкий боец завыл, схватившись на повреждённую кисть. — С-су…

— Не ругайся, — Я приложил его Шоком и кивнул остальным «дедам», участия в уборке не принимавшим. — Его бы в больничку. Может быть перелом.

— Слышь, молодой, ты бы не наглел. — Разрядник, приложивший меня табуретом, щеголял свежими бланшами, всё-таки простить подлый удар просто так я не мог, но при этом сохранял боевой задор. — Чего беспределишь?

— Не вам, мудакам, о беспределе говорить. — я ласково улыбнулся «дембелю», от чего его немного перекосило. — За вчерашнее по-хорошему стоило вам конечности переломать, но я пожалел. Теперь думаю, что зря. Такие как вы хорошего отношения не понимаете.

Именно в этот момент и прибежал взмыленный старлей, который получил за то, что вовремя не доложил, хотя я точно знаю, что после нашего разговора он унёсся в штаб, но кто бы там разбирался. Младший по званию виноват всегда, вот командиру роты и влетело. А тот уже, будучи на взводе, выдал живительных звездюлей всем и каждому, и за сегодня и за вчера, причём якобы неприкосновенным «дембелям» досталось больше всех. И табурет припомнил, и прочие залёты, чуть ли не со дня призыва. Короче роту ждали весёлые времена, но меня это мало волновало, поскольку я собирался покончить с этой нелепой службой. Только вот внутренний голос, скотина такая, нашёптывал, что зря я расслабился и просто не будет.

— Тащ полковник, рядовой Калинин по вашему приказанию доставлен! — голос у старлея оказался зычным, да и всем видом он изображал идеального служаку.

— Свободен! — отпустил его полковник и сам поднялся из-за стола. — Что ж, не буду мешать.

— Ну здравствуй дед, — я подождал, пока за командиром части закроется дверь и расслабился, хотя и до этого особо не тянулся. — Скажи, а у вас всегда такой бардак? И ты ещё спрашиваешь, почему я не хочу служить.

— Ты ещё бардака не видел, — поморщился генерал, устроившийся в хозяйском кресле. — Да садись ты, не маячь над душой. Вот скажи, почему ты не можешь ничего сделать по-человечески?

— Ты с больной головы на здоровую не переваливай! — меня возмутил такой наезд, и я со скрежетом отодвинул стул, плюхнувшись на него, и опёрся локтями на стол. — У меня и в мыслях не было, что это что-то иное, а не операция прикрытия!

— От кого⁈ — криво усмехнулся старик. — Кому ты нужен!

— Американцам, французам, да половине мира! — я усмехнулся в ответ. — Будто сам не знаешь! Даже продажа технологии не снимает с моей спины мишень! Да и смерти Менгеле мне не простят, уж слишком громко щёлкнули янки по носу. Я двадцать четыре на семь на чеку, жду атаки и тут появляется какой-то хрен в майорских погонах, с предъявой, что мол, я уклонист. Вот что я должен был подумать? Что это операция либо наша, либо врагов!