Мерцание (СИ) - "Мастер_Угвей" - Страница 8

Он замолчал, давая мне осмыслить услышанное, а затем продолжил, слегка отведя голову в сторону и смотря в пустоту. Его взгляд словно проникал сквозь стены лаборатории, а голос отражался от стен небольшой пещеры:

— Сохраняя честь и следуя морали, невозможно достичь истинных высот. Настоящий успех — это тот, что увековечивает имена исследователей, даже ценой некоторых жертв, которые в будущем приведут к спасению других. Риск — это цена, которую мы платим за величие, и хотя дорога к этому открытию будет долгая и извилистая, но мы уже сделали первые шаги.

С этими словами старый учёный, до этого склонившийся над своим рабочим столом, выпрямился и повернулся ко мне. На поверхности стола стояла небольшая стальная коробка, на первый взгляд ничем не примечательная, однако очень хорошо знакомая мне. Её строгие линии и матовая поверхность не вызывали доверия, но в центре виднелось углубление — окуляр, через который можно было наблюдать образцы сияющего пурпурного экстра, что мы так долго добывали.

Примитивный микроскоп, стоящий передо мной, казался невероятной редкостью, сокровищем, которое даже в Верхнем городе стоило бы целое состояние не говоря уже про Заун и общее его состояние. Я не мог представить, каким образом Синджед смог доставить его сюда, однако сам факт его наличия говорил о невероятных усилиях и упорстве старого алхимика.

— Это только начало, — произнёс он, указывая на устройство. — Но именно здесь начинается то, что изменит наш мир. А сейчас я хочу, чтобы ты собственными глазами оценил наши скромные, но всё равно значимые достижения. Ты можешь сам увидеть то, что приведёт нас к достижению наших целей и мечтаний.

Он осторожно достал склянку с пурпурной жидкостью и, воспользовавшись пипеткой, капнул немного вещества на поверхность небольшой стеклянной тарелки, на которой уже находилось капля крови одной невезучей мышки, после чего закрыл её тонкой пластиной стеклянной подложки. Прозрачное стекло, как я сразу заметил, было явно куплено у знакомого контрабандиста, так как на нём виднелся знак семьи Кирамман, стекольная фабрика которых недавно подверглась налёту Вандера. Закончив подготовку, учёный отошёл в сторону и коротким жестом пригласил меня подойти.

Не медля, я подошёл к столу. Привычный холод стали встретил мою ладонь, когда я бережно коснулся корпуса устройства, в прошлом очень близкого мне. Наклонившись, я начал через окуляр сначала разглядывать каплю чистого вещества, а затем и образец, смешанный с кровью.

Первым делом пришлось настроить фокус линз и немного подвигать образец, чтобы детально рассмотреть сверкающее вещество, которое было не особо интересным без проведения реакций с материей.

К счастью, интенсивность сияния была не настолько большой, чтобы ослепить, а потому перед моими глазами предстали вроде бы самое типичное вещество. Плотные сгустки частиц, казавшиеся маленькими светящими островками, были окружены более тёмной межфазными слоями. Множество раз видел нечто похожее в прошлой жизни, а потому не был особенно впечатлён. Вот только весь мой скепсис мигом пропал, стоило мне отодвинуть этот образец и взглянуть на уже потемневший от реакции сгусток алой жидкости.

Клетки крови слишком стремительно начали терять свою обычную форму и структуру. Эритроциты, которые обычно имели чёткие и ровные очертания, начали деформироваться, превращаясь в нечто нелепое и гибкое. Некоторые клетки словно расползались, разрывая свои мембраны, а другие, наоборот, сжимались в более компактные, но необычайно плотные формы.

В местах, где мутаген контактировал с уже свернувшимися сгустками, появлялись странные, почти прозрачные пятна, как будто вещество проникало в клеточные стенки, меняя их структуру. Группы клеток становились разрозненной смесью, потерявшей свою привычную организованность и превратившись в неизвестно что. Но самое страшное, что всё это происходило с пугающей, безумной и просто нарушавшей все законы биологии, быстротой и минимальными затратами ресурсов.

— По своей сути, концентрат Мерцающих цветов, который я назвал «Мерцанием» для простоты, — начал объяснять Синджед, явно заметивший мой шок, — это невероятно активный мутаген, у которого фактически нет аналогов, среди доступных человеку. Он способен радикально изменять живые организмы при малейшем взаимодействии с их клетками, оставаясь полностью инертным к мёртвой материи. Именно этот концентрат стал причиной изменений в Рио, и, более того, я полагаю, он имеет родственную природу с подземными химикатами Нижнего города, с которыми тебе уже довелось столкнуться. Вещества, веками сбрасываемые в воды и закапываемые под землю, не могли не повлиять на местную флору и фауну, но мы с тобой, Виктор, возможно, первые, кто получил возможность изучить это творение природы, которое адаптировалось к столь суровым и специфическим условиям.

Я продолжал наблюдать за движением частиц в капле. Они словно оживали, складываясь в сложные узоры, вызывающие одновременно изумление и лёгкий трепет, так как я не понимал ни причину, из-за которой клетки становились чем-то совершенно иным, ни цель происходящего. Мой разум исследователя немного заржавел и погряз в унынии, связанной с общей безнадёгой Зауна, однако сейчас шестерни сознания медленно возвращали движение, желая разобраться в столь странном феномене.

Конечно, сюда бы что-то моей прошлой лаборатории, чтобы детально изучить молекулярный состав подобного химиката, не говоря уже про хорошую центрифугу, спектрофотометр или хоть что-то для секвенирования ДНК, однако придётся работать исключительно своей головой, преобразовывая нечто, похоже, действительно магическое, в что-то познаваемое. Хорошо, что в этом деле у меня хотя бы есть кое-кто, способный помочь в нужный момент:

— Как это возможно? — наконец решил я спросить. — Я многое изучил из химических разработок местных мастеров. Азотная кислота, порох — всё это мне понятно. Медикаменты и разнообразные лекарские травы — тоже. Но эти пурпурные и зелёные вещества, которые превращают людей в монстров… Они словно противоречат здравому смыслу. Во что вообще они пытаются превратить кровь? И как какое-то вещество, выведенное из растений вообще может знать, как и зачем что-то нужно менять?

— Именно поэтому мы здесь, — не скрывая улыбку, ответил Синджед, заметивший мой энтузиазм. — Чтобы понять, постичь и реализовать их потенциал, при этом найдя ответы на все вопросы, что только могут появиться в наших головах. Пока что у меня есть лишь одна теория, объясняющая всё, и она непосредственно связана с самим образованием Зауна и Пилтовера как двух отдельных городов. Когда-то великая война в своём пламени пожирала весь мир, и наша родина, в прошлом возникшая именно как обитель простых людей, лишённых магии, не обошлась без шрамов, оставленных «чудотворцами». Рунические войны, прошедшие тысячу лет назад, являлись воплощением разрушительного потенциала волшебства, что когда-то и стал причиной катаклизма, чуть не уничтожившего всю нашу цивилизацию до основания. Один взмах руки и одно неправильное использование рун привело к невероятному землетрясению, что лишь чудом не снесло весь холм, на которым мы сейчас стоим. Вместо этого он серьёзно перекосил его, создал искусственные и туннели с заливами, и, как мне кажется, каким-то образом повлиял на саму землю под нами. Отравил её или оставил какие-то следы аркейна — неизвестно. Однако ты сам видел, на что способно воздействие чудовищного химиката, превращавшего всех поголовно людей в порождения кошмаров. Мне кажется, что именно магия является ключом к пониманию Мерцания, а соответственно методом, благодаря которому даже обделённый даром смертный сможет творить чудеса, став кем-то лучшим.

Услышав всю эту лекцию, и только молча кивнул и принялся размышлять. Моё сознание удивительно быстро приняло концепцию, что настоящие чародеи и волшебники действительно ходили по нашей земле, и, возможно, до сих скрываются в тенях или ведут свои ожесточённые войны где-то далеко от меня. Ну а что? Раз со мной уже случился минимум один паранормальный феномен, и я своими глазами видел уже минимум два случая невозможных мутаций и издевательств над биологией, то почему бы не быть личностям, что нарушают другие законы природы?