Бойтесь своих желаний (СИ) - "Филантроп" - Страница 63

Почему не действует единственное правило — нет человека, нет проблем.

— Выходит, что когда ты покушаешься на чью-то жизнь, то одновременно и покушаешься на свободу другого человека, даже если он говно и остальным без него лучше будет… Как же ваш Бог намудрил… Почему просто не сделал всех людей хорошими?

— Свобода воли подразумевает полную свободу… Синхронно сказали ангела.

Если так подумать, то Бог причина всему…

И людям, и демонам с ангелами… а также страданиям и боли…

Как-нибудь позже обязательно обкатаю эту мысль…

— Я не против сотрудничать с тобой. Но сначала, ради всех святых и злых — в баню! Вонь стоит неимоверная, очень кислый запах пота… Ну честно неприятно…

— Я тебя от смерти спас! У тебя до сих пор даже пальцы не отросли, а ты придираешься к внешнему виду!

Начался наш великий рейд.

Два ангела летели над городом. Вениамин вцепился в меня, его пальцы держали плечи крепко, как крюки для мяса. Город под нами похож на гигантскую клавиатуру — темные переулки и светящиеся квадратики домов.

Первым делом Вениамин привел нас в квартиру, где ранее он освободил пленных девушек от сексуального рабства.

С ума сойти…

И это прямо в здании в черте города.

А люди еще возмущаются разбитым бутылкам и окуркам на остановках…

Ворвались в квартиру прямо через балкон. Вышибли оконную раму и увидели внутри обнаженные женские тела, прикованные к батареям цепями. Глаза — выгоревшие лампочки.

Одна шептала — Хочу домой… Будто это заклинание против реальности.

Глупые, молодые и до невозможности наивные… Наверняка каждая из них приехала в большой город за кусочком пирога, но после первой попойки в клубе с едва знакомыми подружками — угодила сюда…

Я осуждаю их за природную глупость, но еще больше я ненавижу насильников…

В соседней комнате храпели пьяные твари. Вонючий рот одного раскрыт и желтые зубы сталактиты — умоляют вырвать их без анестезии. Пока Вениамин выводил девушек на улицу, я поочередно проводил лезвием по горлу, как смычком по скрипке.

Кровь стекала на пол и забивалась в щели на деревянных полах.

Думаю, даже соседей снизу затопит…

Девушки не плакали и не кричали.

Разучились…

— Ты уверен, что нельзя было их скрутить и отравить за решетку? Поинтересовался бомж — добрая душа…

— Нет времени, желания и уверенности — что завтра их не отпустят за взятку… Пойми Вениамин, если бы законы работали как часики, то нам не пришлось бы вставать со стула… Бомж кивнул плечами и ушел…

* * *

Завтрашний эпизод расставил всё на свои места.

Второй точкой стал подпольный цех.

Ад располагался внизу, но не на одном из девяти кругом, а в подвале рынка.

Воздух пах потом, клеем и страхом.

Дети сидели за швейными машинками, их пальцы — окровавленные гусеницы, ползущие по ткани.

Худые, изнеможённые, со следами побоев — они зашивали стельки, шапки и варежки. Надзиратель ходил с линейкой и прикрикивал — Работай быстрее сопляк! Удар и хруст ключицы…

Ребенок упал лицом в ткань и подпортил товар…

— Лаврентич ты заебал! Можешь пиздить сколько хочешь, но ломать зачем!? Вот кто теперь работать будет!? Сокрушался главный технолог…

— Завтра новых приведут! К тому же остальные детишки не захотят повторить судьбу товарища и будут пахать усерднее! Бригадир сделал ударение на последнею фразу и обвел работничков презрительным взглядом.

Как дети попадают сюда? — Чаще всего родители алкашня продают или сдают в аренду.

Остальные обычные беспризорники, сбежавшие из детского дома.

Да ужж, дети цветы жизни…

Быть может, это цветы на могилах нашей совести?

Сейчас узнаем…

Жаль травмировать детскую психику, но они и так много пережили, пусть еще и это переживут…

Подошел сзади, как тень. Схватил за шею и вдавил лицом в стол. — Любишь ровные швы? Спросил я надзирателя.

— Ты кто такой!? Отпусти! Забрыкался он, но бестолку…

Я могу слона над головой поднять.

— Новая швея. Ответил я и оттянул губы к машинке. Мужик заорал, игла проткнула щёку и нить зашила рот в кривой шов. Далее схватил катушку капроновых ниток и прошил его ладони, соединив их, как в молитве…

Нить рвала кожу, оставляя кровавые петли. Он дергался, а я не останавливался…

— Любишь покричать значит… Поднял машинку — Кричи в последний раз…

Удар. Металл вонзился в череп. Рычаг торчал из виска, как антенна. Он упал и кровь окрасила нитки в красный…

Вениамин в спешке уводил детей от кровавого зрелища…

Опять потом будет нотации читать…

И как ты Рагуил, терпел этого зануду?

* * *

Кирпичный завод располагался в лесу как гнилой зуб в десне.

Трубы выдыхали густой черный дым.

Вениамин дрожал, втягивая воздух, пахнущий глиной и железом — Здесь даже природа кричит… Слышишь?

Я услышал.

Гул печей, лязг цепей, стоны и человечий лай…

Охранники патрулировали между печами, как глиняные големы. Лица — маски жестокости и шрамов.

Главный, толстый как бегемот, орал в рацию — У нас крупный заказ! Смена до утра! Кто упадет — в топку!

Рабы — вчерашние бомжи, надрывались и таскали кирпичи. Их спины и кожа — как кора старых деревьев. Один споткнулся и уронил садовую тачку. Вертухай тут же ударил палкой по хребту. Человек завыл и на полусогнутых ногах продолжил путь.

Вот тебе и трудовая дисциплина…

— Какой ужас тут творится… Они отлично экономят на зарплатах, медицинской страховке и налогах… Из этих кирпичиков получаются отличные коттеджи для чиновников… Вениамин сетовал…

— Не переживай, не мытьем — так катаньем, мы истребим каждую падлу на планете… Константин знал только один рецепт…

Константин растворяется в стене, позади ничего не подозревающего охранника. Вращением руки он создает спираль режущего ветра, которая вырывается из ладони в момент появления.

Мужик даже не успел среагировать — его тело рассекается на сырные ломтики… Кровь брызгает на стены, превращаясь в абстрактное искусство.

Я вырвал железный прут из груды кирпичей и вонзил его в глотку охраннику, который даже не успел обернуться.

Подтащил тело к печи, распахнул дверку и пламя лизнуло лицо…

— Гори ясно, чтобы не погасло…

Бегемот достал нож и пригрозил — Я тебе кишки…

— Ага, обязательно… Даже слушать неинтересно…

Схватил сырой кирпич с конвейерной ленты и протолкнул ему в глотку. Рука утонула в пасти до глубины сгиба. Он поначалу пытался кашлять и вырываться, но после порванного пищевода, что-то притих…

Следующий дружок, с лицом покрытым тюремными татуировками, пытался исподтишка ударить лопатой. Его я уронил на живот, прислонил инструмент к затылку и наступил…

Голова отделилась от тела…

— Как ты можешь так делать!? Спросил Вениамин.

— А вот так… Повторил ровно тот же трюк со следующим надзирателем.

— Я не это имел в виду! Какие нынче сердобольные бомжи…

Группа врагов загнала меня в узкий коридор. Резко проходя сквозь стену, я оставил позади завихрения воздуха.

Когда преследовали ворвались в ловушку, их окружило кольцо режущего ветра.

Я появился позади и наблюдал как тела превращаются в фарш… Какие замечательные способности…

Заныривая в стену я могу прятаться от пуль и внезапно атаковать.

Невидимые лезвия разрезают все в радиусе пяти метров.

Забавное зрелище — человек бежит и теряет ботинки вместе со ступнями…

Одного охранника похоронил под грудой кирпичей, четвёртого повесил на цепи, девятого отправил по конвейеру в печку. Отдел кадров постарался на славу и тут развлечений на целую ночь!

От взора двух ангелов никто не убежит!

Одна сторожевая псина прыгнула на Вениамина, но он рыдая вонзил ей в бок раскаленный прут.