Бойтесь своих желаний (СИ) - "Филантроп" - Страница 60

Какой нахуй огонь и вода на которые можно бесконечно смотреть!? Вот оно — зрелище достойное любования!

К окончанию дня, мы лежали мокренькие и довольные… Она мурлыкала и гладила мой живой…

— А ты молодец… Сказала Лилит.

— А ты подлый демон. Ответил я.

— Спасибо! Лучезарно улыбнулась.

После порабощения, директриса сменила риторику и отшила всех побитых мною детей и их мамаш с папашами.

Она показала дьявольскую суть и намекнула что всемером нападать на одного нечестно, и такие ученики могут представлять опасность для репутации школы.

Дело спустили на тормозах.

У меня самый красивый адвокат… Виолетта даже начала подкидывать мне деньги на карманные расходы!

Получается, я могу иметь власть влиятельных женщин как свою? Интересно, а в каких странах нынче президент — женщина?

Глава 23

Зависть как тень от чужого фонаря.

Чем ближе идешь к свету, тем яснее понимаешь, что это не твоя дорога…

Ты — путник, крадущий чужие звёзды, чтобы осветить свою грязь.

Человек вообще по природе к свету тянется.

Даже принято говорить, что учение — свет.

Ага, только зависть учит другому — ненавидеть солнце в соседском окне. Мы рвём занавески, забывая — что и нам оно светит одинаково…

Господи, пожалуйста, пусть у них побыстрее наступит ночь…

Я завидовал не тому — чего у меня нет, а тому — что мне даже хотеть на дано. Чужая мечта становилась тюрьмой. Зависть — вечный голод души.

Даже до рвоты обожравшись, я буду возмущен — А почему его тарелка кажется полнее?

Зависть похожа на сорняк. Чем больше рвешь — тем глубже корни.

Чужой огонь теплее греет, соседская клубника слаще, жена красивее и дети умнее! Вот всё блядь у них лучше!

Из-за успешных людей, моя жизнь как циферблат без стрелок — я знаю, что время идет, но не пойму куда спешить…

Мой разум — музей чужих достижений.

Я не могу громко заявить на весь мир — Я есть! В ответ обязательно послышится пересказ чужой биографии.

Зависть учит нас ненавидеть собственные крылья за то, что они не такие красивые как чужие и мы падаем, так и не сумев раскрыть их…

Зависть — зеркало, в котором отражаются все, кроме тебя. Разобьёшь его в ярости, а потом, истекая кровью, ползаешь по осколкам, чтобы собрать хоть кусочек их улыбок, их побед.

Смотришь в эту кривую мозаику, пока пальцы не сгниют от порезов…

* * *

И вот я в женском теле…

Ощущаешь себя неполноценным человеком…

Колбасы между ног нету, физических сил меньше, грудь свисает и мешается, да еще и периодически кровь из пизды подкапывает… Все же природа надругалась над женщинами и все прелести сильного и здорового тела отдала парням…

Может быть потому — что Бог тоже мужчина?

Блин! Не о том я думаю…

Я за последние дни, людей убил больше, чем отблагодарил за всю жизнь…

Проклятый демон во всем виноват…

В ушах до сих пор слышится грохот выстрела, а в носу застыл запах пороховых газов. И он преследует меня несмотря на то — что нос уже другой, женский… Поначалу я чувствовал восторг — эти люди в форме, такие же как те, кто всю жизнь ставил мне подножки.

Учителя, родители, одноклассники.

Все, кто считал себя выше…

Хороший человек погоны на плечи не наденет…

Вот только не заигрался ли я в Бога?

Имел ли право лишать их жизни?

— Как думаешь, они бы пожалели тебя, останься ты в старом теле? Заговорил со мной Левиафан.

Голос напоминал скрип ржавых петель в заброшенном морге.

Я замер.

Перед глазами всплыло лицо отца — пьяное, перекошенное злобой. Ремень в руке жалил как змея. — За что!? Имел я наглость спросить, забившись в угол.

— За то, что родился! Орал он и бил.

— Получается, за просто так… Поправил, читающий мысли демон. — Издевались над тобой, потому что могли, а теперь роли поменялись, и ты способен на многое. И вправду могу…

Помню, как тело первого мента упало на пол, рот остался открытым в немом крике.

— Браво! Зааплодировал Левиафан. — Теперь ты понял: сила — это право выбирать кому как жить или не жить вовсе. Ты ведь мечтал об этом в моменты, когда они заталкивали тебя в туалет? Когда смеялись над твоим запахом?

— Заткнись. Проворчал я.

— О, нет-нет, я помню всё. Даже то — что ты стараешься забыть. Помнишь, как девочка из седьмого класса оттолкнула тебя — сказав, что ты воняешь говном, а потом вся школа повторяла это как мантру.

Я сжал зубы…

Вспомнил как выстрелил в коленку убегающему сержанту.

— Она была права… Продолжал травить душу демон. — Ты вонял гнилью, нищетой, отчаянием. Но сейчас… Сейчас от тебя пахнет властью. Им это не нравится.

— Зато ты в восторге! Вонючий демон! Ты превратил меня в вечного беглеца!

Левиафан рассмеялся. — Я всего лишь дал тебе инструмент. Ты сам выбрал, как им пользоваться. Разве не ты мечтал стать тем, перед кем всю жизнь пресмыкался? Демон знал, как манипулировать моим страхом — вернуться в униженное состояние…

Помню, как выживший в клетке бомж, полз к выходу…

Я прицелился ему в затылок.

Выстрел грохнул громче остальных.

После массового убийства в полицейском участке, я отравил тело мента и похоронил в нём случайную прохожую.

Улик никаких нет.

Просто служитель правопорядка обдолбался и умер в потоке людей.

А что делать дальше?

На улице холодно, а квартира женщины оказалась совсем рядом. Телефон незапаролен и одинаковый адрес прописан во всех приложениях доставки.

Зайду на огонек что ли…

* * *

Вваливаюсь в квартиру — мужик, похожий на выжатый лимон, кричит с порога — Где жрать!? И дети, три сопляка — сразу ручонки к карманам тянут — Дай денег! Облепили, суки, как пиявки — Деньги давай!

Разве так принято встречать супругу!?

Я попытался вспомнить — где здесь кухня, но ноги сами понесли к плите. Мышечная память — гадкая штука.

Руки схватили сковороду, пальцы щелкнули конфоркой.

Яичница шипела, как Левиафан в моем ухе.

— Смешно выглядит… Вчера трупы, сегодня — детские сопли…

— Наконец-то научилась готовить! Обрадовался муж черному горелому луку.

Да ужж, интересно, а чем раньше она его потчевала?

Хорошо, что он свалил на работу и оставил меня наедине с собой…

Нужно подумать, как жить дальше, чем промышлять и разработать план действий. Но подумать не дали дети… Потребовали кушать и принесли тетради с домашним заданием на проверку.

Ответил — всё правильно.

Я всё равно дибил и ничем не смогу помочь им в образовании.

День прошел быстро, и я уснул без задних ног…

Это конечно замечательно, но не о такой унылой жизни я мечтал…

Семейка слишком неблагодарная, их мать и супруга умерла, а они даже не заметили странностей в моем поведении. Должно быть, при жизни к ней относились как к элементу кухонной утвари…

Еще одна причина не рождаться женщиной — унылое это занятие…

Развлечения ради, я даже с детьми в прятки играл.

Старший сын залез в шкаф, и я нашел его не сразу. Когда открыл дверцу — увидел его сидящим, плачущим и обнявшим колени. — Чего ты хнычешь? Проявил я заботу как любящая мать.

— Папа сказал… что если я еще раз получу двойку, то выбросит меня в мусорку… Его дрожь напоминала мне детство…

Я тоже прятался по разным углам от пьяных родителей…

— Хочешь я научу тебя прятаться навсегда? Прошептал я.

Мальчик кивнул.

— Нужно стать невидимкой. Перестань дышать. Расхоти хотеть. Я прикрыл дверцу и запер на ключ.

Начнем тренировку.

* * *

Целыми днями сидел дома и листал фотографии детей со школьных утренников и свадебные фото с мужем.