Сильная и независимая (СИ) - Резник Юлия - Страница 34

— Это по мою душу, что ли? Может, представишь нас?

— Нет! В этом нет совершенно никакой необходимости, — тараторит Стаська. — Эти люди уже уходят.

— Мои юристы, — перебивая дочь, напряженно замечает Наумов. — Присядь, пожалуйста. Есть разговор.

— Папа, я же тебя русским языком попросила! — ахает Стася. И честное слово, мне очень приятно, что это не ее идея — натравить на меня этих типов в дорогих костюмах. Все же в главном я не ошиблась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да я, в общем-то, не против, — вздыхаю, опускаясь в предложенное кресло. — Давайте обсудим.

По факту я не вложила в этот бизнес ничего, кроме времени и своих идей. Если честно, вступив в мир большого бизнеса, в глубине души я была готова к тому, что останусь у разбитого корыта. Хотя тут мне им даже предъявить нечего — никто же меня не гонит. Я сама захотела слиться на полпути.

— Вот, ознакомься, пожалуйста. Если что-то непонятно, Федор Дмитриевич с удовольствием тебе объяснит, — берет слово Наум, подталкивая ко мне кожаную папку с документами. Интересно, он правда думает, что я настолько наивная, чтобы обратиться за разъяснениями к его юристу, когда налицо конфликт интересов?

— Спасибо. — Вскидываю ресницы. — У меня есть свой… толкователь.

Уж поди, Алка разберется, что да как, пусть это и не ее специализация.

Задержав на мне взгляд, Наумов резко кивает. Что-то похожее на уважение мелькает в его глазах и тонет в искорках смеха. Странно.

Настороженно пробегаюсь по бумажкам. Ну, собственно, примерно так я это и видела. Все логично. И подробно, ну просто до занудства. Я деликатно зеваю в кулак, как вдруг взгляд цепляется за абсолютно нескромную цифру — сумму отступных. Мои брови удивленно взмывают вверх, прежде чем я успеваю нацепить на лицо маску невозмутимости. Еще один неожиданный факт, да. Который для других мог бы даже оказаться лестным, тогда как я не могу отделаться от неприятной мысли, что от меня хотят откупиться любой ценой.

— Не думаю, что мой вклад оценивается в настолько крупную сумму.

— Сумма вполне рыночная. Я не склонен сорить деньгами.

— Окей. И в чем подвох?

— Нет никакого подвоха, но…

— Значит, все-таки «но», — усмехаюсь, — да нет, вы продолжайте!

— Но мы со Стасей все же предпочли бы оставить все как есть.

— В смысле, чтобы ты никуда не уходила, — поясняет та, не без труда овладев собой. — Пожалуйста, Юль. Не руби с плеча. Просто подумай. Неделю, две — сколько тебе потребуется, чтобы убедиться, что ты поступаешь правильно.

— А если я уже все для себя решила?

— Тогда мы подпишем документы прямо сейчас. Ты получишь свои отступные, а Стаське придется пахать втрое больше, чтобы довести дело до ума.

Я не любитель потянуть кота за яйца, поэтому хочу отказаться, но пока подбираю слова, чтобы никого не обидеть, Наумов продолжает:

— Ты, кажется, хотела дать почитать составленные бумаги своему юристу…

— Ладно, — нехотя соглашаюсь я, хотя документы прозрачны, и в этом нет совершенно никакой необходимости. Наверное, просто нужно признать, что я очень сильно загорелась нашим проектом, чтобы вот так одним росчерком пера обрубить концы. — Тогда, если это все, я пойду.

— В четверг у нас пробный запуск линии. Ты придешь? — напряженно интересуется Стася.

— Постараюсь. Всего доброго, господа.

Выхожу, ощущая на себе ожогом взгляд Наумова. Надеваю сброшенное пальто. Просовываю руку в карман, в задумчивости поглаживая забытый там телефон. У меня осталось еще одно незаконченное дело. Убираю из черного списка номер Данила и жму на дозвон.

— Да неужели? — фыркает этот гад.

— И тебе не хворать, Дань. Я тут собрала твои вещи, можешь за ними подъехать.

— Хрен с ними — с вещами. Ты мне лучше скажи, что со Стаськой.

— Это ты у нее спроси.

Я конечно, человек проработанный и лояльный, но, блин, и у моего терпения есть пределы. Разбирайтесь, детки, как-нибудь сами, да?

— Не могу! Ее папаня перекрыл мне все доступы.

— Ну, это логично. Кому охота, чтобы их детишек использовали всякие проходимцы?

— Ты ничего обо мне не знаешь! — огрызается Даня.

— Я знаю достаточно. И все, что я знаю, свидетельствует против тебя. Прости.

— В восемь заеду, — бурчит Данил, сделав короткую паузу. — Тебе как по времени? Нормально?

— Да, вполне. До встречи.

Остаток рабочего дня я провожу у себя в салоне. Мы как раз снимаем контент — мое присутствие обязательно. Пощу сторис с бэкстейджа в соцсетях. Размещаю несколько рекламных интеграций, с которых тоже имею хорошие деньги. Но мои мысли крутятся вокруг того, что я уже успела засветить свои планы подписчикам. Поэтому если я действительно выйду из проекта Наумовых, каверзных вопросов будет не избежать. И вот как тут объяснить ситуацию? Прогретый моими соцсетями народ с нетерпением ждет старта продаж нашей со Стаськой косметики. И чем ближе к обещанной дате релиза, тем больше вопросов нам поступает, м-да. Еще и Эдик… Не хочется, чтобы он думал, что я не справилась. Это только на первый взгляд кажется, что мне плевать на мнение бывшего. Как любой брошенке, в глубине души мне хочется утереть ему нос. Вот прям, чтобы он локти кусал, хочется! И что делать?

Засидевшись за работой, домой приезжаю лишь в девятом часу, проведя время в дороге за разговорами с сыновьями. Те грозятся приехать на все выходные, потому что предыдущий уикэнд мы провели порознь. Я только рада.

Дома первым делом смываю с себя усталость и тревоги минувшего дня. Уже почти девять, а от Дани, обещавшего явиться к восьми, нет ни слуху ни духу. Массажными движениями наношу на кожу уход. Тоник, сыворотку, крем, и тянусь к косметичке… А, собственно, зачем? Это раньше я, даже смыв макияж, прихорашивалась, чтобы казаться моложе. А сейчас… Кому это надо? И нет, я не говорю, что нужно махнуть на себя рукой. Просто можно перестать выпрыгивать из штанов. Кто же знал, что это такое счастье?! Все-е-е! Больше никаких мужиков. Ни молодых, ни моего возраста, ни постарше! Сколько времени освобождается для себя, когда их нет — это же уму непостижимо! Сейчас включу сериальчик или урок английского, заварю гречишного чая в новеньком заварнике от Эрмес и буду кайфовать.

Жаль, мои планы рушит нетерпеливый звонок в дверь. Значит, Даня все же решил забрать свое барахло. Не сказать, что у меня его много скопилось, но кое-что есть: различные средства для мужского ухода, подаренный мной же парфюм, несколько дизайнерских футболок и, конечно, белье. Все это без проблем вмещается в простой картонный пакет.

— Привет. Даже не впустишь? — усмехается Данил, подперев плечом дверной косяк.

— А смысл?

— Расстаться по-человечески.

— Слушай, Дань, давай без фильтров. Мы и не встречались.

— Да-а-а. Но все же. Мне есть за что сказать тебе спасибо.

Это неожиданно. Не то чтобы я ждала каких-то благодарностей, но, получив их, прониклась. Значит, не совсем он гнилой, да? Может быть, вообще не… Я же не удосужилась узнать. Пользуясь им ничуть не меньше, чем он мной.

— Эм… Считай, я тебя услышала, — усмехаюсь.

— Ну, все тогда, да?

— Ага.

Данил закусывает щеку:

— Рад, что ты не стала меня и дальше гостить. Чувствую себя полным дерьмом от того, что у тебя из-за меня проблемы.

— Да какие проблемы, Дань?

— Ну, бизнес… То-сё. Дерьмово получилось. Я не хотел.

— Это решаемо. У меня нет к тебе негатива. Но вот Стася… Она чего-то подобного может не вывезти. Так что ты хорошенько подумай, куда лезешь, малыш.

— Слушай, я себя не оправдываю, но тут непонятно, кто кого байтил.

— Да? А Стася утверждает, что до последнего боролась с собой.

— Без вариантов. У нее не было шансов устоять перед такой красотой. — Данил разводит руками, будто приглашая оценить его.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Какая наглость! Засмеявшись, тычу в грудь парня злосчастным пакетом, который он так и не удосужился забрать. В ответ тот нагло обхватывает меня за талию и притягивает к себе.

— Ты классная.

— Спасибо. Я знаю, — хрюкаю я. — Руки, Дань.