Сильная и независимая (СИ) - Резник Юлия - Страница 11

— Да пошел он…

— Скоро пойдет, да. Жаль, у меня нет выхода на судью, можно было бы ускорить процесс.

— Ничего. Я никуда не спешу.

— А я очень даже! — возмущается Стася. — Нам учредительные документы надо регистрировать. И желательно, чтобы ты к этому моменту была уже разведенкой.

— Слово какое мерзкое. Бр-р-р.

— Смотри на ситуацию позитивно — ты еще даже не развелась, а уже сколько вокруг тебя мужиков!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Сколько? Один малолетка, да этот… недоукомплектованный.

Подруги опять принимаются ржать. Ну, вот о чем с ними говорить? Гиены, блин.

— А что за малолетка? И почему я о нем в первый раз слышу?

— Потому что не ходишь с нами в спортзал, — язвит Лерка.

— Некогда мне.

— А у нас пипец сколько свободного времени! — возмущаюсь я. — Стась, у меня пусто.

— Так, может, достаточно, а?

— В качестве лекарства!

— Ну, ты хоть закусывай.

— Обязательно.

Вечерок удался на славу. Все-таки подруги у меня мировые. Взять хотя бы то, с каким энтузиазмом они принялись обсирать новою пассию моего, считай, бывшего. Даже Стася, которая свято верит в то, что человека нельзя судить по внешности, приобщилась. Все правильно. Потому что это гадина, а не человек. Ее можно. У меня от смеха сводит щеки и болит живот.

— Я поняла, кого она мне напоминает. Отощавшего бобра!

Смешно. У меня увела мужа бобриха. Непонятно только, почему к глазам подкатывают слезы.

На заплетающихся ногах бреду в ванную. Включаю кран и, сотрясаясь в рыданиях, сую голову под струю холодной воды. Нащупываю полотенце. Одной рукой удерживаясь за столешницу, другой накидываю то на голову и ловлю свой взгляд в зеркале. Господи, до чего я дошла? Чуть не переспала с первым встречным, теперь, вот, напилась… Что дальше? Нет, надо с этим дерьмом заканчивать.

Вытираю лицо, размазывая косметику, и решительно выхожу из ванной. Спьяну не пойму, откуда доносятся голоса.

— Пап, прекрати, пожалуйста. Они хорошие. Просто Юля недавно развелась, вот мы и…

— Нажрались!

— А ты что, в молодости, не выпивал? Не слишком ли ты торопишься записать нас в алкашки? — шмыгает носом Стася.

— А что я должен думать? — гремит Стаськин… отец. Ну, пипец, че, приплыли. Худшего повода для знакомства с потенциальным инвестором захочешь — не придумаешь. Что ж мне так везет, а?! Может, спрятаться? Под градусом эта идея кажется мне оптимальной. Я разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и бегу прочь. По крайней мере, мне так кажется, пока я не врезаюсь носом в препятствие.

— Ой!

От скалы, возникшей у меня на пути, отделяются руки и подхватывают мою покачнувшуюся тушку под рученьки.

— Матерь божья…

— Ну, вообще-то меня зовут Юля, — какого-то черта я нервно хихикаю, хотя даже в том состоянии понимаю, насколько неуместным выглядит мое поведение.

— А это мой папа. Наум Наумович…

— Наумов, — киваю. — А ваши родители не сильно ломали голову над тем, как вас назвать, правда?

— Не знаю. Я сирота, — гремит Наумов. Вот черт. Кто меня за язык дернул? В поисках поддержки перевожу взгляд на Стасю. Но какая уж тут поддержка, когда девочка в полном шоке? Она явно не ожидала, что я все испорчу сходу. Что ж… Я тоже. И как спасти ситуацию — вопрос. Тревога подкатывает мутью к горлу. Пытаюсь сглотнуть ее — и никак. В панике начинаю трепыхаться в руках все это время осторожно поддерживающего меня Наумова. На шум из кухни выходят девочки. Выглядят они тоже не очень-то презентабельно…

— Извините. Мне что-то нехоро…

Договорить я, к моему стыду, не успеваю, потому что меня выворачивает прямо на начищенные до блеска туфли олигарха. И его брюки, кажется, успевают пострадать тоже. Впрочем, девочки так быстро меня уводят в ванную, что удостовериться в этом у меня возможности нет.

— Господи, ты чего, Юлька?! Все же вроде свежее.

— Ал, ты совсем дура?! Она перепила. Тащи минералку. Только выпусти газ.

— Зачем?

— Затем. У нее обезвоживание и интоксикация.

Лерка — врач. Не помню, говорила ли…

Дальнейшие события я помню смутно. Кажется, меня раздели, напоили и уложили спать.

Просыпаюсь я в незнакомом месте. Какое-то время туплю, разглядывая шикарную люстру на потолке.

— Проснулась? — заглядывает в комнату… Стася?! Вот же черт! Выходит, мне не приснилось?

— Умоляю, скажи, что твой отец…

— Он уехал. Сразу как приехал врач и заверил его, что ты не собираешься умирать.

— Кошмар. Прости, пожалуйста! Не знаю, что на меня нашло. Я сейчас тоже свалю. Только соберусь с силами. Стоп, какой еще врач?

— Обыкновенный. Капельник. Ляг! И прекрати суетиться. Ты мне не мешаешь.

Застонав, переворачиваюсь на бок. Я тоже человек не бедный, но здесь… Кажется, я впервые лежу на таких простынях. Это и не шелк, и не хлопок — что-то среднее. А как пахнет! М-м-м. Если бы еще не перегар… Нет, с пьянками однозначно надо завязывать. Капельник — дожилась, блин. Кто дальше? Патологоанатом?

— Я тебя так подставила. Как неудобно, боже мой! Вот что он обо мне подумал?

— Кто? Папа? Ну-у-у… Он явно офигел, — тихонько смеется Стася. — Ты бы его лицо видела.

— Не надо! Не рассказывай! А то я сгорю со стыда.

— Да ладно тебе! Папе такая встряска только на пользу. У него ужасно скучная жизнь.

— Какой еще ей быть у миллиардера? — не скрываю скепсиса. — Слушай, а почему мне так подозрительно… нормально?

— Так говорю же — тебя откапали.

— Скажешь, сколько я тебе должна за это чудо.

— Мне? Нисколько. Папулик все оплатил. Дать тебе его номерок? — хитро сощуривается зараза. — Или при встрече спросишь?

— Не уверена, что мы когда-нибудь снова встретимся.

— Почему это? На вторник у нас все в силе.

— Стась, давай ты как-нибудь без меня, а? — умоляю я, жалобно сведя брови домиком.

— Ни за что. Папа не терпит трусости. У тебя есть два дня, чтобы настроиться на презентацию.

— Мне и двух лет не хватит, чтобы забыть вчерашний вечер! Не смогу я сделать вид, что ничего не было. Меня такой пьянючей даже Моисеев не видел — клянусь. А мое замечание про родителей? Господи, какая же я ду-у-ура, — стону, пряча лицо в подушку.

— Ты к себе слишком строга.

— Я вела себя безобразно!

— Ну, с кем не бывает? Я, кстати, думала, что тебя настигнет алкогольная амнезия. Даже удивительно, что этого не случилось — тебе было бы легче.

— Теперь твой отец уверен, что ты связалась с плохой компанией!

— Ну что ты придумываешь!

— Еще скажи, что я не права.

— Нет, конечно.

— У тебя телефон звонит!

Юлька убегает, избавляя меня от подробностей своего разговора с отцом. И бог его знает, почему я уверена, что это именно он. Бр-р-р… Кошмар!

Решительно встаю. Голова немного кружится, но это такая мелочь по сравнению с тем, что могло бы быть, не вмешайся Наумов! Стася права — я должна встретиться с ним лицом к лицу, как минимум чтобы его отблагодарить. В том, что Наумов не захочет вкладываться в проект, где фигурирует мое имя, у меня нет никаких сомнений. Жаль, конечно. Но что уж. Мы живем в том мире, где с тебя непременно спросят за каждый неверный шаг. Я очень хорошо понимаю, что такое институт репутации. И тут, очевидно, я полностью облажалась.

Зверски хочется есть. Плетусь в кухню, в которой ничто не напоминает о нашем загуле. Квартира у Стаськи, конечно, шикарная. Страшно представить, в каких хоромах живет сам Наумов. Странно, но если что и стерлось из моей памяти — так это именно его образ. Помню только, что он довольно высок. А еще у него широкие как будто сутулые плечи, от чего кажется, что его голова растет прямо из грудной клетки. Такая фигура обычно бывает у борцов. Но мне сложно представить мужика его уровня обнимающимся с другим мужиком на матах. Значит, тут другое…

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

— Есть хочешь? — присоединяется ко мне в кухне Стаська.

— Слона бы сожрала.

— Вот, — взмахивает пакетом.

— Что это?

— Наш завтрак. Папа передал. На двоих!