НеТемный 6 (СИ) - Изотов Александр - Страница 7

— Ну одна же осталась, — буркнул я, шагнув к нему, — Я добрый.

Тот даже успел целой рукой схватиться за пояс, явно намереваясь использовать ещё какой-то артефакт. Короткий хрустящий удар коленом в лицо… Послушник зашатался, схватившись за окровавленный нос и закатывая глаза, а я в этот момент его культю и просто прижёг магическим огнём.

Деметриус жалобно всхрапнул и, завалившись, просто отключился.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да смердящий свет! — я выругался, поняв, что для этого жалкого недоноска столько боли оказалось слишком много, — И что теперь, ждать, когда очухается⁈

Вот что мне не достаёт в теле Малуша, так это изящества Всеволода. Даже хлёсткую пощёчину не влепишь, обязательно шею свернёшь!

Ещё и цербер в этот момент сообщил, как шелестит трава в поле. Кажется, мои спутники всё-таки заметили огненное представление и теперь спешат узнать, не нужна ли помощь.

Я оценивающе глянул вокруг, раздумывая, насколько ужасна окружающая картина для Луки. Вечно ведь печься о его ранимой душе нельзя, надо бы уже корочкой обрастать.

Обугленная поляна, где некоторые кучки пепла отдалённо напоминают людей, и покалеченный послушник… Ладно, сойдёт, мальчишка и похуже видел.

— Храм-храм-храм! — рыкнул Кутень, подойдя и коснувшись носом Губителя Древа в моей руке, — Сам-сам-сам.

Глянув на топор, я в который раз подумал, до чего же тугие у варвара мозги. Пора бы уже и привыкнуть, что мне не нужны допросы с пытками.

Присев над тяжко дышащим в беспамятстве калекой, я приложил к его щеке лезвие. Кстати, когда срубил ему руку, то никаких видений мне не открылось. И сейчас не вижу.

Хм-м-м… А если я проявлю волю, что хочу узреть его прошлое?

Видимо, теперь так это и работало… Потому что я тут же осознал себя намного ниже ростом, да ещё и явно слабее. Степной ветер будто покачивал меня, взметая полы моей жёлтой робы.

Впереди конный отряд воинов, около двух десятков всадников. Лучевийцев я сразу узнал по их традиционным доспехам — кольчуги с коваными нагрудными дисками. Троецарцы больше предпочитали кожаные брони с нашитой стальной чешуёй.

Я оглянулся… За моей спиной те самые головорезы, и нас окружают ещё всадники. Да лучевийцев тут полсотни, не меньше.

Судя по лицам моей банды, нам ничего не остаётся, как ждать своей казни. Мы стоим в степи, ослеплённые ярким палящим солнцем, и в нос бьёт запах крови. Кажется, несколько моих людей лежат в отдалении, порубленные лучевийскими клинками.

— За преступления, которые вы делать многократно! Которые вы совершать против лучевийская корона! Против светлейшего Тянь Куо и лучевийский народ… — громко вещает на ломаном троецарском один из троих всадников, стоящих чуть впереди остальных, — … вас есть приговаривать…

Я толком его не вижу, как раз за его головой сияет солнце, но голос показался мне ужасно знакомым.

Мне всё же удаётся разглядеть одежды чиновника, и тут же я вспомнил, где видел и слышал его. Да это же тот лучевийский вельможа, которого я пришил в пещере с гарпиями! Как же его там? Советник второго круга Джау Лонг, вроде…

— … к мгновенная смерть! — прозвучали последние слова глашатая.

Повисла тишина, и я слушаю биение своего сердца, будто выпрыгивающего из груди. Никогда я ещё не был так напуган, как в этот день… А ведь как хорошо всё начиналось!

Вся южная торговля между Троецарией и Лучевией шла по морю, и по этому тракту ездили только редкие и начинающие купцы, желающие сэкономить на аренде корабля.

На погостах у меня были свои люди, которые быстро могли передать весточку Одувану, нашему воздушному чародею-послушнику. Толку от него, кроме получения этих посланий, не было никакого, но эта схема прекрасно работала. Мы всегда успевали спрятаться… до этого дня.

Послышались всхлипы, кто-то и вправду заплакал, упал на колени и стал молить о пощаде. Видимо, я крепко задумался, слушая мысли Деметриуса, потому как пропустил, что это уже я… кхм… то есть, уже Деметриус ползёт по траве к копытам лошади, утирая сопли и завывая от страха.

— Не хочу умирать… Простите! Накажите, только не убивайте! — я с отвращением смотрю, как моё тело, из глаз которого приходится наблюдать эту сцену, подползает к копытам, а потом пытается дотянуться до сапога, чтобы поцеловать.

Я уже собирался выйти из этого видения… Ну разве такая тряпка может предоставить мне какую-то ценную информацию? Да и советника этого я уже пришил.

Но в последний момент пришлось всё же напомнить самому себе, что не только в советнике дело. Был там в пещере ещё кое-кто, кому я задолжал, да и глаза Деметриуса уже разглядели его…

Вот ты, мой хорошенький!

Сапог, как и ожидалось, не возжелал быть целованным, поэтому прилетел в лоб мне… кхм… то есть, Деметриусу. И, пока я летел на землю, сквозь мириады искр разглядывал того, кто меня так взволновал.

Тот самый послушник, владеющий магией пыли. Его пальцы ещё целы, не отгрызены тенепёрыми гарпиями, и я понимаю, что вся сцена происходит ещё до посещения солебрежской магической зоны.

Лошадь послушника, одетого в песочную мантию и прикрытого лёгкой кольчугой, стоит чуть позади советника. Молодой всадник с лёгкой скукой наблюдает за сценой, и даже моё падение не вызывает у него интереса, хотя конный отряд взрывается хохотом.

— Ты говорить, не хотеть умирать? А чем же ты думать, жалкий смерд, когда вставать на этот путь⁈

Лёжа на земле и не спуская глаз с советника, я уже догадывался, что дальше будет.

Сначала я, утирая сопли и слёзы, жаловался на несчастную жизнь и своб глупость, которая сюда привела. А затем советник прочитал гневную отповедь о том, сколько терпения нужно великому Тянь Куо, чтобы простить такой сброд, и как велико его милосердие… И как тяжело сдерживать клинки верных солдат, жаждущих отмщения за жизни порубленных нами простых торговцев…

— Впрочем, вы все мочь отплатить долг королю, — лицо советника исказила улыбка, — Отрепье! Вы молить троецарских богов, чтоб они спасти ваши жизни!

Затем вельможа спрыгнул с лошади и, толкнув сапогом меня в бок, кивнул в сторону:

— Идти туда! — и показал мне следовать за тем самым послушником, который тоже спрыгнул с лошади.

Деметриус не то, чтобы шёл, а скорее полз за ним по траве. Но вот мы отошли на достаточное расстояние, и послушник, повернувшись ко мне, спросил на чистом лучевийском:

— Значит, хочешь жить?

Я не стал удивляться, почему понимаю язык. Деметриус понимал, и видение доносило до меня смысл любой фразы.

Зато я наконец хорошо разглядел этого хитреца, который смог так ловко провести меня в пещере с гарпиями и слинять с помощью особого артефакта телепортации.

Очень юный, черноволосый, в лучевийским разрезом глаз, для меня он не сильно отличался от остальных в конном отряде. Единственное, у него была седая прядь, полоской идущая ровно по серединке макушки. Он в неё вплёл золотую нить, но больше никак не выделял, собрав все волосы в конский хвост.

На груди у него краешком выглядывал уже знакомый мне защитный амулет, который я так и не сохранил. На поясе же у послушника висело то самое квадратное кадило.

— Я очень хочу жить, великий господин… — разомкнулись мои губы.

Тут же ко мне протянулась рука в шёлковой перчатке, и в мои ладони, звякнув, упали монетки. Я удивлённо воззрился на них.

— Тогда будешь жить ты один, остальные пойдут в расход. Ясно?

Без тени сомнения моя голова сразу же закивала. Деметриус ни секунды не переживал о своих сообщниках.

— Я в тебе не сомневался, — сказал послушник без улыбки, — Занимайтесь тем, чем занимались, но… — тут он кашлянул в кулак, — … кха… убивайте ещё больше! Нападайте на деревушки приграничные, жгите, крестьян в полях убивайте, охотников, гонцов…

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

— Великий господин, я не понимаю…

— Полукровка, тебе не надо понимать. Если будут троецарцы, одеваетесь лучевийцами, и убиваете. Если лучевийцы, то вы — троецарцы, доспехи и оружие дадим. И всех под нож, да так, чтобы мучились подольше!