НеТемный 6 (СИ) - Изотов Александр - Страница 51

Он перестал натирать руки и похлопал ими. В нос ударил запах мёда.

— Уважаемый господин, тёплых вечеров вам, — чуть кивнул он, — Если вы присматриваете своей северной красавице серебряные украшения, то чуть ниже…

Он даже показал пальцем, но я покачал головой:

— И вам тёплых… Мы ищем броню и оружие.

Палец кузнеца переместился в другую сторону:

— Такие миниатюрные брони, на женское тело, вы найдёте выше…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Когда я сказал, что смотрю броню ещё и на себя, он даже обомлел. Значит, я был прав — броссы действительно не покупают ничего в предгорьях, считая себя лучшими кузнецами. Всё же пришлось убедить его, что мы пришли туда, куда надо…

Кузнец, который не зазывал к себе покупателей, но на что-то жил, должен был быть мастером своего дела. И потёртое изображение клинка на блёклой вывеске намекало, что он должен этим заниматься.

Мне впервые потребовалось испрашивать разрешения, чтобы войти в мастерскую к ремесленнику, но всё же кузнец, назвавшийся Броггом, со вздохом пригласил.

— Искренне не представляю, чем смогу вас заинтересовать, — он покачал головой, показывая скудно представленный на полках товар, — От меня красоты не требуйте…

— Нам красота и не нужна.

Креона вздохнула, услышав это, но ничего не сказала. Кузнец же улыбнулся, заметив реакцию девушки.

— Для кнезовой дружины работаешь? — спросил я.

— И не только, — Брогг с уважением кивнул, — В Камнеломе много оружных людей.

— А с этим можешь помочь?

Я подошёл к верстаку, возле которого он стоял, и выудил из-за пазухи мелкий осколок хитина с панциря жука.

— Могильщик? — тот со знанием дела повертел кусок, разглядывая его в свете фонаря.

— Есть куски больше. Намного больше.

— Это будет дорого стоить, — тот покачал головой, — Очень уж… ммм… хрупкий материал.

— Хрупкий?

— Твёрдый, но хрупкий. Думаешь, ты первый, кто возмечтал о броне из карапакса? Материал изумительный, но пока его доведёшь до ума, — он вздохнул, потирая мозоли, — Руки отсохнут.

— Моркатова сту-у-ужь… — донеслось от Креоны.

Она вдруг развернулась и, дойдя до дальней полки, сдвинула кольчугу и уставилась на какой-то клинок. Я догадался, что Креона снова попробовала Холодную Ауру, и что-то вдруг учуяла.

— Это ледяная сталь⁈ — неверящим взглядом переспросила чародейка.

— Примесь ледяной руды, — усмехнулся кузнец, — Где ж я вам цельную найду?

Пока чародейка любовалась на клинок, мы принялись обсуждать цену за доспех, и я тут же сдался. Плата за такую работу оказалась действительно непомерной, и расценивалась не в один десяток золотых, даже учитывая, что материал мой.

— Странно, что вы не хотите сделать это в Калёном Щите. Для ваших кузнецов это плёвая работа, хотя они навряд ли меньше возьмут. Но наверняка для своих постараются.

— Для своих… — я усмехнулся, — Судьба сложилась так, что мне в Калёный Щит лучше бы зайти в хорошем доспехе.

Больше Брогг таких вопросов не задавал. А когда я с досадой сказал, что мне надо подумать, догадливый кузнец, прищурившись, дошёл до двери и, выглянув наружу, прикрыл её. Затем вернулся к верстаку и сказал:

— Есть, конечно, другой вариант, — он заметно сомневался, продолжать или нет, — Но вот как к этому отнесётся бросс?

— Бросс выслушает.

— И обещает не разнести мне мастерскую за святотатство?

Глава 36

Кузнец, как водится, начал издалека…

Чтобы панцирь жука стал достаточно податливым и ковким, его следовало нагреть. Раскалить не докрасна, а добела, но грелся он плохо, и на это требовалось много, очень много угля, ещё и зачарованного магом огня.

Отсюда была и огромная цена на изделие.

И охлаждалась заготовка, как оказалось, тоже не в совсем простой воде. Туда клались артефакты, зачарованные магами холода, отчего материал становился необычайно крепким.

Вообще, нужные чары решали много проблем. Как с тем же углём, вот только добывался он и чаровался в Камнеломе. И броссы-железняки в Калёном Щите, и кузнецы в Камнеломе использовали практически один уголь, но местные мастера всё равно не могли сравниться с горцами.

Кузнец даже показал мне кусок угля, зачарованный местным магом. Креона же с интересом рассматривала небольшое железное яйцо на цепочке, которое оказалось артефактом с чарами охлаждения.

— Мы продаём этот уголь в Калёный Щит, — сказал Брогг, — И никогда не делали секрета из своих чар. Изделия броссов и так очень ценятся, вы можете себе это позволить, но нам же… Нам приходится из кожи вон лезть, чтобы достичь хотя бы половину вашего мастерства.

— Ты хочешь выведать у меня, что же такого делают броссы в своих кузницах? Почему наши мечи крепче ваших?

— Да!

Сидя перед жарко пышущей печью и покручивая в руках кусок угля, я задумался. Для начала следовало выискать в душе у Малуша ответ на это… А ещё ответ на то, имею ли я право отвечать кузнецу на такой вопрос.

И неожиданно от моей бросской части души прилетело согласие. Мне этого показалось мало — вдруг Малуш просто обижен на собратьев за то, что те продали его в рабство? Хотя, если так подумать, это и вправду было серьёзное преступление, и мне ещё предстоит выискать, кто из броссов это сделал.

Я вытянул руку в сторону, материализуя в ней Губитель. Спавший с ним пьяный Храмовник Яриуса заснул уже достаточно крепко, поэтому наверняка даже не почуял, что его добыча исчезла.

— Ух, северные боги! — Брогг отшатнулся, узрев такое чудо.

Ну а я, положив топор на колени, попытался достучаться ещё до одной части своей души. До той, которая точно знала, имею ли я право…

«Забавные вы, смертные, когда пытаетесь свои решения переложить на высшие силы», — вдруг донеслось в моей голове, — «Думай сам, смертный».

Смердящий свет! Я стиснул кулаки, послав Хмороку целый букет гневных эмоций… То есть, я таскаю его божественную душонку по всей Троецарии, получаю все пинки от его врагов на свою смертную задницу, а когда мне оказывается нужна помощь, он давит мне пустую философию⁈

— Ну, хморочья твоя душонка! — процедил я сквозь зубы…

Моя рука вдруг двинулась сама собой, и, окутав себя пламенем, протянулась прямо в самое пекло кузнечной печи. Я разгрёб угли, оголив каменное дно. Затем взял заготовку, лежащую в углях, и добавил пламени в свои пальцы.

Я смотрел на всё это, округлив глаза. Просто обычно, если чужая магия огня проникала сквозь мой щит, я точно так же обжигался, как и любой обычный человек. Но здесь я держал железное пламя голой рукой, уже давно в пределах моего «огненного яйца», и моя кожа ещё не сгорела.

Это было что-то новое, раньше мне неподвластное, и я лихорадочно пытался запомнить всё, что творит Хморок с внутренней энергией. Хм-м, получается, будто он вывернул огненный щит наизнанку… А что, так можно было⁈

Кусок металла задымился, раскаляясь ещё сильнее, начал выгибаться и подтекать. Одежда на мне тоже всё хотела заняться дымом от пекла, тлели уголочки, но защитная аура мага огня, усиленная Хмороком, работала.

Шипящей заготовкой, будто мелом, я стал рисовать магический узор на обугленных кирпичах. Двигал моей рукой Хморок, поэтому мне оставалось лишь с интересом ждать результат.

«Дальше сам, смертный» — молвил бог мрака, и я почувствовал, как он снова уходит в глубину, лишь прилетел последний намёк от божества, — «В бросских горах давно творится такое, что секрет горцев в чужой кузне — это цветочки».

Я отбросил заготовку, которая стала нестерпимо жечься без божественной помощи, и вытащил руку из горна. Отряхнул от раскалённой залы и задумчиво уставился на рисунок… Хм-м…

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

— А говорили, что броссы уже утеряли искру, — заворожённо смотрел на меня Брогг, — Но нет же, я впервые вижу такое чудо!

Он не мог поверить, что руки человека могут остаться целыми после такого. Тем более, на его печи чувствовались чары магов огня, да и тлеющий уголь был зачарованным. Нет, любой другой магистр тоже бы выдержал, но не так долго…