Как становятся предателями (СИ) - Кацман Изяслав - Страница 97

Гвардеец молчит ошарашено. Я же продолжаю: «Главное, не стараться при всём этом вскарабкаться слишком высоко. Не сомневаюсь, что ты заслуживаешь большего, чем командовать охраной дворца типулу-таками. Через пару «дождей» дорастёшь до должности «пану олени» всех «пану макаки». А потом и до главного военачальника всей страны, которому подчиняются и «пану макаки», и регои-макаки, и даре-гуна, и морские силы».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

-Сонаваралингатаки, но ведь «пану олени» это твоя должность! – воскликнул Рохоки.

-Вечных людей нет. Рано или поздно мои обязанности Уст, Глаз, Ушей и Десницы Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками Раминаганиву придётся взять на себя кому-то другому. И должности «пану олени» нашего братства это тоже касается.

-Ты ещё не так стар – возразил лейтенант.

-Достаточно стар, чтобы задумываться о том, что будет после меня – решаю не оповещать гвардейского офицера про скорую свою отставку и отправку в добровольное изгнание. Узнает, когда надо. И резко меняю тему – Насчёт Вагури, мой тебе совет: он должен умереть.

-Почему?

-Я не уверен, что правительница не изменит своего решения. Сейчас она приказала отправить его под стражу вместе с остальными злоумышленниками. Но кто поручится, что завтра типулу-таками не передумает и не помилует своего любовника? Не удастся помиловать только покойника. А Вагури теперь твой враг.

-Но…. – Рохоки беспомощно глянул мне в глаза.

-Если тебе самому трудно воспользоваться моим советом, я могу распорядиться.

-Не знаю, тонбе – скомкано ответил – Я не привык так поступать.

-Как знаешь – говорю – Так было бы лучше и для тебя лично, и для блага страны. Ладно, пойдём уже. Тебе тут командовать. Мне же нужно с Тагором и Бонкупаре переговорить

-Хорошо, Сонаваралингатаки – пожимает плечами лейтенант.И мы идём к парадным дверям резиденции.

На выходе из дворца слышу какой-то нервозный шум. Почти сразу определяю источник: толпа, сгрудившаяся вокруг чего-то в центре. Пробиваюсь внутрь, бесцеремонно расталкивая гвардейцев и ополченцев, стоящих вперемешку. М-да…. Кошусь на стоящего слева и справа Рохоки: судя по выражению лица, я буквально только что заработал ещё несколько баллов к репутации страшного колдуна, способного материализовывать свои мысли и слова. И десяти минут не прошло, как рекомендовал заместителю командира гвардейцев решить вопрос с Вагури, а бедолага уже безнадёжно мёртв.

-Что тут произошло? – сурово спрашиваю.

-Ну, это… погиб тонбе Вагурикапи – отвечает давешний десятник, которому поручалось руководство отконвоированием преступника.

-Сам вижу, что убили его. Как случилось?

Унтер-офицер принялся объяснять. Случилось всё нелепо: по неизвестной причине злодей-любовник вдруг выхватил винтовку у одного из бойцов конвоя, довольно ловко заехал прикладом десятнику в грудь и стволом в спину шедшему впереди солдату, потом сдёрнул ружьё с предохранителя. Что намеревался делать дальше и на что наделся, можно только догадываться, поскольку один из ополченцев успел воткнуть ему под рёбра штык своей кремнёвки. Действовал молодой ремесленник совершенно по воинскому артикулу: ударил со всей силы, с соблюдением положенных эволюций, в том числе и провернув трёхгранный клинок в ране, «для причинения максимального ущерба противнику». А вот почему гвардейцы не примкнули штыки при конвоировании арестованного, пусть их начальник разбирается.

В общем, Комусилети и его зам, действительно не зря свой хлеб едят. Надо будет поощрить. Звание капитанское, например, присвоить. И вообще, следует моих милитаристов приободрить массовым повышением в чинах. А то как-то даже перед соседями неудобно: одни лейтенанты, простые и старшие, да капитаны в папуасской армии. Ну и немного майоров. Так что устрою на прощание произведение в следующий чин для непонюхавших пороху офицеров, и через одну строчку в табеле тех, кто повоевал на Иханаре. Ну, разумеется, смотреть будем на выслугу лет и деловые качества.

Но пока что говорю: «Рохокилети, опроси всех присутствующих, кто хоть что-то видел, и запиши их слова, дабы предъявить их Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками для свидетельства того, что в смерти Вагурикапи виноват только он сам. Если повелительница пожелает выслушать очевидцев, то обеспечь их явку пред её очи». И обращаюсь к Длинному с Тагором: «Отправляйте ребят обратно в Обитель. А потом оба зайдите ко мне». После чего возвращаюсь во дворец и иду в свой кабинет. Серьёзный разговор со старыми друзьями лучше устроить без лишних ушей. Бонкиец и тузтец следуют за мной.

Моё рабочее место встретило запустением: лёгкий налёт пыли на столе и беспорядочно лежащих бумагах. Похоже, Кутукори здесь не появлялся с того самого дня, когда я оказался в той злополучной тюрьме для политических преступников. Кстати, где он вообще? Спрашиваю Тагора и Длинного: никто из них последнее время моего секретаря не видел. Ладно, спрошу сегодня у Рохоки – может, страже дворцовой на глаза попадался.

«Друзья мои» – начинаю – «Мне придётся совершить очень далёкое путешествие. Если желаете, можете сопровождать меня в нём».

Бывший наёмник спросил: «И куда ты собрался, Сонаваралинга?»

-В Ирс – просто ответил я – Давно хотел туда попасть. С той поры, когда впервые услышал про эту страну. От старины Тунаки, насколько помнится. Ещё в Бонко. Да всё что-то мешало.

-Твоё желание отправиться в путешествие как-то связано с тем, что произошло сегодня? – спросил Длинный.

-Да – соглашаюсь. И поясняю – Обвинение, высказанное Вагури, чистая правда. Так что придётся мне отправиться в изгнание. Типулу-таками проявила свою милость и позволила самому выбрать место, куда я отправлюсь, а также дала мне месяц на подготовку к пути.

-И ты так спокойно говоришь об этом? – Тагор аж подался вперёд со стула, на котором сидел.

-А что мне делать? Посыпать голову пеплом и рыдать? – улыбаюсь.

-Щенок, который предъявил обвинение, мёртв – начал рассуждать тузтец – Никто, кроме нас с Паропе не слышал этого. А Раминаганива, вроде бы на тебя не гневается. По крайней мере, я бы не сказал, что она выказывала немилость, когда вы вышли из её покоев.

-Как только начнут допрашивать оставшихся в живых заговорщиков, о моей измене всё равно станет известно достаточно большому числу людей – говорю – А я не хочу, чтобы у нас в Пеу процветало беззаконие, когда разоблачённый преступник уходит от наказания. И не хочу вновь оказаться в застенках. Так что лучший выход отправиться в изгнание.

-И кто вместо тебя будет помогать типулу-таками править справедливо и мудро на благо всех жителей Пеу? – это опять Длинный.

-Незаменимых нет – цитирую кого-то из великих – Есть целый Совет Солидных и Разумных. И орава воспитанников Обители Сынов Достойных Отцов. Как-нибудь справятся. Да и наследник Каноку имеется. Ему, кстати, пора быстрее учиться управлению государством.

-Да твои Солидные и Разумные друг другу в глотки вцепятся, как только ты сядешь на корабль.

-Ничего, я перед отъездом приму меры, чтобы их грызня не выходила за рамки приличий – успокаиваю своих сподвижников.

А потом перехожу к, так сказать, позитивной части программы: «Тем более, я же в Ирс не только и не столько в изгнание отправляюсь. Я намерен провести переговоры с тамошними властями. В обмен на живого и невредимого ирсийского лазутчика думаю стребовать полноценный договор о дружбе и торговле. Вроде тех, что Ирс имел когда-то с тюленеловами, а сейчас с островами Западного предела».

-Разве для этого нужно туда отправляться самому? – спрашивает Тагор – А если даже так, зачем оставаться на Ирсе после завершения переговоров?

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

-Ты же знаешь, кто я такой – говорю тузтцу – Никто лучше меня не справится. А после подписания договора придётся заниматься разными делами, связанными с его исполнением.

Длинный вопросительно переводит взгляд с экс-наёмника на вашего покорного слугу.

«Позже объясню» – бросаю бонкийцу, спохватившись, что тот, в отличие от бывшего «дикого гуся» и правительницы острова о моём реальном происхождении не в курсе.