Как становятся предателями (СИ) - Кацман Изяслав - Страница 90

-Где он? – спрашиваю безо всяких папуасских политесов.

-Дома у себя – отвечает Ласуне.

-Пошли за ним нарочного – распоряжаюсь. И добавляю на всякий случай – Только пусть по дороге ни с кем разговаривает. Дело секретное.

-Сейчас, сделаем – полусотник ловит ближайшего ополченца и даёт тому указание.

-Кто из сотников на месте? – продолжаю выяснять ситуацию.

-Только второй сотни здесь. И «Правая рука» Комуси, младший летинату Олокулети.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Правой рукой» именуют у нас заместителя командира – хоть сотни-роты, хоть цаба-батальона. Здесь – целый младший лейтенант, выслужившийся из унтеров. Обычно-тоу нас в ополченческих частях в офицерском звании только комбат, а остальные, даже ротные – в лучшем случае капралы из армейских отставников, а зачастую – вообще наиболее толковые из штатских. Да и этот цаб пришлось облагодетельствовать вторым офицером исключительно из-за наблюдающегося «тенхорабитского» уклона – чтобы Комуси былуж совсем не в одиночестве среди Людей Света и Истины.

-Веди к нему – приказываю старому бойцу «пану макаки». Чего время терять, пока командир батальона появится. Можно для начала ввести в курс дела его зама.

Олокулети и Ласуне, которого я решил тоже посветить, от моего краткого рассказа о происходящем слегка охренели. Ну, или не слегка.

-Поднимать цаб по тревоге? – после двухминутного переваривания информации выдал заместитель комбата. Ну это у него от молодости: вон Ласуне сидит и чего-то прикидывает в уме.

-Отставить! – командую – Тут нужно действовать хоть и быстро, но осторожно.

-И? – унтер ограничился междометием. Или союзом – в школе всё время путался в этих частях речи, а тут, как назло, ни одного учебника ни по русскому, ни по папуасскому.

-Нужно отправить ваших бойцов под командой ребятишек Тагора, чтобы схватить и доставить сюда вот этих людей – протягиваю Олокулети список, составленный по результатам беглого допроса следователя – Осторожно, не привлекая внимания. Потом выяснить, кто ещё участвует, чтобы знать, на кого можно рассчитывать нам.

Сам же запоздало подумал, что не следовало оставлять Тукоя в тюрьме: прихвати мы его с собой, можно было бы вытрясать по ходу пьесы дополнительную информацию, выяснить которую упустили, да и мои враги, заявившиеся туда, не знали бы точно, что там случилось, и времени у нас сейчас было бы больше. А так, уже прошёл целый «гонг», а мы ещё и не начали действовать. Писца запросто могли уже найти, и фактор внезапности будет утрачен. Ну, да ладно, будем исходить из того, что противник ещё не в курсе – не каждый же час в спецСИЗО наведываются курьеры или кто-нибудь из приспешников достопочтенного регоя. А визиты в те стены непричастных к заговору тем более редкость.

-Ласуне, распорядись – приказывает младший лейтенант.

-Тагор – обращаюсь к своему ручному «дикому гусю» – Распредели своих воспитанников по тем группам, которые Ласуне соберёт. И надо прикинуть, кого из заговорщиков брать в первую очередь.

-Думаю, тех, кто повыше рангом да ближе всего находится.

-Это понятно – соглашаюсь – Вот только почти все из упомянутых Тукоем сейчас на службе пребывают, в окружении подчинённых, которым может не понравиться, если их начальников будут хватать и непонятно куда уводить.

-Тут почти половина из заговорщиков к столичной Управе порядка и благочиния относится. Так что можно заявиться туда.Пагукусуме среди участников Тукой не упоминал – предложил Длинный – И вызывать их к начальнику, где и допрашивать на предмет сообщников. А если же Пагукусуме тоже причастен, попробуем его самого скрутить и от его имени действовать. Я в Управу самолично отправлюсь.

-Хорошо, действуйте – соглашаюсь. План попахивает авантюрой, но зная Паропе, можно ожидать, что у него может и получиться. Как не хочется избежать распыления ограниченных сил, находящихся в моём распоряжении, но придётся: от марша всем цабом по улицам Тенука толку немного, а сидя здесь, тем более, ничего не добьёшься.

Длинный с Тагором и Ласуне отправляются тасовать воспитанников Обители Сынов Достойных Отцов с ополченцами по командам и ставить перед ними задачи. Мне, сидя под «штабным» навесом, только остаётся наблюдать, как, получив наставление, очередная «спецгруппа» бодро топает в сторону ворот части. Глупо, конечно: всё теперь в руках мальчишек и бойцов из самодеятельности, пардон, самообороны.

Последняя группа ополченцев под командой пары кадетов как раз получала задание, когда явился, наконец-то, Комусилети. Про то, что расположение вверенной ему части удостоил своим посещением сам Сонаваралингатаки, лейтенант был уже в курсе – вряд ли посланный по его душу гонец удержался и не оповестил отца-командира о визите столь высокопоставленного лица.

По-военному коротко поприветствовав вашего покорного слугу, Комуси уставился на меня, ожидая дальнейших распоряжений.

-Измена, летинату – сказал я просто. Офицер сразу построжел лицом.

-Кто? – выплюнул он.

-Во главе заговора регой Кахимуй – отвечаю – Но не все заговорщики известны. Потому я пришёл сюда, будучи уверен, что среди Людей Света и Истины, каковые составляют большую часть командиров и бойцов твоего цаба, злоумышляющих против меня и типулу-таками нет.

Упоминая Солнцеликую и Духами Хранимую, невольно поморщился. Надеюсь, молодой офицер не обратит внимания на это.

Олокулети, дождавшись, пока я замолчал, добавил: «Мы уже отправили пришедших с Сонаваралингой-таки старших учеников Обители Сынов Достойных отцов и тех бойцов, что были под рукой, арестовывать установленных злоумышленников». Отмечаю про себя очередной «палеовизм» в речи замкомбата: глагол, образованный от заметно исказившегося при переходе через два языка «арест». Если такими темпами и дальше пойдёт, то буду выглядеть со своим избеганием заимствований из русского-икарийского замшелым ретроградом. Хотя, небось, получившая образование у заморских учителей молодёжь так вашего покорного слугу и воспринимает.

Комусилети благосклонно пожал плечами: дескать, одобряю. Так что последняя «спецгруппа» отбыла уже с его санкции. Теперь мне оставалось ждать возвращения кадетов с приданными им бойцами да смотреть, как в расположение части подтягиваются оторванные от своих занятий ополченцы.

Сидя в плетёном кресле под «командирским» навесом, от нечего делать рассматриваю деловито снующих ремесленников и мастеровых с бумажной мануфактуры, которые и состояли в Сто двадцать седьмом цабе. Вроде бы люди, как люди: папуасы с небольшой добавкой заморских мигрантов, по большей части в шортах и блузах из некрашеной ткани, ставших уже обычными для горожан Пеу. Ну, разве что «солнечные круги» болтаются на шеях почти у всех. И не скажешь, что здесь, согласно полицейским рапортам, гнездо коммунистов-уравнителей (не путать с традиционными туземными первобытнообщинными) и потенциальных революционеров.

Где-то через «полстражи» после нашего появления на «базе» в сборе было не меньше двух третей числящегося в батальоне состава. Как пояснил Комусилети, неплохая выходит сегодня тренировка по разворачиванию подразделения по боевой тревоге: есть над чем поработать и что учесть. Пожалуй, стоит похвалить себя за главный принцип, которым, с моей подачи, руководствуются военные Пеу-Даринги: как бы хреново не выступили на учениях, в первую очередь, нужно делать выводы и исправлять ошибки, а не искать и наказывать виновных. Впрочем, это нам пока так поступать легко – когда на каждого выпускника Обители десять вакансий, и постоянно «косячащего» офицера можно выпнуть на гражданскую службу без понижения в звании.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Я успел пообедать «этешевой» кашей из солдатского котла, понаблюдать за общим построением батальона и толкнуть перед строем небольшую речь о текущей политической обстановке, прежде чем явилась первая «группа захвата» с первым задержанным заговорщиком. «Это писец Нотону» – командовавший ополченцами кадет ткнул кулаком под ребро незнакомому мне испуганному типу. Ага, был такой в списке.