Осколок Демиурга. Пробуждение (СИ) - "Ал Эш" - Страница 1

Осколок Демиурга. Пробуждение.

Глава 1

Пролог . Пробуждение

Тьма рассеивалась медленно, нехотя, словно тяжелый занавес, державший меня в плену бесконечно долго. Я плыл в ней, как в вязком киселе, пытаясь нащупать границы сознания. Время... Сколько прошло времени? Десятилетия? Столетия? Тысячелетия? Безграничность небытия не давала ответа.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Первым вернулось осязание. Шероховатость камня под спиной, жесткость ткани, облегающей тело, прохлада воздуха на коже. Затем накатили звуки — далекое эхо голосов, шум ветра, шорох листвы. И наконец, ослепляющим потоком хлынул свет.

Я резко вдохнул, словно впервые за эоны* наполнив легкие воздухом, и открыл глаза.

*Эоны — невообразимо долгие периоды времени, исчисляемые миллиардами лет. В геологии — крупнейшая единица измерения времени.

Надо мной раскинулось бескрайнее синее небо, прочерченное редкими перистыми облаками. Я лежал на каменной плите, окруженной полуразрушенными колоннами древнего храма. Судя по углу солнца — было позднее утро.

Первая мысль была такой простой и такой неожиданной: «Я жив».

Вторая оказалась сложнее: «Кто я?»

Память возвращалась фрагментами, осколками, как разбитое зеркало, которое я пытался собрать в единое целое. Азраэль. Мое имя — Азраэль. Демиург шестого порядка, Творец миров, Хранитель равновесия, Архитектор реальности.

А затем пришло осознание, и оно было подобно удару грома — я пленник. Я был заточен. Изгнан из собственного творения. Предан.

Я попытался сесть, и тело послушалось с неожиданной легкостью. С непривычной легкостью. Я посмотрел на свои руки — юные, человеческие, с тонкими пальцами, непривычно ограниченные в своих возможностях. Эти руки никогда не формировали звездные системы, не прокладывали пути между измерениями, не удерживали течение времени.

Рядом с плитой нашелся осколок полированного металла, достаточно блестящий, чтобы служить зеркалом. То, что я увидел, заставило меня застыть в ошеломлении: с поверхности на меня смотрело лицо юноши, едва вышедшего из подросткового возраста. Острые скулы, чистая кожа, глубокие серые глаза и копна темных волос. Этому телу было не больше двадцати лет.

Я рассмеялся, и смех этот прозвучал слишком молодо, слишком звонко для существа, помнящего рождение звезд и угасание галактик.

— Какая ирония, — произнес я вслух, привыкая к звучанию нового голоса. — Заточить Демиурга в тело смертного мальчишки.

Я поднялся на ноги, осматривая окрестности. Храм стоял на вершине холма, поросшего высокой травой и редкими деревьями. Вдали виднелись дымки поселения. Мир вокруг был наполнен энергией, я чувствовал ее пульсацию, но что-то было неправильно, искажено, словно великолепную симфонию исполнял оркестр с расстроенными инструментами.

Я протянул руку, пытаясь призвать силу, сформировать простейшую манифестацию энергии — и почувствовал сопротивление. Не полное отсутствие, нет. Энергия отзывалась, но словно через фильтр, грубый и примитивный, искажающий чистоту потока. В этом мире существовала магия, но она была... испорчена? Ограничена? Перенаправлена?

Требовалось больше информации. Я спустился с холма, направляясь к видневшемуся вдали поселению. Каждый шаг был открытием — молодое тело двигалось с пружинящей энергией, не знающей усталости вечности. Это было странно и неожиданно приятно, несмотря на ограничения.

По мере приближения к поселению я начал замечать детали, которые заставили мою память работать интенсивнее. Архитектура зданий, форма крыш, орнаменты на воротах — все было смутно знакомым, словно увиденным через криво наведенное зеркало. Это был мой мир, одно из моих творений, но искаженное, измененное, переработанное.

На подходе к городским воротам я остановился, наблюдая за стражниками. Они носили мундиры, украшенные символами, в которых угадывались фрагменты древних рун демиургов, но искаженные почти до неузнаваемости. Один из символов особенно привлек мое внимание — стилизованная руна "Каз", означающая "контроль", "власть". В оригинальном языке демиургов она использовалась в сложных заклинаниях стабилизации реальности, но здесь она была упрощена и грубо интегрирована в герб какого-то дома.

Это открытие ударило меня подобно вспышке сверхновой — знания демиургов не просто были утрачены, они были присвоены, извращены, превращены в инструменты мелкой власти.

Я глубоко вдохнул, успокаивая нахлынувший гнев. Молодое тело слишком бурно реагировало на эмоции, кровь стучала в висках, руки непроизвольно сжимались в кулаки. Разум, закаленный тысячелетиями существования, боролся с бурными гормонами юности.

— Эй, парень! — окликнул меня один из стражников. — Документы есть? Камень-гемму рода предъяви для прохода!

Я сосредоточился, пытаясь выудить из памяти необходимые протоколы этого извращенного мира. Мне нужно было время, чтобы узнать правила игры, прежде чем я смогу их изменить.

— Простите, господин страж, — я намеренно добавил в голос неуверенности, склонив голову. — Я... я потерял свою гемму при нападении разбойников на восточном тракте. Они забрали все мои вещи. Я чудом спасся.

Стражник прищурился, разглядывая меня с подозрением, а затем переглянулся с напарником.

— Еще один беженец, — вздохнул он. — Третий за неделю. Что ж, пройдешь со мной к капитану для регистрации. Но учти — без гильдейской поддержки или родовой гостевой печати дольше трех дней в городе не задержишься.

Я кивнул, изображая благодарность и облегчение, а внутри медленно разгоралось пламя решимости. Это определенно был один из моих миров, но искаженный до неузнаваемости. Кто-то извратил мое творение, превратив гармонию в иерархию, знание в инструмент власти, свободу в регламент.

Проходя через ворота, я ощутил слабую вибрацию силы — примитивные охранные заклинания, базирующиеся на принципах, которые я сам когда-то создал для совершенно иных целей. Теперь они использовались для контроля и ограничений.

"Что здесь произошло? Сколько времени прошло с момента моего заточения? Кто управляет этим миром сейчас?" — вопросы роились в моей голове, требуя ответов.

Одно я знал наверняка — я вернулся. И пусть я заключен в тело смертного юноши, пусть мои силы ограничены, но разум остался прежним. Демиург шестого порядка, архитектор реальности, творец вселенных — вернулся в свое искаженное творение.

И я намеревался все исправить. Даже если для этого придется разрушить то, что осталось, до основания.

Мир, не готовый к возвращению своего создателя, еще не знал, что дни его искаженного существования сочтены.

Я, Азраэль, вернулся. И это только начало.

***

Глава 1: Первые шаги

Город Аркхейм раскрывался передо мной, как древняя книга с измененным текстом. Я узнавал и не узнавал его одновременно. Каждое здание, каждая улица, каждый камень мостовой отзывался в памяти смутным эхом — я создавал прототипы этих мест, но они были искажены, переделаны, адаптированы под нужды нынешних хозяев мира.

Стражник вел меня по центральной улице, застроенной высокими домами с острыми шпилями. Многие здания парили над землей — примитивные левитационные поля, основанные на базовых принципах межпространственной стабилизации. Технология, которую я когда-то создал для совершенно иных целей.

— Капитан Торвальд скоро тебя примет, — произнес стражник. — А пока подожди здесь. И не вздумай слоняться — защитные руны среагируют на любую попытку покинуть приемную.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Он указал на небольшую комнату в боковом крыле караульного помещения. Я кивнул и прошел внутрь, внимательно изучая защитные символы, нанесенные на дверной проем. Смесь примитивных рун Каз и Мех — контроль и ограничение. В моем оригинальном языке эти символы использовались для создания безопасных учебных пространств, теперь же они превратились в тюремные оковы.

Оставшись один, я закрыл глаза и позволил своему сознанию расшириться, ощупывая ткань реальности вокруг. Этот процесс всегда был для меня естественным, как дыхание, но сейчас я чувствовал сопротивление, словно плыл против течения в вязкой жидкости. Человеческое тело ограничивало восприятие, сужало каналы восприятия.