Палачи - Гамильтон Дональд - Страница 32

Охотно поставила на кон собственную жизнь! И выиграла! И никогда уже не сделается прежней несмышленной дурочкой!

У Дианы достало тонкости и сообразительности не испортить полученное удовольствие, не приняться немедленно судачить о пережитом.

А у меня тем паче не достало бы тупости и жестокости пояснить: выполнено мельчайшее, обыденнейшее, простейшее дело. Почти безо всякого личного риска. Но ведь нельзя же, право слово, мерить начинающую - да вдобавок, современную - девицу на суровый профессиональный салтык! Девицу, которую наставляли: всякий риск - оправданный, или неоправданный - всецело неприемлем; его следует избегать! А существовать полагается вечно; во всяком случае, под конец долгой, безопасной и отменно скучной земной жизни представить для окончательной переработки в гериатрическом отделении тело, не оскверненное ни единым шрамом...

- Что же здесь безумного? - полюбопытствовал я.

- Собаки в ресторанах? Это ведь антисанитарно. Я хмыкнул:

- Куда спрятался недавно пробудившийся дух - отважный и бесшабашный? Возмутившийся навязчивой и непрошеной защитой от вирусов, бактерий, микробов и тому подобных бацилл?

Диана выжидательно промолчала.

- Меня когда-то учили управляться со сторожевыми псами. Пояснили: здоровая собачья пасть исключительно чиста, и, если тебе вообще удалось уцелеть после полученных укусов, можешь не страшиться никакого заражения.

- Правда?

- Конечно. С другой стороны, будучи укушен в рукопашной свалке двуногим охранником, поторопись вынуть йод из аптечки и применить не жалеючи, не то раны гноиться начнут. Человеческие рты сплошь и рядом так заботливо ухожены и вычищены, что гремучей змее угодить на зубок - и то спокойнее... Уверяю: впуская в рестораны собак и давая людям от ворот поворот, санитарные и гигиенические требования было бы куда легче соблюсти.

Спутница прыснула.

- Вот не подозревала, что ты любишь домашнюю живность!

- Весьма умеренно. Просто выпало однажды путешествовать в обществе чудной спаниэльской образины: ласковой, умной, покладистой. Спаниэль служил мне примерно тем же, чем тебе - "Лейтц". И веришь ли, меня шпыняли по дороге так, словно я был чумным и прокаженным сифилитиком, странствовавшим на пару с бешеным, шелудивым и блохастым волчиной!.. Дьявольщина, ведь песик вел себя неизмеримо пристойней большинства людей, которые нам попадались! А работал, между прочим, гораздо лучше многих профессиональных агентов. О присутствующих не говорю - хотя бы потому, что профессионалом ты считаться не можешь, да и агентом еще не стала... До конца не стала, - прибавил я.

- Благодарю, сударь...

Диана успела чуток поостыть (этого я и добивался, разглагольствуя о собаках, затягивая время). Припомнила о бинокле, покосилась на футляр:

- Но хотя бы оценить работу начинающего можно? Осмотреть хотя бы ее итоги?

- Зачем? Ты ведь наверняка потрудилась переворошить все, и все проверила сама.

- Мистер Хелм по-прежнему ясновидящ? - фыр-кнула Диана. - По правде говоря, проскользнула в дамскую уборную и полюбопытствовала...

Верю. Всей душою стремясь ринуться наутек и помчать вдоль пристани к нашему кораблю, девочка принудила себя неспешно прошествовать по коридору и провести в здании десять лишних минут - просто удостовериться, что способна такое проделать.

- Ай-ай-ай, агент Лоуренс! - вымолвил я с укоризной. - Зарубите на носу: общественные сортиры весьма небезопасны даже для простых смертных. А нам их лучше избегать вообще. В особенности, получив и унося ценные сведения, которые беречь надобно.

- Твой закадычный дружок Денисон уверял: я в полнейшей безопасности, правда? Я ни слову этой чуши не поверила, тряслась, как лист осиновый, но ты подтвердил: бояться незачем. И я решилась...

- О, дитя неразумное и непамятливое! Денисон ведь уверял: ты в полнейшей безопасности от Эльфенбейна! И ни словечка не обронил касательно безопасности от самого Поля Денисона. Даже за дверью, помеченной DAMER... Тебе очень повезло: покровителю Поля начхать на Экофиск и Фригг, но за Торботтен кое-кто глотку перервет - и не одну, пожалуй!

- Угу...

- Дружок? Лучшим другом Денисона, в сущности, был, есть и будет лишь Поль Денисон. Остальные не в счет и не в строку.

Пришла пора учинить осмотр австрийскому кожаному футляру. Он был заметно велик для помещавшегося внутри оптического приспособления - по причинам очевидным.

- Там конверт, - пояснила Диана, - битком набитый листками папиросной бумаги. На листках полно галиматьи - ученая цифирь, диаграммы и надписи по-норвежски. Ничего бы не поняла даже в английском переводе, уверена.

- Просто и удобно, - сказал я. - Никаких магнитных или микропленок и тому подобной дребедени. После недавней вашингтонской заварухи один вид магнитной кассеты нагоняет на меня тоску.

- Возьми содержимое, - попросила Диана, - и пригляди за ним хорошенько. А я уже потрудилась, не побоялась ни Денисона, ни двустороннего воспаления легких... Послушай, но ведь парень, можно сказать, воюет с нами в союзе. Он хочет привезти мистеру Котко чертежи вместе со Свольверским устройством - и мы того же хотим! Верно?

- Да, но только на иной лад. Мы ведь сифон и бумаги не Котко доставляем, а Шкиперу, который переправляет материалы по назначению: таковы условия, сколько удалось уразуметь их после беседы в Олесунне. И Денисон косвенно подтвердил нынче мои выводы. Никто, разумеется, не разговаривает напрямик. Забавляются, заставляя Эрика двигаться ощупью... Ну-ну.

- Бедный Мэтт! - ответила Диана. - А мог бы уже давно справиться у меня. Отвечаю: всецело правильно. Шкипер встретит нас на борту парома, курсирующего меж Лофотенскими островами и Нарвиком. Отплывает из Свольвера в девять вечера и поутру причаливает в конечном пункте. Где Хэнк возьмет затею в свои руки и свяжется с мистером Котко сам.

- Звучит заманчиво, - промолвил я. - Осталось лишь добраться до Нарвика. И груз доставить в сохранности...

Глава 15

На корабле нашем были какие-то особые машины. Работали они без умолку, непрерывно. В одном отношении это благо, ибо глухой ночью во время стоянок зачастую раскрываешь глаза и вскидываешься от наступившей гробовой тишины, гадая спросонок, не ложится ли корыто ненароком на уютное океанское ложе, где царит вечное безмолвие. Потом долетают голоса, доносится топот, вы осознаете: причаливаем; успокаиваетесь, опять смыкаете веки - дабы снова вскинуться, разбуженный гулом и несусветным лязгом поршней, рычагов, шестерней, или чем сейчас приводятся в движение морские суда.

Но я все равно пробудился - уже за полночь. Пароход не двигался; я соскользнул с койки, высунулся в иллюминатор, увидал спокойную воду, где отражались огни маленькой гавани.

- Где мы? - сонно спросила Диана.

- Если не путаю расписания, то либо в Бреннесунне, либо в Саннесьене, либо в Несне. Точнее сказать не в силах, выбирай сама. Сезон окончился, многие мелкие порты минуем не заходя... Может, уже в Тломфьорде или Будё швартуемся. А уж после - великий момент истины, именуемый Свольвером; в двадцать один ноль-ноль, а для тебя - в девять пополудни. Паром к материку отправляется, по твоим же сведениям, в девять, и попасть на него, а тем более, встретиться с кем бы то ни было, и думать нечего. Значит, задержимся на Лофотенских островах лишние сутки, не беда.

- Мэтт...

- А?

- Это насчет Робби. Я думаю... Все время думаю...

- Поделись размышлениями.

- Робби способен был выдать всех нас. Не думаю, что выдал, но мог. Всех - кроме Эвелины. За нее Робби голову на плаху положил бы, уверяю. И никогда не подстроил бы ничего, что хоть косвенно повредило возлюбленному предмету...

- Всецело согласен.

- Но ты ведь не знал Роберта.

- Зато люди Эльфенбейна понятия не имели об имени и внешности курьера, получается, ты права. Изменник взял язык на крепчайшую привязь. Везерилл предал, нет ли, но Эвелину Бенсон оставили в стороне... Допускаю, что и не Везерилл.