Письма для Люка (ЛП) - Пеннза Эми - Страница 8

Предложение. О чем я только думала, когда просила его отрепетировать его со мной? В лучшем случае, я была глупа. В худшем — я манипулировала им.

Не могу отделаться от мысли, что это было последнее.

— Ты такая бледная, — говорит мама, отвлекая меня от моих мыслей. Она заправляет прядь волос мне за ухо, и её карие глаза заостряются. — Ты уверена, что прошлой ночью с Люком ничего не случилось?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я чувствую, как мои глаза расширяются. Это чудо, что моему отцу удалось скрыться этим утром, потому что от этой женщины ничего не ускользает.

— Ничего не случилось, — быстро отвечаю я. — А почему что-то должно случиться?

Черт. Мой голос звучит чертовски виновато.

Мама наклоняет голову.

— Не знаю. Вы двое склонны ссориться, даже если это добродушно. — Она пожимает плечами. — Вечеринки могут быть напряженными. Я подумала, может, вы столкнулись лбами или что-то в этом роде.

Я с трудом сдерживаю приступ истерического смеха, который вот-вот вырвется наружу.

О, мам, если бы ты только знала.

— У нас всё в порядке, — говорю я вместо этого. — Просто хотела прийти пораньше, чтобы помочь. Люк вчера весь день летал, так что я дала ему поспать. — Меня осенило, и я добавила: — Последнее, что тебе нужно, — это ещё один мужчина, который путается под ногами.

Это возымело действие, потому что моя мама закатила глаза и пробормотала:

— Разве это не правда? Ты не видела Райана? — она оглядывается по сторонам, как будто мой брат может появиться просто потому, что она его позвала. — Он должен был помочь твоему отцу со льдом...

— Не видела. Может, проверю трибуны.

Я оставляю её в поисках мужчин Барлоу и направляюсь в кабинет футбольного тренера. Я точно знаю, что у него есть газировка в мини-холодильнике в углу, а мне отчаянно нужен кофеин. Когда я открываю дверь, то вижу Лейтон, сидящую за столом, обхватив голову руками.

Я застываю на пороге.

— Лейтон?

Она поднимает голову. На её прекрасном лице слезы. На щеках две дорожки от туши. Тем не менее, она по-прежнему выглядит великолепно.

— Хейвен, — выдыхает она. Её подбородок дрожит, а затем она снова заливается слезами.

— Боже мой, что случилось? — я закрываю дверь и спешу вперёд. Она встречает меня на полпути и хватает за руки.

— Я не могу этого сделать, Хейвен.

— Что ты имеешь в виду?

Она издаёт сдавленный звук, и, даже видя, как она явно расстроена, я не могу не восхищаться её красотой. Когда я плачу, у меня опухают глаза и из носа неудержимо течет. Она похожа на модель с подиума.

Она сжимает мои руки.

— Я не могу выйти замуж за Люка, — выпаливает она.

У меня замирает сердце.

— Что?

— Я знаю о предложении. Вчера вечером Райан оставил свой телефон на столе в доме твоих родителей, и я увидела сообщения.

Агрх.

— Райан, — бормочу я.

Она качает головой, и её тон становится жестким, что удивляет меня.

— Я рада, что увидела их... потому что это заставило меня задуматься о том, чего я действительно хочу.

— И что же это такое? — спрашиваю я, сбитая с толку этой ее стороной. Лейтон мягкая, нежная и добрая. Было бы намного проще ненавидеть ее, но это невозможно. Я буквально никогда не видела её злой или расстроенной. Насколько я знаю, она никогда в жизни не повышала голос, даже когда наступала на конструктор «Лего».

Сейчас она говорит не об этом. Вместо этого она становится тихой, напряженной и страстной.

— Я никому об этом не говорила, но меня приняли на специальную программу по уходу за больными. Они хотят отправить меня в Южную Америку помогать с операциями детям, у которых нет доступа к медицинской помощи. — Её ангельские голубые глаза смотрят в мои. — Мне это нужно, Хейвен. Это всё, что я хочу делать. И когда я увидела эти сообщения, я поняла, чего я не хочу делать. Я не хочу остепеняться с Люком. — По её лицу текут слёзы. — Я люблю его, но не так, как нужно любить человека, чтобы выйти за него замуж. Мы просто... друзья. И я не знаю, как ему сказать. Я не хочу разбивать ему сердце сегодня. Я бы ни за что не причинила ему боль.

Мои губы приоткрываются, но я не произношу ни слова. Потому что я не знаю, что сказать. Я даже не задумываюсь о том, какова моя доля в этом. Прямо сейчас я могу думать только о марширующем оркестре и растущей толпе снаружи. Десять тортов, и мои друзья приготовились посыпать счастливую пару лепестками роз. Город готов к празднованию. Моя мама там. Мама Люка там.

Как, чёрт возьми, мы скажем им, что этой вечеринки не будет?

Как мы скажем Люку?

— Ты поговоришь с ним вместо меня? — спрашивает Лейтон.

Я задыхаюсь.

— Ты хочешь, чтобы я сказала ему?

Она морщится.

— Да. Нет. Я не могу просить тебя об этом, — она подавляет рыдание. — Я просто не знаю, как сказать Люку, что я...

— Что сказать?

Мы с Лейтон обе подскакиваем и поворачиваемся к двери. Люк стоит там в своей парадной форме, и даже в разгар абсолютно кошмарного сценария я не могу не заметить, как потрясающе он выглядит. На его груди сверкают медали, а берет плотно облегает голову. Он выглядит как герой, которым он и является.

Мой герой. Он всегда был для меня таким.

— Я услышал плач, — говорит он, переводя взгляд с меня на Лейтон.

Я сжимаю руки Лейтон. Когда она смотрит на меня, я заключаю её в объятия.

— Скажи ему то, что сказала мне, — шепчу я ей на ухо. — Он поймёт.

Она кивает.

— Спасибо.

Мы стоим так какое-то время. Я медлю, потому что, как и она, не знаю, что сказать Люку. Но я не могу откладывать это навсегда, поэтому отстраняюсь от Лейтон и делаю шаг назад.

— Эм... — я осмеливаюсь взглянуть на Люка, который не шевелится. Он потрясенно уставился на Лейтон.

Он выглядит опустошенным. И это выводит меня из себя.

Потому что я понимаю, что она ему небезразлична. Это причинит ему боль — ещё большую рану, чем та, которую я нанесла прошлой ночью. Внезапно напряжение в кабинете становится невыносимым. Я не могу оставаться здесь ни на минуту дольше.

Поэтому я не остаюсь. Пробормотав извинения, я оставляю Лейтон и Люка наедине с их разговором.

И, не оглядываясь, выбегаю со стадиона. Я опускаю голову, чтобы никто не увидел слез, жгущих мне глаза.

Глава 8

Люк

У меня есть хорошая идея, где я могу найти Хейвен. Но это не мешает мне беспокоиться, когда я сворачиваю на извилистую дорогу, ведущую к домику у озера. Потому что я не уверен на сто процентов, что она там. Она могла направиться куда угодно, например, к себе домой. Или в дом её родителей в Беллфлауэр-Бей. Или на самолёт. Впрочем, это не имеет значения. Куда бы она ни уехала, я намерен найти её.

Как только я вижу её машину, мое беспокойство ослабевает, а затем переходит в совершенно другое.

С замиранием сердца я вхожу в дом.

— Хейвен?

Не дожидаясь ответа, я направляюсь на веранду. Когда я открываю большую раздвижную дверь, она вскакивает из кресла.

Это то самое кресло, которому я «сделал предложение» прошлой ночью.

Я был слишком туп, чтобы понять, что на самом деле делаю ей предложение.

— Привет, — говорю я, и мой голос звучит так, словно я никогда раньше им не пользовался. И в каком-то смысле это правда. Я никогда не разговаривал с ней так, как следовало бы. Я всегда скрывал свои истинные чувства. Я был слишком туп, чтобы признать их. Но они всегда были там, прямо под поверхностью.

Она заправляет выбившуюся прядь золотисто-каштановых волос за ухо.

— Привет.

На мгновение я просто впитываю её в себя. На стадионе у меня было не так уж много шансов. Но теперь здесь только мы с ней, и моё сердце бьётся быстрее при виде её белого сарафана. Это кружевное платье без рукавов, от которого её кожа сияет. На ней белые туфли на каблуках с ремешками, которые делают её выше.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Ну, вы знаете, примерно пять футов четыре дюйма.

— Я люблю тебя, — выпаливаю я.

Её глаза расширяются.