Император Пограничья 3 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 8

Я бы мог запретить жителям продавать трофеи заезжему торговцу, но не видел в этом смысла. Это лишь приведёт к тому, что они начнут прятать от меня свои находки. Да и вряд ли всё же он предложит цену выше, чем даю я. А если это случится, придётся её уравнять.

А ещё по краю сознания скользнуло раздражение на отсутствие Скальда. Сейчас он бы очень пригодился проследить за нашими «гостями».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Охотник кивнул, принимая свёрток:

— Будет сделано, воевода.

— Мне нужно найти бабку Агафью, — произнёс я. — Есть у меня к ней вопрос насчёт одного растения. Где её искать?

Борис задумчиво почесал бороду:

— В это время она обычно возле огородов — собирает травы для своих настоек и бальзамов. Проверь за домом старосты… бывшего старосты, — поправился он. — Там у неё грядки с лечебными травами.

Я оставил командира следить за караваном и направился в указанном направлении. Действительно, на задворках бывшего жилища старосты обнаружилась Агафья — сгорбленная старуха в выцветшем платке копошилась среди аккуратных грядок, перебирая какие-то растения и бормоча себе под нос.

— Здравствуй, — окликнул я её.

Старуха медленно разогнулась, окинув меня цепким взглядом выцветших, но всё ещё острых глаз:

— И тебе не хворать, воевода, — проскрипела она, вытирая руки о передник. — Что привело тебя ко мне? Приворотное зелье для той черноволосой красавицы? Или для шатенки, что недавно прибыла?

Я невольно усмехнулся:

— Нет, по другому делу. Ты знаешь что-нибудь о траве под названием Пугач или Чуждоцвет?

Агафья нахмурилась, морщины на её лице сложились в причудливый узор:

— Не слыхала о такой, — она покачала головой. — А как выглядит?

— Похож на папоротник с дымчато-серыми листьями. Стебли тонкие, почти чёрные с сероватым налётом, — начал я описывать виденное в прошлой жизни растение. — Если растереть между пальцами, выделяет густой серый дым с резким запахом, похожим на жжёную паклю. Когда его сжигают, дым становится плотным, как туман, и долго не рассеивается.

Старуха широко раскрыла глаза:

— А, так ты про Дымянку говоришь! — воскликнула она, хлопнув себя по коленям. — Так бы сразу и сказал. Знаю такую, как не знать. Редкая она, не везде растёт.

— А у тебя есть? — спросил я, запоминая местное название.

— Есть маленько, — кивнула старуха, прищурившись. — Пара пучков засушенных. Прибережённых для особых случаев. А тебе на что?

— Мне нужно будет много, — я сделал акцент на последнем слове. — Сколько сможешь собрать — всё выкуплю по хорошей цене.

Агафья хитро прищурилась:

— Сперва объясни, зачем тебе столько? Это ж не лечебная трава.

Я задумался на секунду, решая, как много рассказать.

— Эта трава очень не по душе Бездушным, — ответил я наконец. — Я собираюсь использовать её при зачистке одного логова.

— Не замечала, чтоб её дым Бздыхов беспокоил… — протянула старуха.

— А потому что для этого надо Дымянку смешать с другим веществом.

— Вон оно чё…

Глаза Агафьи расширились от удивления:

— Погоди, логова говоришь? Ты что же, воевода, на Мещёрское капище собрался⁈ — она перекрестилась и сплюнула через левое плечо. — Оттуда никто возвращался.

— А мы вернёмся, — равнодушно ответил я. — Где в округе можно найти Дымянку?

Старуха помолчала, словно взвешивая, стоит ли делиться знанием, потом нехотя проговорила:

— Есть два места, где он растёт обильно. Первое — на болотистых низинах у подножия Горелой сопки, там, где земля ещё тёплая от старых пожаров. И второе — в Медвежьем распадке, там, где река делает крутой поворот и образует заводь с тёмной водой. Только собирать его надо в перчатках — ядовит он для кожи.

Я кивнул, мысленно отмечая названные места:

— Знаю и благодарю, Агафья. Когда соберёшь всё, что есть у тебя, принеси мне. Это спасёт жизни.

— Знаю, — в тон мне ответила старуха, хитро усмехнувшись. — И потому отдам тебе даром. Только ты покажи потом, как его против Бздыхов применять, — с неожиданным любопытством попросила старуха.

— Непременно, — пообещал я. — На досуге продемонстрирую.

Вернувшись на площадь, я заметил, что торговля с караваном шла бойко. Женщины с детьми толпились у фургона с тканями и посудой, мужчины рассматривали инструменты и запчасти. Борис расхаживал между группами, внимательно прислушиваясь к разговорам и наблюдая за действиями купцов.

Я отозвал его в сторону и рассказал о разговоре с Агафьей.

— Как только караван Фадеева покинет деревню, нужно будет заняться добычей этой Дымянки, — объяснил я. — Отправишь людей к Горелой сопке и в Медвежий распадок. Пусть соберут всё, что найдут, но осторожно — трава ядовита для кожи. Собирать только в перчатках.

— Будет исполнено, — Борис коротко кивнул, приложив два пальца к виску в почти военном приветствии.

— Ещё одно, — добавил я. — Мне нужно поговорить с твоим отцом. О тех Стрельцах, что приползли в Дербыши двадцать лет назад. Сможешь отвести меня к нему?

Лицо Бориса стало серьёзным.

— Конечно, воевода. Только не уверен, что он многое помнит — годы берут своё. — Он обернулся к другому охотнику. — Силантий, прими пост, я отойду.

Путь до дома Бориса долго не занял. Добротное строение из тёмных брёвен с аккуратно обустроенным двором выглядело основательно, как и сам хозяин. На крыльце нас встретил крепкий старик с тем же прямым взглядом, что и у Бориса, только черты лица были острее, а волосы и борода полностью седыми.

— Батя, это воевода, — представил меня Борис. — Хочет расспросить тебя о Стрельцах из экспедиции на Мещёрское капище.

Глаза старика сузились, он оглядел меня с головы до ног, словно оценивая:

— Проходи, воевода, коли пришёл, — наконец проговорил он, отступая в сторону. — Только зачем ворошить старое? Двадцать лет уж прошло.

Внутри дома нас встретила жена Бориса — миловидная женщина с ясными голубыми глазами, которая молча кивнула мне и продолжила заниматься хозяйством.

Мы расположились за крепким дубовым столом. Старик с явной неохотой начал свой рассказ:

— В те дни я гостил в Дербышах, сватался к матери Бориса, царствие ей небесное. Весь день по деревне ходили слухи о том, что там, на окраине, лекарь выхаживает двух полумёртвых Стрельцов, которые сами приползли из лесу накануне — все изорванные, в крови, едва живые. Мне стало любопытно, вот и пошёл посмотреть. — Старик потёр морщинистый лоб. — Страшно было глядеть на них. Тридцать человек, говорят, отправились в экспедицию, а вернулись только двое, да и те на последнем издыхании. Хорошо экипированные были, в доспехах, с оружием… и ведь маг при них был. А как доставили их к лекарю, так оба бредить начали.

— Что они говорили в бреду? — спросил я, внимательно наблюдая за выражением лица рассказчика.

Старик нахмурился:

— Всякое говорили, не разберёшь. Один всё повторял про поющие камни в подземельях. Говорил, что когда те камни начинают звенеть, надо бежать, что есть сил. Ещё бормотал о том, что в капище есть несколько уровней, и чем глубже, тем страшнее твари.

Я подался вперёд:

— Что-нибудь ещё?

— Да, — медленно кивнул старик. — Второй Стрелец, перед самой смертью, стал вдруг ясно говорить, словно пелена с разума спала. Рассказал, что видел жуткое существо. Это была не просто Стрига, а нечто намного хуже. Тварь передвигалась на шести лапах, словно паук, но каждое из них заканчивалось лезвием. Шкура существа постоянно меняла свой вид — то становилась похожей на мокрый шёлк, переливающийся всеми оттенками гнили, то затвердевала панцирем с острыми выростами. По его воле остальные твари нападали и отступали, как послушные собаки. А ещё сказал странное… — рассказчик запнулся.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

— Что именно? — настоял я.

— Сказал, что у твари не было лица — только пульсирующая тьма под тонкой плёнкой, словно ночное небо затянули дымкой. И на месте грудной клетки билось, просвечивая сквозь шкуру, ядро размером с кулак — пурпурное, с вкраплениями светящихся точек, напоминающих звёзды. Стрелец говорил, что когда та тварь издавала звуки, они не шли изо рта — казалось, будто шепчет сама тьма вокруг.