Император Пограничья 3 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 32

Именно так маги из отряда «Перуна» и полегли…

— И это ещё не всё, — добавил я, любуясь, как солнечный свет играет на острых, как иглы, шипах. — При срабатывании защитного механизма растение выделяет облако токсичных спор. Эти споры временно блокируют магический дар на четыре-шесть часов. А в таком месте остаться без магии…

Черкасский поднял взгляд на деревья в центре круга, их кора пульсировала неровным, почти гипнотическим ритмом. Светло-коричневая поверхность периодически темнела, а затем снова светлела, будто пропуская по себе волны энергии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А вот эти деревья… не припоминаю ничего подобного в справочниках, — задумчиво произнёс он, проводя рукой по подбородку.

— Светобой, — ответил я. — В отличие от Душегубки, практически не опасен. Даже полезен при правильном применении.

Тимур окинул заросли Душегубки оценивающим взглядом.

— Нужно её сжечь, — решительно заявил он. — Слишком опасна. Если эта дрянь выпустит споры, останемся без магии в самый неподходящий момент.

— Это верно, она чертовски опасна, — согласился я, вспоминая, как в прошлой жизни потерял нескольких разведчиков из-за подобной растительности. — Её корни уходят глубоко в почву. Если бы мы полезли под землю, не разобравшись с этой «крапивой», все бы там и потравились.

Я сделал паузу, наблюдая за едва заметным движением шипов, поворачивающихся в нашу сторону, словно они чувствовали наше присутствие даже на таком расстоянии.

— Но сжигать её целиком — худший способ. Уничтожим всё, что представляет ценность, — я взглянул на Черкасского, который нахмурился, не понимая моего замысла. — Нам потребуется помощь Полины.

Я мысленно обратился к Скальду: «Друг, приведи сюда гидромантку. Это важно».

Спустя пять минут я услышал приближающиеся шаги. Белозёрова поднималась на холм в сопровождении Федота, который, судя по решительному выражению лица, не хотел отпускать девушку одну, беспокоясь о её безопасности. За ними следовала Василиса, скрестив руки на груди и явно расстроенная тем, что внимание ворона было адресовано не ей.

— Что происходит? — первой спросила Полина, с любопытством разглядывая заросли Душегубки. — Скальд клевал меня, пока я не согласилась последовать за ним, — она чуть обиженно надула губки и потёрла плечо.

Её взгляд упал на шипастые лозы, и я заметил, как она инстинктивно сделала шаг назад.

— Нам нужно добыть нечто ценное из этого сорняка, — объяснил я. — Если ты аккуратно охладишь растение, тогда к нему можно будет незаметно приблизиться.

Я достал из кармана аркалиевый амулет.

— Что именно ты собираешься делать? — спросила Василиса, её зелёные глаза сузились от подозрения.

— Подойду в зоне магического вакуума, — пояснил я.

— Оно ведь тебя засечёт!

— Я не буду излучать ни капли магии, а особый способ перемещения ещё сильнее собьёт Душегубку с толку. Главное — двигаться ритмично с постоянной небольшой скоростью. Растение воспринимает такое перемещение как часть природного процесса, а не как угрозу.

— Это же слишком опасно, — вклинилась Полина. — Лучше пошли кого-нибудь из своих охотников!

— Я знаю, что делаю, а вот они точно не справятся. Поэтому пойду я.

— Зачем такой риск? — проявил академический интерес Черкасский.

— Спорангии — мешочки со спорами, и мелкие цветки, — ответил я. — Первые позволят создать алхимические анти-магические гранаты. Вторые содержат концентрированную магическую эссенцию для создания защитных амулетов от враждебной магии.

Полина нервно сглотнула.

— А что, если я напортачу? — её голос дрогнул. — Вдруг не смогу достаточно охладить растение или сделаю это неправильно? Если она почувствует моё вмешательство…

Я положил руку ей на плечо и спокойно посмотрел в глаза:

— Ты справишься. Ключ в том, чтобы воздействовать так плавно и естественно, чтобы растение приняло изменение температуры за обычный природный процесс. Никаких всплесков силы, никаких резких перепадов. Представь, что ты — вечерний холодок, незаметно опускающийся на лес. Нужно обмануть Душегубку, а не просто охладить её.

Она глубоко вдохнула, кивнула и сосредоточилась. Её руки начали двигаться плавными, волнообразными движениями, а губы шептать активационный ключ заклинания. Воздух вокруг нас стал заметно холоднее. Я наблюдал, как на шипах Душегубки начал появляться иней, а движение лоз замедлилось.

— Поддерживай так пока не вернусь, — сказал я, накидывая цепочку с аркалиевым амулетом на шею.

Почувствовав моментальное онемение в кончиках пальцев от подавления магического дара, я медленно двинулся к зарослям. Каждый шаг делал размеренно, соблюдая постоянный ритм — левая нога, правая нога, пауза, левая нога, правая нога, пауза. Словно танец, исполняемый для древнего и опасного существа.

Покрытые инеем лозы с шипами едва заметно покачивались. В какой-то момент одна из них повернулась в мою сторону, и другой человек на моём месте непременно застыл бы, испуганный, и этим подписал себе смертный приговор. Я продолжил приближаться всё с тем же мерным ритмом движений. Секунды тянулись, как патока. Наконец, лоза потеряла интерес и отвернулась.

Я подошёл к основному стеблю и достал небольшой походный нож. С хирургической точностью начал срезать мелкие фиолетовые цветки, аккуратно складывая их в специальный мешочек. Затем занялся спорангиями — похожими на крошечные серо-зелёные пузыри образованиями на обратной стороне листьев.

Работа заняла почти полчаса, но это позволило охватить все имеющиеся в руинах куски Душегубки. Всё это время я ощущал на себе напряжённые взгляды товарищей. Наконец, заполнив мешок ценными трофеями, так же медленно и ритмично я вернулся к ожидающей группе.

— Теперь можно сжигать, — скомандовал я Тимуру, снимая амулет.

Маг кивнул и направил руки в сторону зарослей. Его пальцы начали светиться оранжевым светом, воздух вокруг задрожал от жара. Языки пламени вырвались из его ладоней и устремились к Душегубке. Растение словно взвыло — хотя звука не было, я почувствовал это каждой клеточкой тела. Оно попыталась выбросить споры в нашу сторону, но их уже на месте не нашлось. Этому барсу обрезали когти… Огонь жадно пожирал стебли и лозы, а затем, словно живое существо, устремился по корням под землю.

— Следи, чтобы огонь не перекинулся на Светобой, — предупредил я Тимура. — Эти деревья нам ещё пригодятся.

Тимур поднял руку, и воздушная стена встала между между горящей Душегубкой и деревьями с пульсирующей корой, образуя барьер, сносящий прочь искры. Мы наблюдали, как огонь методично уничтожает опасное растение, проникая всё глубже под землю, выжигая разветвлённую сеть корней.

Когда последний росток Душегубки превратился в пепел, мы осторожно направились к центру каменного круга.

Деревья Светобоя окружали древнее капище, их кора мерно пульсировала, словно живое сердце. В полумраке мне показалось, что по стволам пробегают слабые вспышки синеватого свечения. В центре находилась полуразрушенная постройка с давно провалившейся крышей и частично обрушенными стенами.

— Что это за место? — прошептала Полина, обхватив себя руками, будто в неожиданном ознобе.

Я не ответил сразу, пристально рассматривая высоких вытянутных идолов, расставленных полукругом вокруг постройки. Мерзкие фигуры, высеченные из дерева, представляли собой искажённые человеческие тела с непропорционально большими головами. Глубоко утопленные глазницы, оскаленные рты, извивающиеся отростки вместо рук — всё это создавало ощущение древнего ужаса. Вот только я чувствовал далеко не ужас…

— Это точно не славянские боги, — заметил Тимур, морщась. — Я не узнаю ни одного известного символа.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

— Потому что это не боги, — процедил я, чувствуя, как внутри поднимается волна чистой ярости.

Я видел такое прежде. В моём прошлом мире мы выжигали подобные капища дотла…

Василиса осторожно заглянула в разрушенную постройку и отшатнулась:

— Здесь жертвенные ямы! — голос геомантки дрогнул, выдавая волнение. — Полные углем, костями… и не только животных. Кажется, здесь были человеческие жертвоприношения.