Лимеренция (ЛП) - Долорес Х. К. - Страница 70

Слава Богу.

Я переступаю порог кухни, винил скрипит под моими кроссовками, и резко останавливаюсь.

На кухонном столе нет ничего .

Ну, для меня ничего нет.

Пара старых счетов для мамы, кое-что из социального обеспечения для Рика, но ничего адресованного мне и уж точно ничего с печатью Лайонсвуда.

Разочарование прожигает дыру у меня в животе, когда я снова обыскиваю прилавки и снова ничего не нахожу.

Потом кофейный столик — ничего.

В моей спальне — ничего.

Даже хозяйская спальня ничего не дает, хотя я почти уверена, что в ближайшее время не избавлюсь от образа маминого лифчика с леопардовым принтом, висящего над изголовьем кровати.

Этого нет на кухонном столе, я отправляю сообщение Рику. Я пытаюсь телепатически направить как можно больше своего разочарования в его сторону.

Я даже подумываю о том, чтобы позвонить, но не могу представить, что он будет еще более полезен в режиме реального времени.

Его ответ приходит вскоре.

????

Я резко выдыхаю. Он в замешательстве?

На краткий миг я задаюсь вопросом, не является ли это одной из новых военных тактик моей матери: скармливать мне ложную информацию, которая ни к чему не приведет, кроме погони за несбыточным.

Может быть, ей забавно знать, что я собираюсь просмотреть трейлер в поисках несуществующего письма.

Или, может быть, она просто ждет, когда я уступлю и напишу ей об этом.

Этого не происходит.

В качестве последнего средства я направляюсь в гараж.

Я сомневаюсь, что это здесь, в убежище Рика, но, по крайней мере, я могу посмотреть, пополнился ли его запас сигарет, и применить свою собственную военную тактику.

Когда я вхожу в сарай, меня встречает только темнота, и, хотя на улице яркий дневной свет, хотя я не боюсь темноты, что-то похожее на трепет пробегает у меня по спине.

Как будто сама аура Рика пытается оттолкнуть меня.

Всего один быстрый взгляд.

Я включаю единственную лампочку над головой, которая мало что делает для наполнения пространства светом, но показывает тот же беспорядочный набор инструментов и незавершенных проектов, который я помню с прошлого раза.

Но письма не было.

Может быть, он спрятал его в том же ящике, что и сигареты.

Это хитрее, чем я ожидала от Рика, но если я уже здесь…

Я перебираю разводные ключи, когда дверь гаража внезапно захлопывается.

Черт.

Я разворачиваюсь, готовая изрыгнуть извинения Рику — и чувствую, как мое сердце подпрыгивает прямо к горлу.

— Йен, — выдыхаю я, не уверенная, чувствовать ли мне больше облегчения или паниковать.

В рамке в темном углу гаража я не могу разглядеть ничего, кроме его силуэта, но это всего лишь он. Один. Рика нет.

— Ты здесь, чтобы поработать с мотоциклом? — Спрашиваю я. — Рика здесь нет. Я не уверена, когда он вернется. Я просто искала кое-что, но, похоже, этого здесь нет, так что мне, наверное, пора идти. Не лезь не в свое дело.

Одновременно происходят три вещи.

Я понимаю, что в гараже больше нет мотоцикла, Йен выходит на свет, и я впервые замечаю, что в его зеленых глазах застыла ледяная ярость, от которой волосы встают дыбом.

И в левой руке он сжимает перочинный нож.

Глава тридцатая

Мир со скрежетом останавливается.

У него есть нож.

У него есть нож.

У него в руке нож.

Металл блестит на свету, лезвие не шире заточенного карандаша, но все равно от него кровь застывает в моих жилах.

— Йен, — снова выдыхаю я. — Что ты здесь делаешь?

Продолжай с ним говорить.

Тебе просто нужно заставить его говорить.

Ты была в такой ситуации раньше.

За исключением того, что другие обстоятельства.

Я боялась за свою жизнь раньше. Я боялась за свою жизнь с Адрианом. Я была прижата спиной к стене. Я чувствовала, как его рука обвивается вокруг моей шеи, и гадала, будет ли это последнее ощущение, которое я когда-либо испытаю.

Но я всегда была лишь сопутствующим ущербом для Адриана.

Неприятность, угрожающая рассказать копам о Микки. Ходячая обуза со слишком большим количеством своих темных секретов. Внешний фактор, который, в конце концов, все еще мог бы его урезонить.

Но это, что бы ни случилось…

Это мое личное дело.

И это пугает меня больше, чем все, что когда-либо делал Адриан.

— Йен, — пытаюсь я снова. — Что происходит?

В мерцающем свете тени, ложащиеся на его лицо, неровные и резкие — он совсем не похож на пухлого мальчика с детским личиком, которого я встретила неделю назад.

Его рот кривится в хмурой гримасе, такой же острой, как и оружие в его руке.

— Ты знаешь, почему я здесь, Поппи, — тихо говорит он, но в этой фразе достаточно безмолвной ярости, чтобы заполнить комнату.

Мне требуется вся моя храбрость, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Нет, Йен. Я просто зашла кое-что взять…

— Не прикидывайся дурочкой, — огрызается он и делает угрожающий шаг в мою сторону.

— Я не собираюсь! — Я сворачиваюсь калачиком на верстаке, настолько физически, насколько могу, и край впивается мне в позвоночник. — Послушай, Рик…

— В Бирмингеме. Сегодня помогает приятелю, — говорит Йен. — Он ушел около часа назад. Чуть не забыл свой телефон.

Волна тошнотворного ужаса накатывает на меня.

О Боже мой.

Школьного письма нет.

И никогда не было.

— Это ты прислал мне сообщение, — осознаю я. — С телефона Рика. Ты заманил меня сюда. — Я прислоняюсь к рабочему столу, мои ноги функционируют не больше, чем горка желе быстрого приготовления. — Рик…

Йен смеется, холодно и резко.

— Конечно, нет. Я удалил сообщения.

Что объясняет отправленное им сообщение, полное вопросительных знаков. Он понятия не имел, о чем я говорю.

— Ты добралась сюда быстрее, чем я ожидал, — размышляет Йен. — Я даже не был уверен, что ты проверишь гараж. но…

Мной овладевает паника.

Мне следовало просто оставить это в покое.

Мне следовало рискнуть с расплывчатым сообщением Рика.

Я должна была провести день с Адрианом и заняться чем-нибудь другим.

А теперь…

Йен не особенно высокий или коренастый, но он вооружен, а это значит, что на каком-то уровне он готов причинить мне боль. Может быть, даже убьет меня — и если я не смогу отобрать этот нож (сомнительно), превращение этого в физическую потасовку закончится не в мою пользу.

Итак, я возвращаюсь к исходной точке.

Продолжай с ним говорить.

— Ты явно приложил немало усилий, чтобы доставить меня сюда. — Мой голос дрожит — все мое тело дрожит, — но мне удается подобрать слова. — Итак, ты мог бы также сказать мне, почему.

Я понимаю, что плохо начала, когда его лицо заметно мрачнеет, и он усмехается:

— Я уже говорил тебе. Не прикидывайся дурочкой. Ты знаешь, почему ты здесь. — Он, по крайней мере, не пытается подойти ближе. — Я хочу услышать это от тебя, Поппи. — В его тоне сквозит отчаяние. — Я хочу услышать, как ты признаешь это.

Я сглатываю.

— Йен…

— Скажи это! — Его голос сотрясает стены гаража.

Очередной всплеск паники охватывает меня, когда я поднимаю руки вверх, сдаваясь.

— Хорошо, — выдыхаю я. — Хорошо. Мне жаль. Ты прав. Я знаю, почему я здесь. — Еще один глоток. — Это Лайонсвуд. Ты знаешь о Лайонсвуде.

У него сводит челюсти.

— А что насчет Лайонсвуда?

У меня сводит живот.

Конечно, он собирается заставить меня сказать это вслух.

— Я… — Мое горло сжимается от признания. Это в сто раз хуже любого кошмара, который мне когда-либо снился. — Я сжульничала, чтобы попасть в Лайонсвуд.

Его зеленые глаза темнеют.

— Ты обманула меня, чтобы попасть в Лайонсвуд.

Мое признание звучит тихо.

— Да.

— Нет. — Он яростно качает головой, а затем указывает ножом в мою сторону. — Ты обманула меня. Скажи это.