Милфа (СИ) - Малиновская Маша - Страница 40

На мне светлое пальто, шарф, аккуратно заплетенная коса. Я словно другой человек. Спокойный, мягкий. Не потому что мир стал добрее, а потому что во мне что-то сломалось, а потом проросло заново. Внутри пульсирует новая жизнь. От него. От Ильи.

Это ли не чудо?

Я перебираю помидоры, тянусь за самыми красными. Морковь — только сладкую. Авокадо — мягкий, как положено. Обязательно полкило голубики. И орехи тоже, разные.

Я словно собираю драгоценности. Самое лучшее — для моего малыша. Малышки. Я не знаю еще, кто это. Но он — мой.

Продавщица что-то говорит мне, улыбается. Я отвечаю автоматически. Улыбаюсь в ответ, будто всё в порядке. Наверное, так и должно быть. Улыбаться, когда внутри тишина.

Дома я раскладываю покупки на столе. Аккуратно. По цвету. Как будто порядок снаружи поможет сохранить равновесие внутри.

В кастрюле варится бульон. Запах укропа наполняет кухню. Вода с лимоном на столе. Я нарезаю зелень и краем глаза смотрю на мольберт.

Там — он. Незаконченный. Его взгляд. Почти живой. Половина лица в тени, вторая — освещена.

Он ведь таким и был. Полутень. Полусвет.

Я еще не решаюсь закончить портрет. Боюсь, что, закончив, поставлю точку. А я не хочу. Каждый день делаю несколько мазков.

Я прикасаюсь к животу. Легко, осторожно. В груди появляется нежный трепет.

— Привет, малыш, — шепчу. — Это ты теперь мой смысл. Ты и я. Этого достаточно.

Ну и Костя, конечно же.

Мой старший сын очень изменился за это время. Он будто взрослее стал, ответственнее. Я рассказала ему правду, как всё было. Постаралась не очернить Романа, ведь он вырастил Костю, и сын считает его отцом. И я не против, я не стану пытаться резать его чувства.

А еще я больше не плачу. Уже нет.

Я живу. Думаю о будущем. Рисую, делаю дизайны онлайн на заказ.

Вечером долго болтаю по телефону с сыном, а когда прощаемся, я решаю взять на кухне недочитанную книгу. И когда захожу в поисках, взгляд натыкается на пачку из-под витаминов для беременных.

Ох, точно. Они ведь закончились. Я же специально выставила коробочку, чтобы она мне напомнила о том, что нужно купить новую.

Ладно, всё равно перед сном погулять полезно.

Я накидываю пальто и иду в аптеку, что находится в соседнем подъезде в цоколе.

Возвращаюсь домой и у подъезда вдруг замираю. Чуть в стороне входа — кто-то в тёмной толстовке с капюшоном. Стоит в тени, голову опустил. Сердце тут же уходит в пятки. В этом районе обычно спокойно, но всякое бывало.… После того, как однажды сталкиваешься с криминальным миром, начинаешь дёргаться даже от вполне безобидных вещей.

Я делаю вид, что всё нормально, быстрее достаю ключи и прикладываю к домофону, ныряю в открывшуюся дверь и иду к лифу, как вдруг…

— Лиля.

Мир рвётся, когда я слышу этот голос. Ломается на осколки и осыпается.

Я замираю, как от удара, и медленно поворачиваюсь.

Это он.

Илья.

Живой.

Живой?

Я не верю. Нет, этого не может быть. Горло перехватывает, в глазах темнеет. Кажется, я падаю, но он бросается ко мне и успевает подхватить. Его руки теплые и настоящие. Его запах. Его лицо. Всё реально.

— Ты.... — я заикаюсь, дрожу. Пальцы сами тянутся к его лицу. Касаюсь щек, бровей, губ. Он смотрит в мои глаза, и там всё то же — та же глубина, то же безумие, та же нежность.

— Я здесь, Лиля. Прости. Прости за всё.

Я закрываю лицо руками. Меня трясёт. То ли от слёз, то ли от шока. Или от всего сразу.

Он прижимает меня к себе, как будто боится, что я исчезну. выскользну и растворюсь. Крепко держит, по спине гладит, по голове. Ласково, нежно, трепетно, бережно…

— Как?... — мой голос хриплый, словно я им не пользовалась годами. — Я же.… я была на твоих похоронах…

— Это был план. Игната. Мы не могли иначе. Из таких сетей не уходят. Если бы кто-то узнал, что я жив... тебя бы нашли первой.

Я снова смотрю на него. Он — настоящий. Живой. Он выжил.

Я всё ещё не могу поверить.

Сердце заходится в каком-то особом ритме, грудь распирает, во всём теле дрожь.

Мне хочется смеяться и плакать. Хочется бесконечно касаться его, чтобы раз за разом убеждаться, что это он, что это правда он.

На какое-то мгновение меня бросает в жар от страха, что вдруг это сон? Я просто сплю и вот-вот проснусь, но вместо его лица будет дымка? Он растворится на рассвете, как растворялся не единожды в моих снах, заставляя просыпаться в слезах.

Но он настоящий. Я слышу его дыхание, чувствует его на своей коже — теплое, настоящее, живое.

Илья опускает взгляд на коробочку, которую я держу в руке. Витамины для беременных, по изображению сразу понятно.

Его взгляд возвращается ко мне. Вопрос не задает — он уже всё понял. Его глаза наполняются чем-то таким, от чего у меня сжимается в груди.

— Лиля.… — выдыхает он. — Дядя Рома ведь не может иметь детей.

— Не может, — качаю головой.

Он снова смотрит. И снова не озвучивает свой вопрос.

Я же киваю, тоже не в силах говорить. Он опускается передо мной на колени, обнимает меня за талию и прижимает щеку к животу.

— Я не позволю больше никому причинить вам боль. Никому.

Не знаю, сколько мы так стоим. Просто вот так, да, в подъезде возле лифта. Замираем, потому что нам надо прожить этот момент, пройти через него.

Мы воскресаем. Возобновляемся. Восстаём. Запускаемся заново.

Когда поднимаемся в квартиру, Илья всё еще держит меня, будто боится отпустить хоть на секунду. Я открываю дверь, впускаю его.

Его глаза останавливаются на мольберте. Он видит свой портрет и замирает.

— Ты рисовала меня?

Я просто киваю. Илья подходит, смотрит. Глубоко вдыхает.

— Ты спасла меня, даже не зная об этом, Лиля. А я.… я столько боли тебе причинил. Прости меня.

Он поворачивается. Подходит ко мне и касается моего лица.

— Прости меня, Лиля. За всё. За ложь. За боль. За то, что не был рядом, когда ты больше всего нуждалась. За этот месяц. Нельзя было, понимаешь? Я сам не знаю, как выдержал.

— Я понимаю, — шепчу я и кладу голову на его широкую сильную грудь, в которой быстро бьётся сердце.

— Я люблю тебя, — говорит он. — Я не думал, что смогу сказать это так, как сейчас. Потому что теперь знаю, что это значит. Ты — всё для меня. Вы… Вы всё для меня.

Я улыбаюсь сквозь слёзы. Его губы касаются моих — осторожно и нежно. Мы целуемся долго, будто весь мир за стенами этой квартиры перестал существовать. В этом поцелуе — все, что мы пережили. Потеря. Страх. Надежда. Любовь.

Я чувствую, как внутри наполняюсь теплом. Силой. Я больше не одна. Я никогда больше не буду одна.

_______________

От автора.

Мои дорогие читатели! Роман завершен!

Признаюсь, было сложно. Спорная тема, серая мораль, стекла получилось больше, чем я сама ожидала. Но я получила огромное удовольствие от того, что всё же реализовала идею этой книги, которая у меня сидела давно в голове. В большинстве моих книг всё же на первом месте мужской персонаж, но эта книга посвящена женщине. Её роли, силе воли, жизненной силе. Наверное, еще ни одна из моих героинь не испытала столько боли, не прошла через такие тернии.

Я довольна тем, какой у меня получилась Лиля. И я отпускаю ее в счастливую жизнь с лёгким сердцем.

Конец