Эльфийский бык – 3 - Демина Карина - Страница 25

Меж тем Галина-Эсмеральда бочком приблизилась к яме, простёрла над нею руки с растопыренными пальцами и возопила:

– Дух! К тебе взываю! Восстань же…

Барсук шелохнулся и открыл глаза.

– Восстань и укажи нам на своего убийцу! Я повелеваю! Именами…

Она запрокинула голову, неподвижным взглядом вперившись в небеса, где-то там, в вышине, а потому и не заметила, как попятились от могилы с мёртвым барсуком полицейские. Кто-то и к табельному потянулся. Меж тем барсук сел в могиле, поправил лапкой сползший шарфик и, неловко отряхнувшись выбрался.

– Снимай… снимай… – репортёрша побледнела, как полотно, но с места не сошла.

– Удивительный профессионализм, – отметил Сашка. – Надо будет переманить… а что? Какие кадры! Хороший репортёр – это тоже талант и редкий… пусть вон в мирных целях всякую фигню сочиняет.

– Итак, мы с вами видим невозможное! Невероятное! – с немалым энтузиазмом возопила репортёрша, нарушив мрачное очарование момента.

Эсмеральда открыла глаза.

– Как, повинуясь слову великолепной Эсмеральды…

Та икнула.

– …мертвый реликтово-саблезубый барсук-оборотень восстал…

Зверь и вправду оказался почти с человека ростом. С шерсти его сыпались комья сырой земли и листья.

– Иди… – Эсмеральда снова икнула, моргнула и осознала, что нападать барсук не спешит. А потому попыталась воспользоваться ситуацией. – Яви же нам убийцу!

Барсук кивнул, словно понял.

И повернулся к Ивану спиной, чтобы неспешно, вразвалку, направился туда, где стояли полицейские.

Бахнул выстрел.

Другой.

Кто-то завизжал, но большею частью люди быстро и молча ринулись в рассыпную. А вот Тополев остался. Барсук подошел к нему и протянул зажатые в лапке цветы…

И упал.

– Мирон, – сдавленный голос репортёрши нарушил тишину леса. – Если ты не снял, лучше сам в яму закопайся…

– Это… что было? – Маруся вцепилась в руку Ивана.

– Это? – он явно смутился, но ответил шёпотом: – Ты только не пугайся… бабушка… ну она иногда шутит. Просто у некромантов чувство юмора… очень своеобразное.

Бабушка, обмахиваясь пластиковым веером, подмигнула…

Вот тебе и почтенная дама…

Воспитание.

Приличия.

Как ему мышь в гостиную запускать, так нехорошо. А как ей восставшим барсуком пугать народ, выходит, можно? Хотя… глядя на бледного, пытающегося забраться на сосну, Пантелеймонова, Иван с трудом сдержал улыбку.

Пожалуй, оно того стоило…

Глава 13. В которой рассказывается про чиновников, богатырей и сублокальные аномалии

В здании городской администрации Конюхова было тихо и прохладно. Свежий ветерок, пробиваясь из щелей кондиционера, окутывал помещение, слегка тревожа ровные кудельки волос госпожи Нахимовой, что восседала во главе стола. Зал для совещаний был велик, но и кондиционеры поставили в кои-то веки приличные.

– Итак, – сказала госпожа Нахимова, отрывая взгляд от бумаг и обводя им собравшихся. – Я хочу знать, чья это была идиотская инициатива? Какой, на хрен, послезавтра фестиваль?

– Национальной песни и пляски, – отозвался Пётр Игнатович, второй зам, втягивая голову в плечи. – Поступили… запросы от населения…

– Куда?

– Туда, – первый зам попытался ослабить узел галстука и ткнул пальцем в потолок. – Похоже, просто совпало так… у них вон бюджет неизрасходованный… наверняка, списать надо. Может, ревизия внутренняя или ещё напасть какая, не приведи Боже.

Он и перекрестился от избытка эмоций.

Все задумались.

Мысли о внутренней ревизии и проверках заставляли остро ощутить собственную беззащитность и в целом портили и без того не слишком хорошее настроение.

– Ладно, – произнесла госпожа Нахимова. – Если ревизия… проведём. Что делается?

– Так это… сцены возводим. Там обещали прислать музыку, звукорежиссёра и прочую ерунду. Плакаты печатаем, макеты скинули.

– Скоро они…

Что-то во всём этом происходящем госпоже Нахимовой категорически не нравилось. И недовольство то и дело проскальзывало в и без того резких чертах её лица.

– Так… может, где в другом месте готовили? А там не задалось. С другой стороны, деньги уже поступили.

Это было подозрительнее всего.

Хотя… если там ревизия… небось, всунут этот хренов фестиваль задним числом в список запланированных мероприятий и честно скажут, что так оно вот и было. Запланировано. А потому и финансирование из государственной казны выделено… и к ним-то никаких претензий.

А это местные власти не сумели распорядиться.

Не израсходовали бюджет.

Сны о неосвоенном бюджете порой снились Нахимовой, и тогда просыпалась она в холодном поту, с немеющими пальцами на ногах и мыслями об отставке. Вот, похоже, сны и сбываются.

И холодком по спине тянет.

Или это от кондиционера?

– Кстати, по сценарию и творческие коллективы приглашены. Сегодня и вовсе доставят креативщиков. Вертолётом! – второй помощник тоже палец к потолку поднял. – Настоятельно рекомендовано прислушиваться…

– Прислушаемся, – согласилась Нахимова. – Всенепременно прислушаемся… кто там занимается возведением сцен?

– Вельковские, – первый помощник глянул в бумаги. – А за лоточную торговлю отвечать…

Совещание пошло в обычном режиме, и даже беспокойство, которое испытывала Нахимова, будто бы отступило. И вправду… бывает… всякое бывает…

Даже государственные деньги, которые нуждаются в срочном освоении.

Мысль пошли о Вельковских и о том, что ещё с прошлого подряда те изрядно Нахимовой задолжали, но не побоялись, сволочи такие, сунуться. Никак через Петьку, который вон, в бумажках копошится. Все знают, что он с племянницей Вельковского роман крутит. Но одно дело шуры-муры, а другое – подряды выгодные раздавать да через начальственную голову.

Надо будет намекнуть и ему, и Вельковскому, что так дела не делаются.

С торговцами уже Лёнька сам разберется, этот, даром что неказистый, но хваткий и сообразительный. Да и на Петьку поглядывает ревниво, сам желает из второго помощника в первые выбраться. Он бы и Нахимову потеснил, честолюбивый засранец, но кто ж ему даст.

Люди…

Людишки… только надо будет Тополеву позвонить, сообщить… конечно, недоволен будет, потому как договор был о том, что не стоит внимание излишнее привлекать, а где фестиваль, там, чай, и пресса, и всякое иное… но тут уж понять должен, что Нахимова не виновата.

– А из выставки разнорядку устроим, с окрестных хозяйств. У нас тут пять фермерских числятся, дотации получают, пусть коров и привозят, – продолжал тем временем Пётр, уже совсем расслабившись. – Фермы молочные опять же… Свириденко стенд поставит?

– Поставит, поставит, – заверила Нахимова. И лежавший рядом телефон тренькнул.

Тот особый телефон, который она всегда с собой носила, но он большею частью пребывал в дрёме. А тут вот взял и тренькнул.

И душа мигом ушла в пятки.

– Вы тут… – сообщение Нахимова прочла до того, как оно исчезло, стёршись из электронной памяти. – Дальше решайте… а мне выйти надо.

– Так с местом определиться надо! В городе мало… эти, креативщики, поле хотят! Чтоб за городом и побольше…

– Вот и с полем решайте!

– Тогда надо будет транспорт организовывать…

– И с транспортом! – страх сменялся раздражением и снова страхом. – Что вы в самом деле как дети малые…

Она поднялась, пожалуй, слишком даже поспешно, но господин не терпел промедлений. И уже в коридоре, прикрыв за собой дверь, Нахимова перешла на бег. Бежать в узкой юбке и на каблуках было крайне неудобно, но страх заставлял мириться с неудобствами.

Её уже ждали.

– Господин? – она остановилась в дверях своего особого кабинета, расположившегося в отдельном закутке. Да и кабинетом это назвать сложно.

Так, комнатушка.