Города гнева - Бах Влад - Страница 13

Выслушав сержанта, Одинцов поворачивает голову в сторону Лоренса.

– Поясни-ка мне, док. На кой черт сдалась военная карьера отпрыску президента?

– Это хороший вопрос, генерал, – отвечает ведущий аналитик психотактики, наклонив голову и вглядываясь в данные на дисплее. – Если говорить о мотивации, у каждого рекрута она разная. Но в случае с Дерби его действия указывают на одно – он здесь не просто потому, что вынужден или хочет заработать себе имя. Возможно, это личный вызов.

Одинцов снова прищуривается, не меняя позы, но напряжение в его взгляде становится заметнее.

– Самому себе, говоришь? Или всё-таки остальным?

– Не исключено и то и другое, – спокойно произносит Лоренс. – В условиях Полигона такие стремления неизбежны. Судя по наблюдениям, он не использует свое имя как козырь. Скорее наоборот, старается от него дистанцироваться. Его действия направлены на достижение успеха через реальные результаты.

– Даже Сантес, который, мягко говоря, был настроен крайне негативно, признаёт влияние Дерби, – вставляет Белова.

– Сантес, – повторяет Одинцов, нахмурившись. – Тот ещё боец.

– Во время тех же испытаний Сантес был готов действовать по-своему, – сдержанно улыбается лейтенант. – Но Дерби не только заставил его подчиниться, но и распределил ему ключевую роль в прикрытии, что в итоге спасло операцию.

– Значит, умеет не только командовать, но и мотивировать, – подытоживает генерал, устремив сосредоточенный взгляд на экран. – Хорошо. Мы будем за ним наблюдать. Главное, чтобы парень не потерял голову от первых успехов. Но если он оступится, мы должны быть готовы. В условиях Полигона слабость недопустима, даже если ты сын президента. Кстати, сержант, чем разрешилась ситуация с инициаром Лейтон? – внезапно спрашивает Одинцов, переключившись на притихшего Синга.

Вопрос застает врасплох всех, кроме сержанта и самого генерала. Особенно – лейтенанта Белову, в глазах которой проскальзывает тень удивления. Доктор Лоренс тоже выглядит обескураженным.

– Она не справилась с заданием. Дерби или раскрыл ее, или девушка сама выдала свои мотивы, – лаконично отвечает Синг. – Их отношения не выходили за рамки физических контактов и продлились около двух недель.

– Очень жаль, я был уверен, что инициар Лейтон справится, – Одинцов недовольно хмурит брови, неосознанно потирая костяшками пальцев старый шрам на щеке. Глубокие морщины прорезают его суровое лицо, придавая ему еще большую жесткость.

– Есть вероятность, что у нее возникла личная симпатия. Дерби пользует огромным успехом у девушек всех групп, – невозмутимо предполагает сержант.

– С генетикой не поспоришь, – саркастично ухмыляется Одинцов, резко убирая руку от лица. – Что ж, придумаем другой способ понять, что на самом деле движет Эриком Дерби. Ну а Лейтон очевидно не место в разведывательном отряде.

– Сейчас рано делать выводы, – осмеливается возразить Лоренс. – Распределение по специализированным направлениям будет проводиться по результатам прохождения комплексного экзамена.

– Если она не справилась с таким легким заданием, то одно направление смело можно исключить, – категорично заявляет генерал. – Мы не даем вторых шансов.

– Возможно, если бы вы ввели в курс дела весь обучающий состав, то я смог бы скорректировать действия инициара Лейтон, – осторожно произносит док.

– Если я буду каждого разведчика отправлять на консультации к психотактику, мы никогда не выиграем эту войну, – отрезает Одинцов. – И еще, лейтенант, – он обращает строгий взгляд на Белову. – Ты утверждала, что у Дерби нет проблем с дисциплиной, но как мы только что выяснили, кое-какие правила он нарушил.

– Мне было неизвестно об этом факте, генерал… – сконфуженно отзывается лейтенант. Разумеется, ей было неизвестно об этом факте, как и о многих других происходящих на Полигоне.

– В таком случае вы – плохой командир, – отчитывает ее Одинцов. – Но оставим пока данную тему. И вернемся к экзамену. Майор Бессонова доложила мне, что база «Аргус» завершила подготовку. У вас есть дополнительные замечания по логистике или условиям? – он переключает внимание на дисплей, где отображается карта испытательных зон.

Белова уверенно отвечает:

– Замечаний нет. Периметр патрулируется, системы безопасности функционируют без сбоев. Мутанты в радиусе двадцати километров не зафиксированы. Площадки для всех этапов испытаний проверены и полностью соответствуют требованиям.

– Сценарии утверждены? – уточняет Одинцов, продолжая изучать маршруты.

– Да, – подтверждает сержант Синг. – «Аргус» обеспечивает идеальные условия для испытаний. Зоны зачистки, эвакуации и симуляции боёв с мутантами готовы к эксплуатации.

Генерал кивает, его взгляд цепляется за один из секторов на карте:

– Что у нас с прогнозами? Какие этапы представляют собой наибольшую степень риска?

Белова отвечает после короткой паузы:

– Первый этап несет умеренные риски. Наибольшая угроза возникнет на заключительном испытании, которое будет проходить за периметром. Это будет окончательная проверка способности инициаров адаптироваться к неожиданным условиям.

– Также предусмотрены индивидуальные испытания, – добавляет сержант Синг. – Мы проверим умение рекрутов ориентироваться и принимать решения в одиночку.

Генерал внимательно слушает, его лицо по-прежнему непроницаемо и скупо на проявление эмоций.

– Ориентировочные цифры потерь?

Белова отвечает чётко и твердо, как на плацу:

– До десяти процентов.

– Что вы можете предложить для минимизации этих рисков? – генерал переводит колкий взгляд на Синга.

– Усилить контроль над слабыми участниками на первых двух этапах, – после короткой паузы отвечает сержант. – Кроме того, важно провести окончательный инструктаж с акцентом на командную работу. Это может сгладить разобщённость.

Генерал кивает, соглашаясь, затем снова смотрит на карту, словно раздумывая над чем-то крайне важным.

– Я буду присутствовать на экзамене, – наконец произносит он. – Хочу лично оценить работу инструкторов и эффективность подготовки.

– Вы поплывете с нами на Сахалин? – уточняет Белова, безуспешно пытаясь скрыть удивление.

– Да, – решительно отвечает генерал. – С учётом полной готовности базы, мы выдвигаемся через два часа. Утром приступаем к проведению испытаний.

Глава 4

База «Аргус». Сахалин.

Спуск по металлическому трапу превращается во внеочередное испытание на выносливость. Порывы шквалистого ветра сбивают с ног, пробирая до костей. Экипировка, кажется, весит целую тонну; после многочасовой качки меня нехило штормит, к горлу волнами подступает тошнота. Несмотря на то, что мне удалось немного поспать в общей каюте, чувствую себя максимально дерьмово.

Ступив на твердую почву, все равно ощущаю, как меня мотает из стороны в сторону. Координация движений нарушена, но придет в норму в ближайшие час-два… если нам, конечно, дадут время прийти в себя. Окинув взглядом измученных плетущихся инициаров, пытаюсь отыскать среди толпы своих, но это практически невозможно, учитывая одинаковое обмундирование и тяжелые шлемы с фильтрами.

Ладно, на месте разберемся. Назад точно никто не уплывет.

Порт встречает нас гулом кранов, ревом грузовиков и мерным плеском волн, но все звуки словно заглушены всеобщим напряжением. Я автоматически фиксирую детали окружающего ландшафта: серый бетон причала, забор с колючей проволокой, слепящий свет прожекторов, разгоняющий предрассветный полумрак, высокие пики гор, снежные долины и таежные непроходимые леса. Саму базу отсюда не видно, что вызывает внутри новую вспышку раздражения.

Нам снова придется ехать. И возможно, долго.

Добравшись до открытой ровной площадки на берегу, мы выстраиваемся в шеренги перед командирами, которые сошли с корабля первыми и выглядят гораздо бодрее нас. Еще бы, они наверняка плыли в более комфортных каютах, а нас, сука, даже не кормили, словно мы какой-то скот, отправленный на убой.