Охота на "Черный аист" (СИ) - Март Артём - Страница 21

— Ты брешешь! — Симонов тыкнул в него пистолетом, — брешешь, скотина!

Пока он отвлекся, я приблизился еще на пару шагов. Несколько мгновений думал, стоит ли снять автомат, но все же раздумал. Вряд ли я успею им воспользоваться, а вот помешать он мне может. Сковать движения.

— Слушай, Сергей, — Начал я, — давай с тобой опустим оружие и поговорим, а? Вот смотри. Я медленно снимаю автомат.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Давай без глупостей!

— Никаких глупостей, — сказал я, подняв руку в примирительном жесте, а потом солгал: — он у меня без патрона. Все равно передернуть затвор не успею. Смотри, я хочу лишь поговорить.

С этими словами я медленно опустился, стянул с плеча АК и уложил под ноги.

— Вот, видишь? Я безоружен. Убери пистолет. Мы с Васей просто хотим поговорить с тобой. И все. Просто все уладить.

Симонов, дрожащий всем телом, не ответил. Он только смотрел то на меня, то на Васю остервенелыми глазами. Оружие дрожало у него в руке. Все лицо старшего сержанта покрылось густой испариной. Даже волосы его стали мокрыми и сбились на лбу в сосульки.

— Мне не о чем с вами разговаривать! С вами обоими! — Закричал Симонов.

— Хорошо-хорошо. Тогда давай я поговорю с тобой, — ответил я. — Вот смотри. Что подумает твоя Света, если ты нас застрелишь? Сможешь ты на ней жениться? Нет, не сможешь. Потому что за решеткой будешь сидеть. Никому легче ты своим поступком не сделаешь. Ей тоже. Так если тебе на нее не плевать, ты о ней и подумай. Ей больно не делай.

— Поздно! Ей тоже на меня плевать! — Симонов скривился так, что мне показалось, он щас расплачется.

М-да… Конкретная такая истерика у человека. Надо этот балаган сворачивать. Я приблизился достаточно, чтобы действовать. И решился.

— Зато, если ты пристрелишь меня, ей будет не плевать, — сказал я и ухмыльнулся.

Провокация сработала. Лицо Симонова вытянулось от изумления. Он злобно оскалился, нацелил пистолет мне в голову.

Тогда пришло время Васи. Я знал, что Уткин, в обычной жизни, был туговат. Ну такой вот человек. Но если дело касалось боевой обстановки, он работал как надо. Впитал, что называется, все навыки с солдатскими щами, что нам давали в учебном пункте. И Вася не подвел.

Когда Симонов отвлекся на меня и хотел уже выстрелить, Вася метнулся к нему, сбил всем весом. В следующий момент хлопнуло. Симонов выстрелил во второй раз, но пуля ушла куда-то вверх.

Тогда я кинулся к борющимся солдатам.

Вася сидел верхом на танкисте, пытаясь отобрать у него пистолет.

— Держи ему руки! — Крикнул я, оказавшись рядом.

Вася послушался, схватил его за запястье вооруженной руки. Тогда я без особого труда отобрал у Симонова пистолет. Танкист от этого аж завопил не своим голосом.

— Переворачивай его! — Крикнул я и отбросил ствол танкиста, принялся доставать из подсумка концы шнура.

Вместе с Васей мы с трудом и тумаками перевернули Симонова. Казалось, сил у него прибавилось на четверых, так это было непросто.

Когда я закончил с руками, приказал Васе вязать ему ноги. Уткин затянул узел на лодыжках танкиста и уселся на песок.

— Фух… — Утер он лоб устало, — ну, конечно, повеселил он нас…

— Да не то слово… — Проговорил я, упираясь коленом Симонову в спину.

Симонов же неуклюже извивался на земле, не в силах перевернуться. Танкист только и мог, что кричать и страшно ругаться матом.

— Надо нам, я думаю, еще и кляпы в снаряжение добавить, — хохотнул Вася.

— Не помешало бы, — ухмыльнулся я кисловато.

— Селихов! — Раздался вдруг голос Черепанова.

За криками Симонова мы не услышали, как Пуганьков с Черепановым и пограничниками продрались сквозь рогоз. Они, будто бы просто возникли там, откуда к Васе с Сергеем пришел я. Возникли и, изумленные, застыли.

— Какого хера тут творится⁈ — Заорал прапорщик.

Глава 11

На берег высыпали пограничники, побежали к нам. Черепанов с Пуганьковым вели группу. Мехвод Максим Малышев притих и болтался где-то в конце.

— Что тут было⁈ — Закричал Черепанов, — кто стрелял⁈ Кто кричал? Немедленно доложить!

Симонов, видя, сколько набежало человек, замолчал. Тяжело дыша под моим коленом, он обратил вымазанное песком лицо к остальным. А потом зажмурился. Стал хныкать.

— Симонова надо на заставу доставить, — сказал я Черепанову холодно, — он сбрендил.

— Как это, сбрендил? — Удивился Черепанов.

Таран всегда курил на улице. Казалось ему, что закуривать в канцелярии — это как минимум неприлично. Плохой пример подает солдатам. Ну а как максимум — просто опасно. В том числе и из-за плохого примера. Мало того что и солдаты тогда дымить будут прямо в комнатах, так еще и какой-нибудь умник, проявивший достаточное усердие в своей глупости, заставу спалить может.

Последний раз он позволил себе закурить прямо в кабинете, когда узнал, что его брат Сергей подался к душманам. Сегодня Таран не выдержал снова.

Когда на Шамабад привезли связанного Симонова, и начальник заставы выскочил во двор, чтобы посмотреть, что же там происходит, его чуть было в жар не кинуло от доклада Пуганькова.

Танкист пытался застрелить Селихова и Уткина. Такого на Шамабаде еще не было. Не было чтобы свои же своих стреляли.

На заставе поднялся настоящий переполох. Погранцы стянулись посмотреть, как поникшего Симонова выводили из Шишиги.

Ноги ему развязали, но руки остались в путах.

Явился и Жуков, стал слушать доклад мехвода Максима Малышева.

Увидев своего командира, Симонов вдруг заявил:

— Вранье это все, товарищ капитан, — Селихов с Уткиным меня убить хотели. Подкарауливали, когда я прошел вперед по берегу, чтобы посмотреть, где танку лучше заехать!

— Закрой хойло! — Не выдержал тогда Уткин, но Селихов его осадил. Приказал не буянить.

— Симонова — в баню, пока не разберемся, — распорядился Таран. — Конвой приставить. Уткину и Селихову — не покидать расположение. Товарищ капитан, вы зайдите, пожалуйста. Нужно поговорить.

Теперь Таран ждал Жукова в канцелярии. Ждал и не выдержал. От нервов уши у него стали сворачиваться в трубочку, и начальник заставы, открыв форточку, закурил в нее.

— Вы сообщили в отряд? — Спросил Жуков, войдя в канцелярию без стука.

— Еще нет, — проговорил Таран и затушил сигарету в горшке с цветком.

— Очень хорошо, — с каменным лицом кивнул капитан, — потому что решительно непонятно, что произошло у моста. Я говорил с Симоновым. Он утверждает, что на него напали твои бойцы, Толя.

— И вы ему верите? — Таран обернулся к Жукову.

Капитан танкового взвода нерешительно опустил взгляд. Пождал губы.

— Не знаю. Никто, кроме этих троих ничего не видал. Остальные слышали только выстрелы и ругань. Да и подошли, когда Симонова уже схватили.

— Если вы намекаете на то, чтобы замять все произошедшее, я тут в корне с вами не согласен. Я обязательно доложу в отряд и буду готовиться к расследованию.

— Вы верите вашим бойцам? — Спросил Жуков.

— Верю.

— А что, если они лукавят? — Приподнял подбородок Жуков, — у Симонова с Селиховым были натянутые отношения. Это все знают. Уткин же — хороший друг Селихова.

— Я хорошо знаю Александра, — возразил Таран, — если вы намекаете на то, что он решился бы на убийство товарища, то это глупости.

— Я хорошо знаю Сергея, — Жуков тоже возразил, — у него сложный характер, да. Поначалу с сослуживцами были у Сережи проблемы. Но он хороший солдат и тоже у меня на хорошем счету.

— Хороший солдат тоже может оступиться.

— Да, — Жуков кивнул, — как, например, Селихов. Потому я предлагаю вам хорошенько во всем разобраться, а не рубить сплеча сразу же. Давайте послушаем всех. Проведем небольшое внутреннее расследование, а потом сделаем выводы. И вы доложите в отряд.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

— Пусть с этим разбирается военная прокуратура и особый отдел, — отмахнулся Таран, — такие вещи не в нашем ведении.

— Под подозрением будет Симонов, — покачал головой Жуков.