Соломенное сердце (СИ) - Алатова Тата - Страница 17

Поля легко пнула его, чтобы он заткнулся. Даня подпрыгнул, огляделся по сторонам и спросил строго:

— А где сокровища? Разве духи не должны делиться с тобой своими подношениями? Золото, закопанное в лесу, колечко, брошенное в костер, жемчужная нить в реке, серебро, укрытое в пещере. Где это все?

Поля обреченно закрыла глаза. Она была уверена, что нельзя так разговаривать с могущественными существами. Вот сейчас-то ледяное чудище от них мокрого места не оставит, и что она потом скажет князю?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Глава 10

Глядя на грубую, небрежно вырубленную из камня морду многоликого великого, Даня ужасно жалел, что навсегда покинул Плоскогорье. Как здорово было бы рассказать ребятам из его выпуска о такой потрясающей встрече!

На мгновение он почувствовал себя ужасно одиноким, затерянным среди вечных огромных гор. По эту сторону перевала у него не было друзей, да и вообще хоть каких-то знакомых, кроме случайных встречных.

И когда еще появятся.

Начинать жить сначала — крайне утомительное занятие, но Дане было не впервые. Даня обязательно пообвыкнется. Он где угодно может стать своим.

— Сокровища? — холодно переспросил многоликий великий. — А если я тебя просто в купель зашвырну?

Даня почувствовал, как напряглась Поля рядом с ним, и пощекотал ее за ухом, чтобы она не принимала все так близко к сердцу. Она посмотрела на него с чудной смесью укора и недоумения.

— Нельзя, совершенно точно и определенно нельзя! — воскликнул он, обращаясь к многоликому великому. — Никакого насилия, о мастер иллюзий, никакого вреда людям!

— У каждого правила есть исключения.

— Истинно так, но цена, цена! Зачем тебе нарушать равновесие из-за букашек вроде нас?

— Я всего лишь искал покоя, — горы содрогнулись от горечи в его голосе, — искал уединения. Но люди еще беспокойнее духов.

— Ну, это спорный вопрос, — не согласился Даня. — Взять тех же муннов — они разнесли по всему свету историю с возбужденными медведями. Я тебе сейчас расскажу, как все было. Это все твои вьеры, между прочим, устроили…

— Вы в купель окунаться будете? — раздраженно перебил его многоликий. Хвост, усыпанный ледяными шипами, заходил ходуном, как у сердитой кошки.

— И что будет, если мокнемся? — спросил Даня.

— Жизнь, смерть, перемены, — провозгласил многоликий. — Тот, кто познает эти воды, познает и вечность.

— В каком это смысле?

— Эта купель позволяет людям стать призраками, — сообщил он с таким видом, будто преподнес бесценный дар.

Поля и Даня дружно отступили на шаг назад.

— Ой нет, — озвучил общее мнение Даня. — Мы не хотим. Мы еще столько всего не успели натворить в земной жизни.

— Зато вы сможете из века в век блуждать по горным тропам и перевалам, наслаждаться умиротворением, смотреть, как время течет сквозь пальцы…

— А в призраки все равно не охота.

— Тогда ради чего вы преодолели весь этот путь? Боролись с моими иллюзиями и ловушками?

— Меня пригласила одна васса. Я думал, у нас свидание.

На морде великого многоликого проступил интерес, смешанный с недоверием.

— О, триединые, — покачал он своей крупной безобразной головой, — как понять моих дочерей? Почему они оказывают такую великую честь недостойным смертным?

— Это умереть-то — великая честь? — обиделся Даня.

— Человеческая жизнь коротка, страсть мимолетна, любовь быстротечна. Но мои дочери ценят хороших собеседников, которые развлекали бы их столетиями.

Поля вдруг прыснула.

— О, — пробормотала она себе под нос, — Даня у нас великий сказитель.

Он не понял, было ли это комплиментов. Возможно, и нет.

— Прошу, — великий многоликий отодвинулся, открывая дорогу к купели.

— Да нет же!

— Ты думаешь, я люблю расстраивать моих дочерей? Если тебя направила сюда васса, значит…

Значит, сейчас его будут макать силой.

Папочка настаивает.

Даня заметался мыслями, пытаясь сообразить, как бы половчее выкрутиться.

В призраки не хотелось категорически.

— Нельзя! — торопливо вскрикнул он. А-а-а-а! А почему нельзя? Потому что… Что? Что придумать? — Потому что моя человеческая жизнь принадлежит этой женщине, — он торопливо вскинул вверх их сцепленные с Полей ладони.

— Ты пришел на свидание с моей дочерью, связанный с человеческой женщиной?

Поля хмыкнула.

— Я взяла его силой, — сообщила она безмятежно.

От такого заявления глаза у Дани сами собой на лоб полезли.

Он не ожидал, что Поля окажет ему поддержку. Она казалась наивной и неопытной, не искушенной во вранье. А вот поди же ты!

Вот тебе и Полюшка, юная девочка, недавно вылупившаяся из яйца.

Древние создания всегда уважали силу, и великий многоликий замер, глядя на сцепленные ладони.

— Если ты забрала у моей дочери мужчину, — медленно пророкотал он, — то должна найти ей другого. Людям нельзя просто так обкрадывать духов. Я даю тебе год, наглая воровка. Ровно через год в эту купель должен войти человек, которого моя дочь одобрит. Иначе я приду за тобой.

— Или, — вмешался Даня энергично, — я выполню любое другое желание вассы. Вдруг ей вообще не нужен больше мужчина, вдруг после меня она в них разочаруется! В любом случае, этот долг я беру на себя.

Великий многоликий выдернул из своего хвоста ледяной шип и метко бросил его в Даню. Тот не пошевелился, позволил острой сосульке пронзить его сердце. Холод охватил его грудь, потом все тело, зашипела Поля, ощутив, как заморозило и ее ладонь тоже.

— Скреплено, — громко изрекли горы, эхо подхватило это слово, гоняя его по вершинам.

Нежданно налетевшая вьюга накрыла Полю и Даню, закружила и вышвырнула из Костяного ущелья на камень, сверху рухнули рюкзаки.

— Ты цела? — он сбросил с себя поклажу, не вставая, повернулся к Поле. Она лежала на спине, глядя на ясное небо. Солнце стояло высоко.

— Так что там с материнским благословением богини Миры? — спросила она, морщась и потирая локоть.

Даня приподнялся. Ее машина стояла всего в нескольких шагах. Их доставили аккурат к точке старта.

Наконец-то они вернулись в нормальный мир, где работали руны!

— В прежние времена, — заговорил он, открывая рюкзак, — очень давно, когда боги еще не покинули этот мир, был особый ритуал… Очень жестокий. Рожениц убивали, чтобы вытащить дитя из мертвого материнского чрева.

— Зачем? — оторопела Поля.

— Затем, что такие дети были благословлены богиней Мирой. Они обладали особой способностью — видеть истину, потому что жизнь полна заблуждений, и только смерть честна и справедлива… Ну-ка, давай сюда свой локоть.

Поля неохотно села, протянула ему руку. Он залепил целебным пластырем ее царапину.

— Еще где-то болит?

Она задрала сначала одну штанину, потом другую, разглядывая свои колени. Совершенно незагорелые. Никогда не носила платья или шорты?

— Чисто, — доложила она. — Зачем ты рассказываешь мне такие ужасы?

— Затем, что ты тоже появилась на свет от смерти. Старуха в избушке отдала тебе свое последнее дыхание и, стало быть, дар Миры — видеть вещи такими, какие они есть на самом деле. Эх, Полюшка, — он удержал в себе желание погладил ее коленку, такую гладкую, — а ведь порой так сладко обманываться.

— И посмотри, — усмехнулась она беззлобно, — куда тебя это завело. Мало того, что едва не ухлопали, так теперь еще прыгать вокруг какой-то вассы, исполняя ее желания.

— Одно желание, — поправил ее Даня с улыбкой, — да ладно тебе, это всего лишь новое приключение. Ничего особенного.

— Так ты и живешь? — она тоже улыбнулась ему. — От одной глупости к другой?

— Я называю это весельем.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

— Ага, — она коснулась почти заживших рубцов на его губах. — Веселье и проклятия.

— Поехали, — Даня легко вскочил на ноги, протянул руку, помогая Поле подняться. — Я умираю как хочу нормальной еды и в купальню.

Он пристроил их рюкзаки в багажник, Поля завела машину.