Соломенное сердце (СИ) - Алатова Тата - Страница 10

— Идиот, — прорычал он, — мало его хлопот с бабами!

Он еще немного поругался, Поля запоминала. В колыбельных таких слов не встретишь.

— В общем, — чуток сбавив обороты, сказал Постельный, — как хочешь, но тащи его в Лунноярск.

Он зазвенел связкой ключей, открыл один из шкафов, долго там копошился, а потом кинул Поле какой-то сверток. Она поймала, открыла. Липучки с рунами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Снотворное, — пояснил Постельный, морщась, как от зубной боли, — прилепи к шее или руке, да хоть на лоб. Главное — к открытой коже. Действие одного пластыря — пять часов, должно хватить.

Поля молча запихала сверток в рюкзак. Мысленно прикинула. Два дня пути до туристической деревушки, три дня пешком до Костяного ущелья, всякие неожиданности, обратная дорога.

— Две недели потребуется, Александр Михайлович. Надо перенести один рейс.

Он снова выругался, а потом махнул рукой.

— Даже знать ничего не хочу, Поля. Просто отволоки эту проклятую посылку по адресу.

— Ага.

Глава 06

Здесь, на высоте, у Дани все время слегка кружило голову. Звезды казались невероятно низкими, а воздух неподвижным.

Как будто близость Костяного ущелья отгоняла не только духов, но и ветер. Вода тоже ушла, и в туристическую деревню через день приезжал водовоз на телеге, запряженной мощным яком.

Археологи — кучка студентов с пожилым и строгим преподавателем, — уходили рано утром и приходили поздно вечером. Они оказались довольно дружелюбными ребятами и поделились множеством историй про ущелье, каждая из которых заканчивалась тем, что все умерли.

Даня слушал, все более мрачнея и все чаще спрашивая себя: он действительно собирается туда сунуться? И станет ли столь отчаянная вылазка символом его доверия к Чуде или наоборот? Зачем она назначила встречу в таком пугающем месте?

Одно не вызывало сомнений: ни в коем случае не следовало отправляться в ущелье без спутника. Поля, девочка, которая так часто преодолевала Гиблый перевал, казалась идеальным вариантом. В ней бродила странная, неуловимая сила, — к сожалению, довольно негостеприимная. Даня два дня приходил в себя после того, как его вышвырнуло из его сознания. Как будто копытом по лбу зарядили, как невежливо!

Красивая Гуля щедро сыпала намеками, а Даня привычно улыбался и очаровывал, и был щедр на комплименты.

И пусть он не верил, что эта женщина сможет ему помочь — ни одна не сможет — но перестать флиртовать, значит сдаться. Смириться с тем, что его удел — вассы, текучие духи воды.

Застарелое отчаяние ложилось на плечи невесомой хандрой.

Он бродил по горным тропинкам, любовался потрясающими видами, иногда вместе со студентами ходил на раскопки, просто так, от скуки. Следов исчезнувшей деревни все не находилось, но это никого не расстраивало. Студенческая практика изначально не предполагала великих открытий.

Сидя на валуне, Даня прислушивался к тишине в ожидании звука мотора. По его расчетам, Поля должна была вот-вот вернуться. Он изо всех старался не унывать, но все вокруг казалось таким диким, таким неуютным. Когда князь предложил начать жизнь сначала, эта идея казалась более привлекательной, чем сейчас.

Далеко внизу мелькнул и исчез проблеск света. Показалось? Но нет, это действительно были фары автомобиля, медленно ползущего вверх по серпантину. Сердце взволнованно заторопилось, и Даня понял, что все это время боялся, что Поля не приедет. Передумает или князь ей не разрешит, или еще что-нибудь приключится. Разумеется, Даня бы и без нее не пропал. Наверное.

Вскочив на ноги, он принялся мерить ногами небольшой выступ у самого обрыва, не сводя взгляд с движущейся точки.

Когда автомобиль приблизился, Даня так энергично замахал руками, что ему позавидовала бы ветряная мельница.

Тяжелый внедорожник остановился рядом с ним, фары погасли, мотор притих, а Поля вышла наружу.

— Привет, — мелодично пропела она.

Потерявшись от резко упавшей темноты, Даня, подобно слепцу, нашел ладонью ее плечо и едва удержался от объятий.

— Ты чего? — удивилась Поля, сбрасывая его руку и доставая вещи из багажника. Она двигалась так уверенно, будто прекрасно все видела.

Может, и видела. Эта девочка была полна сюрпризов.

— Решил встретить тебя здесь, чтобы ты не разбудила бедных студентов, — сказал Даня и забрал у нее сумку — совсем легкую. Глаза постепенно привыкали, вроде как багажник был набит под завязку. Значит, Поля не уедет так уж быстро.

Взбодрившись, Даня зашагал в сторону туристической деревни. Он ушел от нее за километр или чуть больше, но тогда еще было светло, и спотыкаться не приходилось.

— Так странно находиться в месте, где совершенно нет духов, — столько всего хотелось рассказать. — Мир кажется ненастоящим без них, как будто из него вырвали нечто очень важное.

— Это только рядом с ущельем. Духам в Верхогорье куда больше раздолья, чем за перевалом.

— Значит, без работы я не останусь.

— Думаешь, так и будешь болтаться, где вздумается? Чтобы ты знал — у меня с собой целая кипа рунического снотворного и приказ доставить тебя в Лунноярск любой ценой. Кажется, у князя на тебя вполне конкретные планы.

— Посмотрим, — неопределенно отозвался Даня. Где столица — там и политика, где политика — там и различные неприятности. Ну нет, хватит с него. — Ты отправишься со мной в ущелье?

— А для чего еще мне было волочь сюда столько снаряжения и провизии? — спокойно ответила Поля, и Даня снова обрадовался. — Мы с Егоркой порылись в библиотеке, но не нашли по ущелью ничего нового. Он там умирает от зависти, что у меня приключения, а ему приходится корпеть над учебниками.

— Завтра с утра и пойдем?

— Да ты же весь извелся от скуки, — догадалась она. — Неужели даже на разведку ни разу не сходил?

— Сходил, — признался он неохотно, — но одному ужасно скучно. Там просто камень, и даже поговорить не с кем. Я шел и шел, а потом так одиноко стало, фу. И я вернулся обратно, при этом чувствовал себя очень несчастным, как будто мне снова пять лет, а вокруг чужая семья.

— Ты просто слишком впечатлительный.

— Посмотрим, как ты отреагируешь на ущелье.

— Никак. Я черствая.

Они приблизились к деревне, и теплый свет вывески упал на Полино лицо — плавные линии, нежность золотистой кожи, невыразительность матовых глаз, ленточки в волосах. Черствая? Скорее, безмятежная. Она была, как красивый пейзаж — можно долго и с наслаждением любоваться, но не согреться в ее объятиях.

— И почему тогда ты отправляешься со мной в ущелье, черствая моя? — спросил Даня, заправляя пушистую прядь ей за ухо. Пальцы скользнули по теплой щеке и благопристойно отодвинулись.

— Я слишком долго не покидала избушку, — объяснила она спокойно. — И теперь мне все время хочется куда-то ехать или идти.

— Как ты вообще попала в тот лес?

По ее лицу скользнуло сомнение, а потом Поля пообещала:

— Я расскажу. Только не здесь. Вдруг ты решишь хлопнуться в обморок.

— Я? В обморок? — поразился он.

— С твоей-то впечатлительностью.

— У меня работа такая! Нельзя разговаривать с духами, оставаясь толстокожим.

Поля хмыкнула и направилась к домику. Туристическая деревня спала, и даже Гуля не выглянула из своей сторожки.

Даня едва дождался, когда Поля закончит ополаскиваться и вернется к нему. Ее волосы были мокрыми, и это напомнило Чуду. В просторной футболке и широких штанах, она уселась на своем топчане, прижавшись спиной в древесной стене.

Даня выключил верхний свет, оставив включенным фонарик, который придал небольшой комнате причудливые тени и таинственный полумрак. Уселся на свой топчан — напротив Полиного, подался вперед, уперевшись локтями в колени.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

— Рассказывай, — попросил он подрагивающим от нетерпения голосом. Даня любил интересные истории, а прошлое Поли его интриговало неимоверно.